из камер.

— Сержант! — окликнул Саша милиционера. Сержант подошел к нему, изобразил на лице предельное внимание.

— Да, слушаю.

— Вы не видели, минуту-полторы назад из камер не выходил мужчина ниже среднего роста, щупловатый, небольшая залысинка вот здесь, — Саша показал на свой лоб.

— Не было, — мотнул головой сержант.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я почти все время около дверей. Подозрительные рожи смотрю. Вот, — милиционер ткнул в распечатку, лежащую под плексигласом на столе. — Мужика точно не было.

— Женщина?

— Минуту назад? — Сержант задумался. — Да, точно. Такая вся из себя расфуфыренная блондинка в сапогах. Длинные такие сапоги. Я еще подумал, что рано в сапогах-то, тепло.

«Сапоги — это понятно, Вэн ими свои мужские ноги скрыл. Ноги и походка чаще всего выдают мужчину», — подумал Саша и спросил:

— На ней что, был парик?

— Не-а, парик бы я узнал, свои волосы, натуральные.

— Сколько лет?

— Что-нибудь за тридцаток.

«А что, если Вэн подослал настоящую бабу, которая влезла в ячейку? — мелькнула в голове Саши мысль. — Нет, нет и нет, — тут же отказался он от этой идеи. — Это не то дело, которое нужно делать чужими руками. Он сделал все сам, сам!»

Саша достал телефон и набрал номер одного из охранников:

— Ищите бабу в высоких сапогах.

Антон Владленович нервно набирал межгород. Линия была занята, и звонок срывался уже в седьмой раз.

— Да что это за б...! — выругался он и швырнул трубку об пол. Нажал на «тревожную» кнопку, вмонтированную в ручку кресла, вызывая охрану.

Через несколько секунд в дверях возник плечистый охранник, замер в выжидательной позе.

— Вот что, немедленно свяжи меня по межгороду вот с этим номером! — Антон Владленович щелчком отправил на край стола маленькую записную книжку. — Немедленно, понял!

— Так точно.

— Давай, давай, не жуй сопли!

Если через минуту связи не будет, он спустит на него всех собак, выкричится, снимет стресс. Хорошо, когда есть на кого наорать.

Охранник, стоя в дверях, терпеливо давил на кнопки своего сотового телефона. Его взгляд то и дело падал на разбитую трубку, валяющуюся на полу, и он слегка нервничал.

— Вот! — наконец протянул охранник свой телефон Антону Владленовичу.

Тот взял трубку, приложил ее к уху. В трубке еще несколько раз прозвучали длинные гудки вызова, потом раздался детский голосок:

— Алло?

— Деточка, дедушку позови, пожалуйста, — громко попросил Антон Владленович, глядя на испуганного охранника.

— А дедушка в теннис играет, — весело ответил голосок.

— Где?

— Здесь, я рядом сижу.

— Ты не сиди, а подойди и дай ему трубку!

Послышалось какое-то шуршание, потом в трубке раздался запыхавшийся мужской голос:

— Слушаю!

— Все играешь? Где возврат, козел?!

— Кто это?

— Твой п...ец! Если через час бабки не будут лежать на моем столе — я тебя в асфальт закатаю, суку!

— Антон Владленович, это вы?

Но Антон Владленович уже выключил трубку и протянул ее охраннику.

— Спасибо. Вали отсюда.

Охранник скрылся за дверью, а Антон Владленович откинулся на спинку кресла. Надо было взять себя в руки, собраться с мыслями. Сейчас губернатор, испуганный его звонком, начнет вызванивать своего заместителя, который занимался отправкой, тот — курьера, курьер в испуге замечется, не собираясь быть «крайним» в этом деле, поскольку «крайний» в любом случае мертвец. Если умный, то найдет, на кого свалить вину, и цепочка начнет раскручиваться в обратной последовательности. Часа полтора им надо дать... А вдруг это Саша? — мелькнуло в голове Антона Владленовича. Он ему всегда доверял, как самому себе. Ведь только Саша знал шифры и всю цепочку от камеры хранения до банковского терминала! А что, подослал человечка, сам оставаясь в стороне, тот все сделал, и сейчас, поди, делят его бабки в укромном местечке... От мысли этой Антона Владленовича даже пот прошиб.

— Если так — убью! — произнес он вслух. 24. Пастухов

Что ни говори, а с дачей нам крупно повезло. И жратва, и спутниковое телевидение, и сауна с бассейном. Плохо только, что неизвестно, сколько тут отсиживаться придется. Рассчитывать надо всегда на худшее, может, оно и обернется лучшим.

Все мы, кроме Боцмана и Ирины — им по ранениям нельзя, — отправились в сауну париться. Муха был за банщика. Он даже во время рейдов в горах иногда устраивал нам «баньки». Вот и в этот раз Муха тоже постарался — напустил сухого пару, так что даже волосы трещали, а уши сворачивались трубочками.

Я больше пяти минут Мухиной бани выдержать не могу — кожа горит. Я сразу в бассейн ныряю, а он ничего, хлещет себя веничком, посмеивается. Правильно говорят, что маленькие — они выносливые и силы в них больше.

Я в очередной раз нырнул в бассейн и поплыл к противоположному бортику, когда дверь отворилась и вошла Ирина. Вид у нее был весьма испуганный.

— Хозяева! — закричала она.

— Где? — поинтересовался я.

— Машина в гараж заехала.

«Значит, время еще есть, — подумал я. — Сейчас самое трудное — объяснить хозяевам, что мы не воры, не грабители и очутились в их доме из-за дурацкого стечения обстоятельств».

Я выбрался из бассейна, Ирина запоздало ойкнула, отвернулась и вышла как-то боком. Я торопливо вытерся, оделся и направился к дверям, за которыми находился хозяйский гараж (гараж на две машины с широкими воротами был расположен в подвале под домом). Подумал, что справлюсь сам, нечего парней зря беспокоить, пусть расслабятся, отдохнут.

Я замер около двери. Хлопнула дверца машины, послышалось шуршание пакетов. Судя по всему, человек один. Если в их было двое, то они наверняка сказали бы друг другу хоть слово. Главное — сейчас не напугать! Легко сказать! Заходишь этак в дом, а там тебя у дверей поджидает спецназовец, который руками из кирпичей сок давит. Даже меня кондратий бы хватил!

Дверь отворилась, и я замер, стараясь не дышать. Порог переступила женщина в голубом платье, на ногах у нее были мягкие туфельки без каблуков, на голове шляпа. Но, конечно, самым запоминающимся в ее внешности был живот — как будто хозяйка прятала под своим голубым платьем гигантский арбуз.

Во-первых, я поначалу почему-то думал, что приехал мужик — хозяин этого дома, во-вторых, никак не ожидал, что зайдет беременная, поэтому на несколько мгновений я настолько растерялся, что она увидела меня первой.

Я улыбнулся и сделал широкий жест, давая понять, что пришел в ее дом с добрыми намерениями, но она меня, однако, не поняла. Женщина завизжала так, что у меня заложило уши. Поняв, что сигануть назад