ладно, вы как знаете, а мне для закалки нервов нужен на ночь «Дорожный патруль».

Он нажал кнопку на пульте, включил телевизор, высветил в углу черного кинескопа зеленую шестерку и… И первое, что они увидели на большом экране, — бородатое лицо Трубача.

«Внимание! Управлением внутренних дел города Москвы разыскивается особо опасный психически больной Ухов Николай Иванович, который совершил побег или был похищен из специального отделения психиатрической больницы. Приметы Ухова — рост сто девяносто сантиметров, плотного телосложения, имеет большие залысины, носит усы и бороду. Владеет приемами борьбы и бокса, агрессивен и представляет серьезную угрозу для окружающих. Может выдавать себя за музыканта-саксофониста или бывшего военнослужащего. Всем, кому что-либо известно о местонахождении Ухова, предлагается незамедлительно сообщить в милицию по телефонам…»

— О-па! — воскликнул Артист. — Кажется, приехали… Хорошо хоть, побрился!

Прошло еще минут десять, и вдруг неожиданно у всех четверых — у кого в кармане, у кого на поясе — запиликали пейджеры. Ничего не понимая, они переглянулись и, нажав кнопки, уставились на маленькие зеленоватые дисплеи.

Назад к метро «Рижская» Дока и Пастуха вел другой провожатый. Того пожилого добродушного дядьки, который привел их в вагон, уже не было.

Снова темнота, вагоны, колеса, рельсы, снова сырой черный туман, хриплые голоса цыганок у тех вагонов, где хоронились до утра тайные таборы дневных гадалок и попрошаек.

Обратный путь показался неожиданно коротким, и они удивились тому, как быстро вышли к пролому в бетонной стене.

— Дальше сами найдете, — уже откуда-то издали сказал провожатый и исчез в темноте.

Он прошел несколько десятков метров, нырнул под вагон, и тут у него в кармане часто загудела маленькая рация. Он поднес ее к уху и стремительно ринулся назад, вслед за теми, с кем только что расстался, на бегу сбросив предохранитель бесшумного пистолета.

Едва Перегудов и Пастухов покинули вагон, тот, что разговаривал с ними, включил маленькую мощную рацию и тотчас раздался мужской голос — видимо, ждал вызова.

— Слушаю! Закончил с ними?

— Закончил. Тут какие-то странные дела. Похоже, после того как мы с ними поработали на дороге и нас спугнули, их кто-то перехватил у гаишников. Они были на какой-то даче.

— На какой еще даче?

— Они сами не знают. Попробовал раскрутить, чтобы вспомнили детали… — Раскрутил?

— Какая-то херня. Каминный зал, модель подлодки с золотым перископом на телевизоре. Да! И еще — бортовой номер «С-145».

Человек, который услышал это в другом районе Москвы, между Пречистенкой и Гоголевским бульваром, в этот момент почувствовал, что у него заныло под ложечкой.

Он сразу понял, что это за дача. Он бывал там не раз, в этом загородном особняке, у того камина. Что же касается подводной лодки — голубой, со сверкающим золотым штырьком перископа над ходовой рубкой, — то, как было ему не знать ее, если он сам ее и подарил на пятидесятилетие хозяину этого дома.

— Это все? — спросил он человека в вагоне.

— Еще тут, какая пенка… Если верить этим козлам, наш Нефедов гуляет налево.

Будто бы он вез их с той дачи в Москву. На каком-то «мицубиси».

— Ты хоть понимаешь, что это значит? — рявкнула рация. — Это ведь он и подсунул нам эту команду! Это провал! Слушай приказ: Нефедова взять, изолировать, допросить так, чтобы сам о смерти молил. Тех шестерых в распыл, пока еще не напели. Обрезать все концы!

— Они знают о Кубинке, — сказал человек в вагоне.

— Тем более! Кубинку отставить и забыть! — после секундного размышления приказала рация. — Переносим на запасную базу. Время то же. Менять уже нельзя.

Сообщи всем. Выполняй немедленно! Исполнение доложишь.

