Когда такси остановилось перед подъездом его дома, у Иконникова уже вырисовался примерный план, каким образом убить двух зайцев: сделать то, что от него требовалось, и одновременно надежно обезопасить себя. Заявившись домой, генерал, не обращая внимания на жену, сразу заперся у себя в кабинете и просидел там до трех часов ночи, пока в его плане все не состыковалось как нужно.

Только после этого Алексей Николаевич смог спокойно заснуть: теперь он внутренне был готов к звонку своего нового таинственного знакомого.

Султан Аджуев был старшим из четырех сыновей Рустама Аджуева — одного из самых авторитетных людей в горной Чечне. Аджуевы были из того же тейпа, что и Басаевы; второй сын Рустама, Тимур, учился с Шамилем Басаевым в одной школе и знал его с детства. В первую чеченскую кампанию все сыновья Рустама так или иначе были связаны с отрядом, которым командовал Шамиль; Тимур даже участвовал в походе Басаева на Буденновск. После заключения Хасавюртовского мирного соглашения Тимур остался в команде Шамиля — сначала помогал ему участвовать в президентской кампании, а затем, когда Басаев стал вице-премьером, с большой пользой для себя работал в аппарате нефтяного министерства, которое курировал Шамиль.

Султан при помощи Тимура основал свою фирму по торговле нефтью, и с такой «крышей», как Басаев, дела у него сразу пошли очень хорошо. Младшие братья Аджуевы — Аслан и Марат — помогали старшему на местах: Аслан обосновался в Дагестане, а Марат — в Москве.

За два года фирма Аджуевых, «Ойл интернэшнл», стала одной из самых крупных на Кавказе. Султан не забывал о своем покровителе и регулярно передавал Басаеву через Тимура пятнадцать процентов от своих доходов. Султан всегда подчеркивал, что эти деньги он дает не конкретному человеку Шамилю, а «на правое дело» и что Басаев для него — олицетворение настоящего чеченского волка, стремящегося увести независимую Ичкерию из-под обременительного присмотра русского царя.

Султан, в отличие от своих братьев и отца, имел высшее образование: в свое время он закончил в Москве институт нефти и газа — в просторечии «керосинку». В начале девяностых, в начале эры Дудаева, он не успел вовремя подсуетиться — тогда в Чечне еще была сильна старая номенклатура — и перебивался тем, что, как и многие чеченцы того времени, добывал нефть из заброшенных из-за войны скважин и кустарным способом перегонял ее в бензин. Потом это горючее продавалось на обочинах дорог российского юга.

Первая война с русскими многое изменила в Чечне. Появились новые герои, новые авторитеты. И в этом раскладе Султан уже смог ухватить кусок пожирнее. Но когда осенью 1999 года российские войска выбили из Дагестана отряды Шамиля и Хаттаба, а война снова пошла на территории Ичкерии, Султан начал нести ощутимые убытки: границы были перекрыты, несколько его нефтеперерабатывающих предприятий были уничтожены российской авиацией, а остальные постоянно подвергались грабежу со стороны местных отрядов самообороны. Зимой вернулся к себе в Ведено Аслан: в Дагестане ему теперь было делать нечего, все связи из-за войны были оборваны и торговля совсем замерла...

Всегдашний их покровитель — Басаев — метался со своим отрядом по Чечне, отбиваясь от наседающих на него русских, и ничем не мог помочь Аджуевым.

Султан попытался перевести фирму в Москву, но не тут-то было: его тамошнего представителя, брата Марата, арестовала ФСБ за связи с Удуговым и его информационным центром «Кавказ», которому Марат помогал деньгами и сетевым обеспечением.

Султан понял, что его бизнесу пришел конец, и это настолько выбило его из колеи, что он однажды проклял как самих русских, так и их страну, и поклялся, что сделает все возможное, чтобы причинить России и ее жителям как можно больше вреда.

Деньги у него еще оставались, и Султан решил, что по примеру известных чеченских лидеров соберет и снарядит на свои средства мобильный отряд бойцов, с которыми будет воевать до полного освобождения Чечни от русских. Он связался с братом Тимуром и попросил устроить встречу с Басаевым: Султану нужен был совет, как лучше осуществить задуманное. На что Тимур, знавший истинное положение на фронте, сказал ему: 'Слушай, если тебе действительно нужен настоящий совет, тебе сейчас требуется не Шамиль и не Масхадов. Они оба великие люди и великие воины, но великий совет тебе дадут не они, поверь мне! Знаешь, кто тебе сейчас нужен? Тот, кто устроил русским веселую жизнь у них дома, кто взорвал многоэтажки в Москве, Волгодонске, Буйнакске! Кого русские месяц целой армией не могли победить в его родном Пионерском — тебе нужен Руслан Дадаев. И Султан согласился с ним — Дадаева он уважал, пожалуй, не меньше, чем самого Шамиля... Но Шамилю, особенно теперь, когда он оставил ногу в русском капкане, совсем не до него. И он согласился на эту встречу.

