этого проблему, хорошо? Постарайся успокоиться.

– Не смей говорить, чтобы я успокоилась! – взорвалась Делия и одновременно подумала, как же часто она говорила эту фразу раньше. «Не смей говорить мне, чтобы я успокоилась!» и «Я совершенно спокойна и собранна». Но она говорила это Сэму, а не Кэроллу. Все вернулось. Делию охватило прежнее чувство, что она не права, что она – легкомысленная, нестабильная, возбудимая (и естественно, чем больше она протестовала, тем более возбудимой казалась). Она схватилась за край стола обеими руками и произнесла: – Я совершенно спокойна и собранна.

– Ну хорошо. Я рад это слышать. – Кэролл взял политый кетчупом ломтик картошки и отправил его в рот с очевидным безразличием.

«Я рад это слышать» было одним из любимых ответов Сэма. Равно как и «если ты так говоришь, Ди» и «пусть будет, как ты захочешь». После чего муж мог спокойно перевернуть страницу или заговорить с мальчиками о каком-нибудь отвлеченном предмете. Сэм всегда был уверен, что прав, и дело было в том, что он действительно был прав в большинстве случаев. Когда он критиковал людей, которые ей нравились, Делия внезапно начинала замечать их изъяны. А когда критиковал Делию, она тут же начинала видеть себя никчемным маленьким насекомым, каковым он ее и считал. Как сейчас, например. Сэм пообещал, что она приползет домой к концу лета, и картина этого смиренного возвращения показалась ей настолько реальной, что Делия практически поверила, что это уже случилось. Идиотка, не могла даже исчезнуть как следует! В любом случае выходило, что она только уехала на время. Необходимо было забыть об этом.

Хотя ведь на самом деле она не приползла домой. Ни в конце лета, ни позже. До сих пор не приползла. И действительно самостоятельно устроила свою жизнь в городе, к которому Сэм не имел никакого отношения.

Поэтому, когда в кафе вплыла Белль со словами: – «Привет, Ди, я думала, мне показалось, что это ты», – Делия поднялась, чтобы порывисто обнять ее.

– Белль! – воскликнула она, когда запакованная в лиловое фигура обняла ее в ответ.

– Кто твой новый приятель? – спросила подруга.

– Это – мой сын Кэролл. Это – Белль Флинт. – Рука Делии все еще лежала на талии Белль. – Как ты поживаешь, Белль?

– Ну ты никогда не догадаешься, что произошло, хоть миллион лет гадай.

– А что? – поинтересовалась Делия со слегка преувеличенным энтузиазмом.

– Сейчас же поклянись, что ты не скажешь Ванессе. Это только между нами.

Но все это шоу было ни к чему, потому что как раз в этот момент Кэролл поднялся и пошел прочь из кабинки.

– До свидания, – пробурчал он, опустив голову.

– Кэролл? – Она уронила руку с талии Белль.

– Завтра вечером, – говорила Белль, – я приглашаю Горация Лэма в кино.

Горация Лэма? Делия удивилась, даже несмотря на то что в этот момент спешила за Кэроллом к выходу. Сын остановился у двери снаружи. «Кэролл, милый!» – позвала она.

Тинси пробиралась к ним по тротуару, у официантки была новая пышная прическа. Кэролл почти сбил ее с ног. Тинси вскрикнула:

– Ой! – отступила назад и подняла руку, чтобы потрогать прическу, словно боялась, что та отвалится. – Скажи мне правду, – обратилась она к Делии. – Ты действительно думаешь, что я выгляжу глупо?

– Ничуть, – ответила Делия. – Кэролл, подожди! Кэролл резко развернулся, его брови были нахмурены.

– Не думай обо мне, просто оставайся со своими новыми приятелями! – сказал он. – С сироткой Энни, и мистером Солидность, и маленьким хихикающим мальчиком, и Верандой, или как ее там...

– Ванессой, – машинально поправила его Делия. Но Тинси у нее за спиной спросила:

– Делия? С тобой все в порядке?

А Белль, стоявшая в дверях, произнесла:

– Дети. Но таковы уж они есть, я думаю..

