отдохнуть. Мы с леди не очень торопимся.

Джерри подошел к женщине, которая стояла рядом со мной.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — ласково произнес он. — Скоро им надоест.

Так и вышло на самом деле. Минут через пять два избирателя с руганью выскочили из кеба. Пообещав подать в суд на Джерри, они отправились на поиски другого экипажа, а мы поехали к больнице Святого Фомы.

Джерри хорошо знал лондонские переулки. По ним мы и ехали, стараясь держаться подальше от запруженных толпами улиц и площадей. Довольно скоро хозяин остановил меня у самой больницы. Он помог женщине выйти и позвонил в большой колокол перед дверью. Как раз в это время начался дождь.

— Похоже, Джек, мы с тобой сделали за сегодняшний день хоть немного добра для малых сих, — погладив меня по шее, проговорил он.

Мы уже собирались трогаться, когда из двери больницы вышла какая-то настоящая леди.

— Кеб! — закричала она.

— О, мэм! Как я рад вас видеть! — повернувшись в сторону пассажирки, воскликнул Джерри.

— Джереми Баркер! — не менее радостно отвечала леди. — Именно тебя мне и нужно! Сегодня просто немыслимо отыскать кеб.

— Рад вам служить, мэм! — распахнул перед ней дверцу хозяин. — Куда едем?

— На Паддингтонский вокзал, — объяснила та. — Если успеем приехать к поезду загодя, непременно расскажешь о Полли и детях.

На вокзал мы попали быстро. Устроившись под навесом, Джерри и леди довольно долго беседовали. Из их разговора я выяснил, что Полли раньше работала в доме у этой леди. Видимо, леди любила Полли. Иначе зачем бы ей так подробно расспрашивать.

— Не трудно тебе зимой с кебом работать? — с беспокойством осведомилась она у Джерри. — Помню, Полли из-за этого просто места не находила.

— Конечно, в холодные дни трудновато приходится, мэм, — не стал кривить душой мой хозяин. — Как раз в ту зиму, когда Полли особенно за меня беспокоилась, я заболел, стал кашлять и только к весне поправился. Конечно, Полли теперь все время очень волнуется. В особенности когда я допоздна вожу пассажиров. Но вообще-то дела неплохо идут. Да и нельзя мне без лошадей. Я с детства привык за ними ухаживать. По-моему, это самое лучшее, что я делать умею.

— Ну хорошо, если так, Баркер, — покачала головой в ответ леди. — По-моему, все-таки ты на этой работе слишком рискуешь здоровьем. Но что же поделаешь, если тебе она нравится. Только учти: хороший кучер, вроде тебя, может всегда найти выгодное и спокойное место. Так что, если решишь когда-нибудь отказаться от кеба, сразу же мне сообщи.

Поезд уже подошел к платформе. Добрая леди протянула хозяину деньги:

— Тут за проезд и еще по пять шиллингов на каждого из детей, — объяснила она. — Уверена, твоя Полли найдет, на что их потратить. Передавай ей большой привет от меня.

— Спасибо, мэм, и всего вам доброго! — отвечал Джерри.

Когда леди прошла на платформу, хозяин сказал мне:

— Ну, теперь домой, Джек. Работать сегодня уже невозможно.

Такое решение вполне отвечало моим собственным замыслам. Я давно уже лелеял мечту о конюшне.

Мы с Капитаном успели подружиться. Это был благородный интеллигентный конь с огромным жизненным опытом. Увы, так случилось, что друг мой попал в беду. Сам я в то время был в конюшне на отдыхе. Джерри потом при мне много рассказывал о происшествии.

Джерри и Капитан везли пассажиров к вокзалу у Лондонского моста. На полпути им попалась навстречу пустая повозка из пивоварни, которую везли две очень сильные лошади. Возница изо всех сил их нахлестывал огромным кнутом. Видимо, лошадей это разозлило, и они понесли. К счастью для моего хозяина, удар пришелся по боку нашего кеба. Оба колеса отвалились. Кеб опрокинулся. Джерри считал, что пассажиров и его самого спасло только чудо. А вот Капитан пострадал. Он свалился, и его сильно ранило обломками дышла.

Джерри едва удалось поднять его на ноги. Они кое-как доковыляли до дома. Когда Капитана привели в денник, я сначала его не узнал. Все его тело было в ранах, белая шерсть пропиталась кровью.

