поступке экс-благоверного.

А Вовка уж грешным делом заподозрил у нее сочувствие к братскому сербскому народу. Вот и пойми тут женщин. Но их мечтам не пришлось сбыться. Все ЛДПРовские призывы оказались очередной пиаровской акцией.

Владимир купил лицензию частного охранника. Теперь стало немного лучше. Один раз повезло совсем. Устроился случайно в филиал Московской фирмы. Москвичи, не поняв сразу обстановку, установили жалование по своим меркам, что приятно шокировало провинциалов. Вовка три месяца, пока длилось это счастье, ходил кум королю. Ольга сразу вновь увидела в нем мужчину своей мечты. Но по прошествии трех месяцев москвичи одумались, одумалась и Ольга. Сразу увидела все недостатки своего непутевого сожителя. Впрочем, о его недостатках она сразу же забывала, едва тот становился на ноги. Так продолжалось до начала Второй Чеченской войны.

Заявления тогда еще премьера, В.В. Путина о том, что террористов будут мочить в сортирах, вселяло в него надежду, что эта кампания очень скоро закончится, так как чисто с военной точки зрения ничего уж архисложного в подавлении боевиков не было. Однако кадры, которые показывали в новостях все настойчивей и сильнее кололи совесть. «Вот, ребята снова воюют, а я тут сижу ерундой занимаюсь. Добро барское за копейки стерегу», — подобные мысли возникали у него после каждого блока новостей с Кавказа. Но уж очень не хотелось бросать отлаженный, как тогда казалось быт. Некоторую, но далеко не такую как принято считать, роль в его искушении играли и обещанные Президентом «боевые». Как бы там ни было, но Владимир героически боролся с искушением пойти в военкомат до весны 2000 года. Уже уехали некоторые его знакомые по первой кампании. А он все сидел дома, ходил на наскучившую работу и ложился спать с нелюбимой женщиной. Несколько раз, по пьянке, конечно, он с приятелями собирался идти и оформляться ехать. Но, протрезвев, все шли на свои работы или к своим семьям. Наконец в конце мая 2000 года его взорвало.

— Нет, Владимир, ну ты сам посуди, мы фирма коммерческая, у наш каждая копейка на счету, а тут целый стол пропал, — вещал директор частного охранного предприятия «Левиафан-666» Петр Андреевич стоявшему перед ним работнику.

Ничего страшного сегодня, в общем, то не было. Обычное дело перед зарплатой, надо же к чему-то придраться, чтобы не все заплатить. Володя настроился на полтинник. А за что больше то могут содрать? Он вообще на тот пост, где стол пропал, заступил три дня назад, а о пропаже твердят неделю как.

— Так Петр Андреевич, я тогда когда стол этот хренов пропал на том посту и не стоял, — скорее для самооправдания за уже потерянный полтинник зарплаты возразил Вова.

— Владимир, а я и не говорю, что в твою смену украли, с тех в чью смену пропал, мы всю зарплату удержали, а с тебя только двести рублей, — как ни в чем не бывало, парировал Вовкины возражения многохитрый директор.

«Во черти, содрали все-таки! Ох, да что же такое, ну везде норовят обмануть», — с грустью подумал Владимир, кладя в карман жалкие остатки получки. Как ему все это уже надоело. Куда не пойдешь везде так: пару — тройку месяцев нормально платят, а потом пошли чудеса. О том, что он юрист, Вовка стал забывать, ибо по специальности нигде устроиться не мог. Вот тут и лопнуло его терпение. Подойдя к дому, он пошел не в подъезд, а направился прямым ходом по знакомому пути — в военкомат.

Памятуя первую кампанию и оформление в пограничники, более чем холодный прием, оказанный ему тогда, Владимир настроился на долгое оформление, а, еще тайно утешая свою совесть, надеялся на непрохождение мед. комиссии по причине ранения полученного в 1996 году. Однако с приходом нового Президента отношение к армии и таким как он, хотя бы чисто внешне, поменялось. Теперь Вовка одним днем выправили все необходимые документы, получил кучу направлений в разные места и далее события приняли какой-то фантастический оборот. Войдя в уже знакомый кабинет, где набирают контрактников, чисто с ознакомительными намерениями он вышел оттуда с прочной убежденностью ехать снова. Какое-то тепло разлилось в нем, подумалось о том, что вновь увидит старых товарищей, встретит массу интересных новых людей. Вырвется, хотя бы на время, из бездушного мира капиталистической гонки за благами потребления. Страх прошел. Весь день Владимира, словно черти, носили по городу. Во всех учреждениях, где узнавали только, куда и зачем он отправляется, мгновенно и без очереди оформляли необходимые справки, причем совершенно бесплатно. Везде ему была «зеленая улица». Вернувшись вечером домой, Владимир понял, что за один день проделал то, на что ранее уходила неделя. Осталось утром сдать анализы, получить результаты и все можно идти на комиссию.

