В самом Риме жить стало опасно. Дошло до того, что грабители обворовывали могилы апостолов, уносили дары, которые щедро приносили верующие.

До тех пор пока от грабежей страдали частные лица, Григорий шестой ничего не предпринимал. Но когда дошло до ограбления церквей и гробниц святых, когда стала терпеть ущерб его собственная казна, он счел необходимым вмешаться. Он опубликовал грозный декрет, касающийся церковного имущества; о личной же собственности граждан он не упомянул ни слова. Впрочем, декрет не дал желанного эффекта. Напротив, грабежи даже усилились.

Тогда Григорий шестой пустил в ход угрозу отлучения. Эта мера оказалась более действенной, но вызвала гневный протест не только у бандитов, но и у всего населения — народ, выведенный из терпения все возрастающими аппетитами папы, рад был придраться к любому поводу, чтобы избавиться от тирана.

В один прекрасный день перед папским дворцом собралась весьма внушительная толпа, осыпавшая святого отца оскорбительной бранью.

— Истребить всех! — воскликнул святой отец.

Его приказ выполнили буквально.

Кровавая резня была столь ужасна, что даже духовенство не выдержало и отказалось повиноваться папе. Кардиналы и епископы обратились с жалобой к императору Генриху Черному. Он тотчас явился и созвал собор для суда над папой.

Григория шестого низложили, но не за чудовищную резню, устроенную по его приказу (что значит жизнь нескольких сотен человек в глазах церковной иерархии!), а за покупку апостольского престола. Если бы избрание Григория шестого осуществилось законным путем, он, несомненно, был бы прощен и получил бы одобрение высшего духовенства.

Претерпев такое количество негодяев на святом престоле, римлянам следовало бы, как нам кажется, возненавидеть институт папства. Между тем он существует и поныне. Низложив Григория, Генрих Черный стал разыскивать ему преемника. Он собрал клир, сенат и представителей корпораций в церкви святого Петра и предложил немедленно избрать нового папу. Он обратился к епископам, чтобы они назвали достойного кандидата на апостольский трон. Ответа не последовало.

Император попросил объяснить, почему собор молчит. Тогда один из прелатов от имени всего клира чистосердечно признался, что римское духовенство находится в состоянии упадка и оно не может найти в своей среде человека, достойного носить звание первосвященника.

Императору ничего не оставалось, как предложить кандидатуру своего соотечественника, епископа Бамбергского, который и был возведен на трон под именем Климента второго. Этот прелат прославился своей эрудицией и умом. К тому же он отличался отменной скромностью — пришлось даже прибегнуть к силе, чтобы облачить его в священные ризы. Однако тотчас после своего избрания он стал таким же, как все его предшественники: высокомерным, алчным и отнюдь не щепетильным в делах материальных.

Еще несколько слов о Клименте втором. Первое, что он сделал, — это созвал собор, который должен был утвердить привилегии итальянских епископов и тем самым покончить с нелепым местничеством.

В первый день собора епископ Аквилейский и архиепископ Равеннский, воспользовавшись отсутствием архиепископа Миланского, заняли два первых места возле пустующего трона императора. Запоздавший архиепископ Милана, войдя в сенат и убедившись, что оба почетных места заняты, нахмурился и… решительно опустился в императорское кресло. Почтенные клирики замерли от неожиданности, а затем с яростью набросились на дерзновенного нарушителя. Епископ Аквилейский заявил, что глава Милана по своему рангу не имеет больших прав, чем они, и потому обязан покинуть занятое им кресло. Обступив архиепископа, почтенные конкуренты пытались его согнать, прибегая даже к силе. Они цеплялись за полы его одеяния, но архиепископ энергично отбивал атаки противников, и согнать его с места не было никакой возможности — он, как пиявка, присосался к почетному креслу. Ввиду того что мнения разделились, возникли прения, посыпались цитаты из священных текстов и уставов. Все говорили хором, кричали с пеной у рта, прокли., простите, — прерывали друг друга. Наконец усталость взяла верх над оскорбленным самолюбием; достопочтенные клирики, поостыв немного, стали выступать по очереди, произнося длинные, убедительные речи. В конце концов почетное место досталось архиепископу Равеннскому.