Позже выяснилось, что возница в повозке был пьян. Пришлось пивовару платить Джерри деньги за нанесенный ущерб. На эти средства кеб отдали в ремонт. А вот бедному Капитану уже никакие деньги помочь не могли. Джерри и ветеринар старались по мере сил, но раненый конь поправлялся плохо.

Когда мы впервые после аварии снова приехали с Джерри на нашу стоянку, Мистер Губернатор первым делом осведомился о самочувствии Капитана. — Врач говорит, ему до конца уже не прийти в себя, — грустно отвечал Джерри. — Во всяком случае, для моей работы он уже не подходит. Теперь Капитану путь только в ломовики. А меня одна мысль о такой его участи убивает. Уж я-то в Лондоне ломовых лошадей повидал достаточно. Обращаются с ними просто ужасно. Большинство ломовых возчиков горькие пьяницы, и чувств у них к лошадям не больше, чем у того умника, который мне изуродовал Капитана. Ну почему всегда получается, что из-за пьяниц страдают ни в чем не повинные существа! Налетят на тебя, а потом взамен деньги дают. Разве можно на деньги такого друга вернуть, каким мне давно уже стал Капитан? И нервов моих вместе с чувствами никакими суммами не оплатить. Потому-то я и считаю, что нет ничего хуже пьянства.

— Ты бы, Джерри, полегче, — начал вдруг ежиться Губернатор. — А то прямо жмешь на больную мозоль. У меня тоже ведь нет такой стойкости против спиртного, как у тебя.

— Чего же ты этого не прекратишь? — внимательно поглядел на него мой хозяин. — По-моему, ты гораздо сильнее того, чтобы попасть в рабство к выпивке.

— Уж не знаю, как и сказать тебе, Джерри, — еще больше смутился наш Губернатор. — Однажды я целых два дня ничего спиртного в рот не брал. Но потом снова начал употреблять. Потому что без выпивки мне как бы чего-то внутри не хватает.

— Мне тоже сперва пришлось тяжело, — сказал Губернатору мой хозяин. — Вообще-то я выпивкой не злоупотреблял слишком много. Но все равно наступил такой день, когда меня просто неодолимо к стакану потянуло. Тут я и понял: либо надо кончать с питием, либо совсем себя потеряю. Бог мне, конечно, помог с собой справиться. Но и самому поработать пришлось. Я сдерживался прямо изо всех сил, потому что привычка к выпивке сильно укоренилась в моем характере. Полли тоже мне очень помогала. То еду повкусней приготовит, то кофе горячий в морозные дни на стоянку пришлет. И Библию я постоянно читал. Это мне помогло даже больше всего остального. А когда уж совсем приходилось невмоготу, я начинал твердить про себя: «Держись, Джерри! А то разобьешь сердце Полли!»

Постепенно привычка меня отпустила. И теперь уж десять лет совершенно пить не хочу.

— Пожалуй, мне надо тоже попробовать, — с завистью поглядел Мистер Губернатор на Джерри. — Ужасное дело, когда самому себе уже не принадлежишь.

— Конечно, — кивнул головой хозяин. — Поэтому и пора взяться за ум. И тебе самому хорошо станет, и другим из наших пример. Потому что хороший поступок всегда заразителен.

Тут к нам с Джерри сел пассажир, и беседа с Мистером Губернатором завершилась. Но, по-моему, он все-таки принял решение.

Прошло еще какое-то время, и Капитан вроде бы стал поправляться. Но улучшение наступило на очень короткий срок. Этот конь был уже очень стар. Только прекрасное обращение Джерри помогло ему сохранить форму до такого преклонного возраста. Несчастный случай и раны, видимо, надломили последние силы моего старшего друга. Еще раз внимательно осмотрев его, ветеринар повторил свой диагноз:

— Ему уже не поправиться до конца, Джерри. Могу, конечно, его подлечить, чтобы ты выручил при продаже несколько фунтов.

— Несколько фунтов? За Капитана? — возмутился хозяин. — Продать старого друга за несколько фунтов на невыносимую жизнь? Никогда я не сделаю этого! Раз уж здоровья ему не видать, пусть пуля разом лишит его всяких мучений!

Еще несколько дней Капитан жил в своем деннике. Потом Гарри меня как-то утром отвел к кузнецу