– Я собирался оказать тебе услугу, – буркнул Кэролл.

– Какую, милый?

– Я хотел просветить тебя насчет того, что творится дома, но теперь неважно. Просто неважно. – Но все же не повернулся и не ушел. Казалось, что что-то держит его, сын стоял, раскачиваясь на скрипучих подошвах спортивных туфель. Делия не подходила ближе. Она стояла на расстоянии шести или восьми футов от него, с неподвижным, как маска, лицом.

– А что творится дома? – спросила она.

– Ой, да ничего. Ничего особенного! За исключением того, что твоя родная сестра заигрывает с твоим мужем, – выпалил ее сын.

– Элиза?

– А папа ничего в этом не понимает и только отмахивается, когда мы ему об этом говорим. Но мы все заметили – и я, и Сьюзи, и Рамсэй. Мы видим это каждый день, и чем все это кончится, тоже догадываемся.

– Элиза никогда бы этого не сделала, – с трудом выдавила Делия. Ей вспомнилась кушетка в гостиной, потенциальные невесты, рассаженные в ряд. «Когда я слышу слово «лето», мне чудится этот тающий запах». И сейчас ей показалось, что тогда Сэм бросил в сторону Элизы быстрый, внимательный, оценивающий взгляд, чего в реальности он не делал. Сейчас Делия поняла, что ничего невозможного в этом не было. Но сказала Кэроллу:

– Ты, должно быть, выдумываешь.

– О, а тебе есть до этого дело? – взорвался Кэролл, затем развернулся и побежал по Вест- стрит.

– Кэролл, подожди!

Делия быстро пошла следом (куда он мог убежать, в конце концов?). Сын перебежал через Джордж-стрит, на мгновение остановившись перед проезжавшим почтовым фургоном, и скрылся за углом. Делия пошла быстрее. Она заметила, как на Вест-стрит он направился южнее, мимо мистера Помфрета, который стоял в дверях своего офиса и разговаривал с посыльным. Отвернувшись, она пробежала мимо мистера Помфрета: меньше всего сейчас нужно, чтобы еще один знакомый позвал ее. На мгновение Делия потеряла Кэролла из виду, а потом снова увидела его у цветочного магазина. Мальчик вприпрыжку бежал по тротуару. Он, очевидно, направлялся на площадь. Хорошо: там можно вдвоем посидеть на скамейке. Передохнуть. Обговорить все это.

Но как только Кэролл пересек улицу, то остановился у одной из машин, припаркованных на площади. Возле серого «Плимута». Ее «Плимута». За рулем был Рамсэй. Делия узнала его такой родной квадратный профиль. Кэролл открыл пассажирскую дверцу и залез внутрь. Двигатель завелся, и машина выехала на проезжую часть.

Даже тогда Делия могла бы догнать их – автомобиль еще не набрал скорость. Но она осталась стоять там, где стояла, переводя дыхание, прижав одну руку к горлу.

Рамсэй был здесь, в городе. Он проехал весь этот путь, а потом не удосужился повидать мать. Сьюзи, наверное, тоже там, хотя Делия заметила в салоне только двоих человек.

Конечно, она это заслужила. Бессмысленно было это отрицать.

Она повернулась и пошла обратно в «Рик Рак». На нее свалилось слишком много всего.

Когда она вернулась к кафе, Белль и Тинси по-прежнему болтали у входа, Ким и Мариетта выпускали неровные колечки сигаретного дыма, а Рик подсовывал ее счет под бутылочку с кетчупом. Делия медленно сосчитала деньги и расплатилась, не забыв оставить на столе чаевые. Взяла сумку и пакет из магазина «Молодой мистер» и вышла за дверь, пройдя сквозь завесу ненатурального, химического запаха прически Тинси, через то повышавшийся, то понижавшийся тон Белль.

– Ты никогда не замечала, – говорила Белль, – что Гораций Лэм немного похож на Авраама Линкольна?

На углу Делия повернула на юг. Часы в «Оптике» показывали одиннадцать пятнадцать – до обеда было еще далеко, но она все равно пожалела о своем оставленном сэндвиче. К тому же соус был