тяжелого тела, всплеснувшего брызги на палубу.

Тогда Брюлар вышел опять на верх и, указывая разбойникам на бочку, плавающую уже далеко от них по морю, и на несчастного Сухого, который, сверкая глазами и ломаясь на трупах, к коим он был привязан, испускал ужасные, отчаянные вопли, сказал:

— Да послужит это вам примером, мошенники! вот что значит не исполнять приказания вашего великого атамана, впрочем, он не умер с голоду, — прибавил Брюлар улыбаясь.

Через несколько минут после того бочка едва чернела, в далеке на середине океана, и вскоре исчезла совершенно с заходом солнца.

Наступила ночь. Огонек опять засветился в каюте Брюлара. Этот огонек и уединение сильно возбуждало любопытство разбойников, что такое делал он там каждую ночь? Зачем он так старательно запирался? Ибо он под страхом смертной казни запретил входить в свою каюту, за исключением особенных, важных и не терпящих отлагательства происшествий, в противном случае, нарушитель его приказаний был бы немедленно выброшен в море! Такую силу и власть умел приобретать атаман над разбойниками, слепо повиновавшихся ему.

Атаман старательно запер на ключ и на задвижку дверь каюты.

На корабле не было слышно ни малейшего шума, только ветер изредка посвистывал в снастях. Паруса лоскотали, волны слегка плескались о корму корабля, и раздавались перед быстрым ходом его блестящей бороздой.

Он прислушался, удостоверился, что никто не подсматривает за ним, подошел к сундуку и открыл его.

Сначала можно было бы подумать, что этот старый ларец совершенно пуст, но, внимательно осмотрев, его можно было заметить в нем двойное дно.

Брюлар достал из этого сундука маленькую кожаную коробочку, богато украшенную, с графским гербом.

Возможно, это был герб графа Артура Бурмона, ныне Брюлара — атамана морских разбойников и кандидата на виселицу.

Атаман задернул занавески на окнах каюты и положил драгоценную коробочку на маленький запачканный столик, стоявший подле койки.

Потом лег на нее, с презрением бросив на пол шляпу, куртку и панталоны покойного шкипера Бенуа.

После этого он почтительно вынул из коробочки маленькую хрустальную граненую скляночку, поднес ее к свету лампы, и начал рассматривать находящуюся в ней жидкость.

Это была густая, клейкая и блестящая кофейного цвета жидкость, по-видимому, для него очень драгоценная, ибо глаза его заблистали радостью и удовольствием, когда он заметил, что скляночка была еще наполовину полная.

Вынув из коробочки маленькую золотую чашечку и склянку побольше, он откупорил маленькую скляночку и вылил из нее в чашечку двадцать капель кофейного цвета жидкости. Потом он долил чашечку светлой жидкостью из другой склянки, от чего напиток приобрел красновато-золотистый цвет.

Брюлар с жадностью поднес чашечку к своим губам и медленно выпил жидкость, закрыв глаза и положив руку на грудь. После чего он старательно убрал и спрятал в сундук маленькую коробочку.

Тогда лицо его совершенно переменилось. Оно приняло величественное и удивительное выражение блаженства и наслаждения...

— Прощай земля! Теперь я в Раю! — сказал он бросаясь на постель...

Брюлар принял опиум, который по обыкновению выпивал каждый вечер.

Вследствие постоянного употребления этого головокружительного напитка он привык почитать мечтательную жизнь, производимую действием опиума, с ее чудесными снами и прелестными призраками, настоящей действительной жизнью, смутное воспоминание о которой приходило ему на ум посреди ужасных сцен, совершавшихся на его корабле. Так воспоминание о счастливом дне радует иногда наше сердце даже посреди ужасного сновидения.

В тоже самое время он почитал свою настоящую жизнь, жизнь, которую он вел посреди разбойников, грабежей и убийств, неприятным сновидениям, призракам которых он невольно был увлекаем.

Одним словом, это была жизнь в обратном смысле.

Сновидения вместо сущности.

Может быть это вам не очень понятно, но попробуйте сами опиум, любезный читатель и вы увидите.

Впрочем поверьте мне, я испытал это на собственном опыте.