Разве эпизод этот не рисует тупого высокомерия представителей церкви? На следующий день собор занялся обсуждением прав священников, возведенных за деньги в сан во время предыдущего понтификата.

Некоторые епископы высказались за то, чтобы таковых просто низложить; папа, однако, проявил больше снисходительности, разрешив им оставаться на своих должностях при одном лишь небольшом условии…

Вы догадываетесь?

Еще бы! Догадаться не трудно, черт возьми! Они должны уплатить штраф святому престолу.

Римляне не очень жаловали первосвященников, избранных непосредственно императором. И Климент второй не избежал этой участи; правда, неприязнь носила пассивный характер из-за присутствия в Риме Генриха Черного и его армии.

С отъездом императора враждебное отношение к папе усилилось. Когда слухи о заговоре дошли до Климента второго, он решил не испытывать судьбу и временно вернуться на родину. Однако судьба смеется над самыми осторожными людьми. Прибыв в родные края, Климент второй умер, просидев в общей сложности на троне девять месяцев.

ГОТОВ побиться об заклад, что вы не ожидали в четвертый раз встретиться с достопочтенным Бенедиктом девятом, с которым мы расстались в тот критический период его жизни, когда при участии двух своих коллег — Иоанна двадцатого и Сильвестра третьего — он продал святой престол с торгов.

И все же именно его, Бенедикта девятого, мы имеем честь представить вам как преемника Климента второго.

Поразительно цепкий папа: присосался к престолу — не оторвешь.

Перед тем как покинуть Италию, Генрих Черный изгнал оттуда Григория шестого, дабы помешать «разжалованному» папе воспользоваться временным отсутствием Климента второго и занять его место. Именно это обстоятельство помогло Бенедикту девятому вновь завладеть престолом.

Когда римляне узнали о смерти Климента второго, они отправили послов к императору с просьбой утвердить папой архиепископа Лионского. В то время как послы выполняли свою высокую миссию, Бенедикт, «клятвопреступник, прелюбодей, кровосмеситель», покинул город Пезаро, где он укрывался, явился в Рим во главе шайки разбойников и как ни в чем не бывало, провозгласил себя папой.

На этот раз он продержался на престоле немногим более восьми месяцев. Не хватило бы целого тома для перечисления всех преступлений, совершенных им за такой короткий срок. Грабежи, убийства, оргии, как и в прежние времена, оставались его основным занятием.

Ему не было полных тридцати лет, но на вид это был дряхлый восьмидесятилетний старец — настолько измотал его распутный образ жизни. Для того чтобы избавить Рим от такого чудовища, императору пришлось пустить в ход самые страшные угрозы. 17 июля 1048 года Бенедикт отрекся от сана, но предварительно нашел лазейку для своего возвращения. Он попросил аббата Варфоломея, который пользовался у народа репутацией святого, явиться в папский дворец, изъявив желание покаяться ему во всех своих преступлениях. Честный аббат, настоятель обители Гротта-Феррата, видимо, и впрямь обладал недюжинным чутьем, раз князья, когда у них возникали прения, приглашали его в качестве арбитра. Но на этот раз он остался в дураках, когда тиароносный притворщик после публичной исповеди заявил ему о своем решении уйти от мира и закончить жизнь в полном уединении.

В следующей главе мы увидим, как он сдержал свое слово.

Итак, Бенедикт девятый на что-то еще надеялся, когда разыгрывал сцену покаяния и отречения. Мерзкий комедиант, выступая в роли кающегося грешника, рассчитал правильно: римляне не стали преследовать его, поверив, что он отрекся от мирской суеты и решил принять монашество; Бенедикт