Она состоялась через неделю в селе неподалеку от Гудермеса, в доме одного из дальних родственников Басаева. Встреча проходила с глазу на глаз, даже Тимур в ней не участвовал.

— То, что ты задумал, очень хорошо... — сказал Руслан, когда Аджуев поведал ему о своих планах, — но, прости, я буду говорить с тобой как мужчина с мужчиной. Я давно слежу за тобой — ты воин, у тебя другой характер. Конечно, ты, как и все чеченцы, умеешь постоять за себя и держать оружие в руках. Но этого мало. Русские коварны и хитры, они стараются расколоть наш народ: одним кинуть кость, других уничтожить, третьих подчинить... Я верю, что ты хочешь принести наибольшую пользу своей родине, поэтому я дам тебе совет, как лучше использовать твои умение, опыт и деньги...

К удивлению Султана, Руслан предложил ему покинуть Чечню и обосноваться в России:

— Стоять во главе боевого, пусть даже очень хорошего, отряда — для тебя слишком мелко. Тебе нужно мыслить масштабнее. Надо причинять неверным вред там, где они этого не ждут. И у тебя, дорогой Султан, есть для этого все. Надо взорвать жизнь русских изнутри, не дать жить им спокойно! Пусть они почувствуют то же, что и наши люди, пусть знают, что мы достанем их в любом месте!..

И Дадаев предложил Султану конкретный план. Главная его идея состояла в том, что чеченцам давно пора перевести священную войну за независимость своей республики на территорию России. Дадаев предложил Султану Поволжье — большой промышленный район, не так далеко от центра, как Сибирь, и — что очень важно — здесь проживает много мусульман.

Еще два года назад, сразу после Хасавюрта, на совете чеченских полевых командиров было решено создать сеть баз по подготовке диверсантов: всем, стоящим у руководства Ичкерией, было ясно, что нынешняя передышка — лишь временное затишье, что Россия никогда по своей воле не даст Чечне свободу. Значит, не за горами новые боевые действия. К ним надо было готовиться заранее, и учебные диверсионные центры стали одной из составляющих этой подготовки к будущей войне.

Из Чечни — благо тогда еще была достаточная свобода передвижения — во все области России поехали чеченские эмиссары. Они были снабжены большими суммами в валюте и документами, подтверждающими самые высокие полномочия. Эмиссары, действуя от лица чеченского руководства, приехав на места, открывали чеченские культурные центры, вокруг которых собирали своих соплеменников; они открывали фирмы, покупали квартиры и дома, арендовали помещения и землю. Все это впоследствии, когда началась вторая чеченская война и по России потекли ручейки чеченских беженцев, заработало на полную катушку. Среди этих спасающихся от авиабомб и снарядов людей было немало и тех, кто прятал в себе злобу на Россию и желание отомстить ей за страдания своего народа...

Одной из таких тайных чеченских баз стал заброшенный лагерь нефтяников под поволжским областным городом-'миллионником'. Первым его обнаружил Аслан Бораев, один из ближайших сподвижников Шамиля Басаева, которому Шамиль поручил «освоить» Центральное Поволжье. Аслан и два доверенных его лица приехали сюда больше года назад. Бораев купил помощникам квартиру в областном центре и машины, а сам поселился в доме местного богатого чеченца, который, имея местную прописку и владея несколькими магазинами в городе, тайно помогал своим многочисленным родственникам, активно участвующим в чеченском сопротивлении.

Последующие несколько недель Аслан и его помощники колесили по округе и соседним областям, выискивая подходящие для их целей объекты и осваиваясь с местной обстановкой. Аслан выдавал себя за фермера, желающего подыскать подходящее место для разведения овец. В конце концов он нашел заброшенный лагерь нефтеразведчиков и за копейки выкупил его у местных властей. Лагерь стоял на отшибе, пришел в полный упадок — и в районе только рады были от него избавиться. Бораев арендовал по соседству с лагерем несколько гектаров земли, выписал из Чечни строителей и принялся строить себе усадьбу. Через несколько месяцев дом был закончен и Аслан переехал в него. Строители, ставшие после