— Понял!

— Где те двое?

— Уже ушли. Наши повели их.

— Так ты их выпустил, мудила?! Вернуть! Дальше — согласно моему приказу. Но сначала вытрясешь из них все!

Рация смолкла. Человек в вагоне поднес к губам переговорное устройство ближней связи.

— Поташин, Крохин, Нефедов! Срочно ко мне! Через минуту из трубки раздалось:

— 'Челнок', «Челнок»! Я — «Шанхай». Нефедова нигде нет!

— Найти, мать вашу!

Еще минут через десять в черное купе влетел запыхавшийся рослый человек.

— Нефедова не нашли!

— Найти! Всю Москву перерыть! Поднять «сонников»! Выполнять!

И когда подчиненный вышел, он переключил канал и проговорил:

— Я — «Шанхай». Тревога! «Кострома», «Кострома»! Берешь семь человек «сонников» с Бобом и полным боекомплектом, прибываете на точку, гасите всех. Ты их знаешь — те же, с кем работали на дороге. Все шестеро должны быть в полном жмуре до пяти ноль-ноль. Вопросы есть?

— Нет вопросов, — буркнула рация. — Слушаю адрес.

— Запоминай… И человек в купе продиктовал адрес профессора Злотникова.

Пастух торопливо отпер двери «джипа». Они сели в машину, Сергей завел мотор и плавно отъехал от тротуара.

— Давай поднажми, — сказал Сергей. — Надо скорей оповестить наших.

Колеса с шумом расплескивали лужи. Ночные улицы были пустынны, и нога Пастуха все сильней вжимала тугую педаль газа. «Джип» разгонялся, они неслись, врубив дальние фары, и пару раз, будто усвоив бандитские ухватки, промахнули на красный.

— А вот это ты зря, — укоризненно покачал головой Док. — Гусей дразнить нам сейчас совсем ни к чему.

Пастух и сам уже заметил — видно, где-то в укрытии, в засаде, прятались гаишники на белом «форде» с мигалками. Сейчас этот «форд» повис на хвосте и легко догонял их.

— Попробую оторваться, — азартно блеснул глазами Пастух. — Силенок, думаю, хватит… — Не дури, — грубо оборвал Док. — Тормози, и давай разберемся с ними как люди. Готовь монету.

— Как знаешь, — разочарованно вздохнул Пастух. — А то бы я точно ушел.

Он тормознул, и через считанные секунды белый «форд» был уже рядом, эффектно обошел слева и притерся к бровке. Из него выскочил здоровяк гаишник с укороченным «Калашниковым» на груди.

— Это уже становится скучным, — сказал Пастух и, не глуша мотора, выскочил на мостовую.

— Ну вы даете, товарищ водитель, — не скрывая возмущения, сказал тот, забирая права. — Э-э, да от вас запашок какой!

— Какой запашок, вы что?! — в свою очередь возмущенно вскинулся Сергей.

— Вы проследовали на запрещающий сигнал светофора! У нас все зафиксировано, — сказал гаишник. — А вы под градусом. Вон как разит. Да и пассажир ваш хорош.

— Слушай, старлей, — сказал Пастух. — Мы люди мирные. Что правда, то правдапоспешил я чуток. Есть такая идея — разойдемся как братья. Сотни хватит?

— Что-о?!

— Стало быть, две? У нас без проблем.

— Водитель Пастухов! — с яростью выговорил парень с автоматом. — Для освидетельствования на предмет обнаружения следов алкоголя прошу немедленно пройти в нашу машину. И вы, гражданин пассажир, туда же!

— Мы, конечно, сядем в ваш «форд ель», — сказал Пастухов, — сядем, не волнуйтесь. Только не надо махать стволом. Мы трезвы как стеклышко. Это дезодорант, чтоб вы знали. Для настоящих мужчин.

Он зло рванул дверную ручку «форда» и плюхнулся на заднее сиденье. С другой стороны под пристальным взглядом черного зрачка автоматного ствола в патрульную машину забрался Перегудов. Там