зачехленный ствол царапал мокрое небо. Люки машины были задраены, видимо, водитель и пассажиры предпочитали пялиться на окружающий мир через триплексы.
За бронетранспортером плелся такой же древний отечественный внедорожник «ГАЗ-66», любовно прозванный в армии «козликом». Его похожие на большие карманные фонарики фары тускло горели, скользя по квадратной корме БТРа, когда машину водило из стороны в сторону.
В двадцати метрах от Армейца водитель бронетранспортера с хрустом воткнул понижающую передачу, вероятно первую. Двигатель откликнулся протестующим стоном, но это было правильно. Уклон дороги стал таким крутым, что многотонная машина рисковала заскользить вниз, как санки. Следующий в хвосте БТРа «Газон» заблокировал колеса, едва не зацепив идущую впереди машину бампером, и Эдик, не удержавшись, горячо пожелал им обоим под пронзительные вопли сидящих внутри бандитов съехать в реку и скрыться под водой, пуская пузыри.
Когда «газик» поравнялся с Армейцем, он разглядел, что салон битком набит людьми. Проделанные в прорезиненном тенте окошки запотели так, будто их покрасили, пассажиры основательно надышали в кабине, снабженной системой вентиляции, имеющей примерно столько же общего с современными кондиционерами, сколько ныряльщик за жемчугом имеет с подводной лодкой. Следовательно, их было много. Кроме того, Эдик сумел различить силуэты голов, люди сидели и спереди, и сзади на лавках, установленных в кормовой части друг напротив друга, как в кукурузнике или «ЗИЛ-131», что неудивительно, ведь «ГАЗ-66» создавался для армии.
Раз старый «козлик» был набит до отказа, то и в бронетранспортере негде было упасть яблоку, этот вывод напрашивался сразу. Это, по мысли Эдика означало следующее: далеко не все бандиты погибли при взрыве, зато теперь они свернулись и убираются. Последнее внушало определенные надежды на спасение.
Пока Армеец приходил к этому очевидному выводу, кавалькада из двух старых, но надежных машин спустилась к реке и, преодолев грязно-бурный поток по мосту, зарулила на автостоянку, где без движения стояли иномарки.
«Все как у людей, – отметил Армеец с кривой улыбкой, – старики вкалывают, молодежь прохлаждается. Кто считает, что я не прав, пусть посмотрит на дорожных рабочих. Или заглянет в любой цех, чтобы оценить средний возраст работяг».
Вскоре, впрочем, Эдику сделалось не до экскурсов на заводы. Как он и предполагал, в дремлющих на стоянке иномарках пережидали дождь головорезы Витрякова. Теперь они выбрались наружу, навстречу прибывшим из пещерного города товарищам. Произошла бурная встреча, как будто бандиты не виделись несколько лет, и очень соскучились. Армеец даже подумал о братании русских и немецких солдат под занавес Первой Мировой, каким он его представлял по иллюстрациям из учебника истории. Издалека головорезы напоминали тараканов на задних лапках, тем не менее, все это выглядело впечатляюще.
Просовещавшись на стоянке у моста минут пять, боевики погрузились в микроавтобусы и джипы, после чего колонна двинулась по бетонке в долину. БТР медленно пополз следом. «Козлик», напротив, остался у моста, чем основательно огорчил и даже разочаровал Армейца. Лихорадочно жуя стебелек, выдернутый из земли, Эдик принялся размышлять, какого черта забыл на опустевшей стоянке гребаный водитель дурацкого старого корыта, и почему бы ему не убраться восвояси, вслед за остальными, ведь не собрался же он пустить в этом проклятом месте корни? Или поудить рыбу. Или подрочить, что тоже было допустимо. Почему нет? Была мысль, «козлик» мог сломаться. С другой стороны, почему его не взяли на буксир другие машины, в таком случае. Правильный ответ был очевиден, но Армеец его упустил, как зазевавшийся юный натуралист бабочку из сачка. Он вообще немного расслабился, наблюдая задние габариты и стопы удаляющихся по бетонке машин. Поэтому правильный ответ сам нашел его спустя минуту, когда тяжеленная рифленая подошва, опустившись между лопаток, буквально пригвоздила его к земле. Эдик окунулся лицом в жидкую грязь. В следующую секунду что-то твердое и гладкое, до тошноты напоминающее стальную трубку автоматного ствола, толкнула его в основание черепа.