Ночью, однако, радость его от достигнутых днем успехов несколько омрачилась. Ольга, бывшая его благоверная по установившейся тогда традиции вновь нанесла ему дружественный визит. Он не стал ничего говорить ни ей, ни матери, все еще в тайне (к своему стыду) надеясь на то что, где-нибудь завалится и не поедет. И вот после неплохо проведенного в постели времени экс-супруга подошла, за какой надобностью к полке, где хранились настольные книги и различные документы. Вовка совсем забыл что там, на виду лежали и добытые этим днем справки и различные направления с военкомата. В благодушном и расслабленном настроении, лежа на диване, он любовался, при ярком свете, обнаженным женским телом. Как тут…..

— Это еще что такое?! — раздался гневный крик. — Опять за старое взялся?! Что это такое я тебя спрашиваю?

Экс-супруга повернулась к нему лицом и размахивала добытыми документами. Лицо ее исказил праведный гнев женщины застукавшей мужа с любовницей.

— Решил семью бросить? — продолжила она свой обличительный монолог. — Ни я, ни дочь тебе не нужны?! — И далее совсем уж нелепо. — Решил изменять мне?

Не зная толком, что и ответить, Вова стал что-то робко блеять про «боевые», которые подправят совместный семейный бюджет. Ну не на его же зарплату стража частных владений, в самом деле, всерьез рассчитывать. Но общеизвестно, что доводы разума действуют на женщин подобно красной тряпке на быка. Так случилось и тут. Высказав в его адрес массу обвинений, некоторые вполне справедливые (неудачник, не умеешь деньги делать как Юра, Коля, Вася, Сережа и пр..), а некоторые явно уж совсем фантастические (импотент, ненасытный маньяк, извращенец) его дражайшая половина поспешно оделась и, несмотря на позднюю ночь, покинула скромное жилище, не позволив даже проводить себя.

Теперь Владимир понял, что надо идти до конца. В душе появилась твердая уверенность, что он сможет пройти медицину. Еще недели две до начала июня он, в ускоренном темпе, оформлял недостающие документы, продолжая при этом работать. Но кто бы знал, как скучны стали для него те дежурства, он едва выносил их, очень тосковал, если свободное время приходилось на выходные дни. Ведь тогда время вообще пролетало впустую. Вместе с ним оформлялись еще некоторые его знакомые по дому, но никто из них так и не пошел до конца. С другой стороны он познакомился с замечательным парнем, Михаилом, и еще с несколькими интересными ребятами. На вторую чеченскую людей ехало явно больше чем на первую, это внешне сильно бросалось в глаза, уже на входе в 4-ое отделение военкомата.

Когда пришло его время проходить мед. комиссию, а проходится она снова в два этапа: сначала в районном военкомате, а потом в областном, сердце его снова выпрыгивало от возбуждения и тревоги: «А вдруг не пройду?» Но к его радости и удивлению произошло невероятное, фантастическое… Одним днем удалось пройти обе комиссии, причем первую проскочил минут за двадцать, не раздеваясь ни в одном кабинете. В областном военкомате ему только один раз у хирурга предложили раздеться, но, узнав, что по контракту, удовлетворились расстегнутой рубашкой. Да… такого Владимир не ожидал, памятуя предыдущий опыт. Нет, конечно, пришлось поставить литр водки в военкомате для быстроты прохождения, но это «священный литр» в некотором роде традиция как, допустим, разбивать бутылку шампанского о нос сходящего со стапелей корабля. Тем же днем он еще успел выполнить последние формальности и был полностью готов к отправке. Оставалось только ждать партии. И тут к нему пришел настоящий страх. Он вспомнил отчетливо события четырех — пятилетней давности, те картины ясно и четко предстали перед его глазами. Откуда-то из глубины души пришло некое предчувствие смерти. Случайно или нет, но его