– Лежи и не рыпайся, гад! – приказали сверху.
Эдик энергично закивал, при этом жидкая глина полностью залепила нос и рот, Эдик в панике решил, что его собираются утопить в луже. В принципе это было несложно. Он попытался отстраниться и немедленно заработал болезненный тычок в затылок.
– У тебя что с ушами проблемы, морда?! Сказано, не рыпаться! Вот и лежи тихо, падло!
Пистолет-пулемет рывком слетел с плеча Армейца и исчез наверху, итак, его обезоружили.
– Завик?! – позвали сверху. – Ништяк. Я его взял.
Раздались чавкающие звуки, его обступили другие бандиты. Чуть-чуть приподняв голову, Эдик через грязь, облепившую лицо, сумел рассмотреть несколько пар высоких альпийских ботинок на шнуровке. В этот момент он сам был похож на старую вешалку, принимающую грязевые ванночки в салоне красоты. Или героя Шварценеггера, который, извалявшись в грязюке, как свинья, исхитрился провести злоебучего инопланетного хищника.
– Это тот пидор, который пристукнул Бомса, – холодно констатировал Завик, его голос Армеец сразу узнал.
– С чего ты взял?
– Беньки протри, недоумок. Это ж Бомса автомат!
– Вот гад! А ну, вставай!
Эдик медленно поднялся, глядя исподлобья на четверых здоровенных парней, которые его окружили с таким видом, словно хотели поиграть в футбол. Его печенью, почками и головой. Эдик подумал, что если б он был Костей Дзю, Эриком Моралесом[51] или хотя бы Валерой Протасовым, то, пожалуй, у него были бы хоть какие-то шансы. А так…
– Дай, я ему, б-дь, вклею, – сказал один из бандитов, кинув короткий взгляд на высоченного парня с лицом и руками гориллы, которые, контрастируя с узкими плечами и впалой грудью рахита, придавали ему больной и вместе с тем устрашающий вид.
– Вклей, – не стал возражать Завик. Армеец подумал, что ему и самому не терпится сделать это. Чей-то кулак врезался ему из-за спины в ухо. Эдик схватился за голову, и пропустил предательский удар в пах. Твердый как камень локоть угодил в спину, носок берца оцарапал кожу на голени. В довершение к этому похожий на пришельца Завик схватил его, уже почти ничего не соображающего за грудки, и ударил головой в переносицу. Из носа хлынула кровь, Эдик задергался и потерял сознание. Мучения для него на время закончились.
Воскресенье, 13 марта, ближе к вечеру
Не успели бандиты перетащить и половины изуродованных трупов со двора в ледник, упоминавшийся доктором, как получили очередную черную весть. В Ястребиное прибыла «Нива», украшенная прожекторами, защитными дугами, подножками по обоим бортам и другими, многочисленными «наворотами». Корпус автомобиля покоился на катках от джипа «Чероки», прозванного бандитами «широким». Катки торчали из корпуса сантиметров на пятнадцать с каждой стороны, и оставалось только гадать, как мотор объемом в одну целую и шесть десятых литра сдвигает конструкцию с места. Буквально вывалившийся из «Нивы» водитель сообщил столпившимся вокруг боевикам, что Леха Витряков отдал концы. Это была та еще новость. Двор захлестнули вопли, которые сделали бы честь и римскому амфитеатру времен императора Нерона. Андрей не отрываясь, следил за гангстерами.
– Там полная каша, пацаны! – надрывался новоприбывший, чтобы перекричать остальных. –
