– Вы не в курсе? – коп был удивлён. Он прищурился, запоминая черты лица собеседника.

Генри молча смотрел на него.

– Управляющий дома убит, – наконец ответил коп нехотя. – Несколько сотрудников полиции, которые вели здесь расследование, тоже найдены мёртвыми. Раз уж вы здесь живёте, мистер Таунсенд, вам придётся дать подписку о невыезде, как и всем остальным жильцам.

На Генри вдруг навалилась усталость. Ему нужно было на свежий воздух.

– Разумеется, – вяло сказал он и направился на улицу. В дверях возникла широкая фигура Миллера, ему пришлось пропустить его. Человек в бейсболке бросил на него раздражённый взгляд. Подождав, пока он пройдёт, Генри вышел на улицу. Дверь закрылась с затяжным скрипом.

Он обошёл фургон, приткнувшийся ко входу. Жена Миллера читала книгу в мягком переплёте на переднем сиденье. Услышав шаги Генри, она подняла голову и посмотрела на него без особого интереса.

– Переезжаете? – спросил Генри, чтобы не молчать. Он находился на улице всего десяток секунд, но ветер уже заставил его продрогнуть.

– Странный вопрос, – фыркнула миссис Миллер. – Уезжают все.

– Куда?

– Мы – на Западный Эшфилд. Что касается других, не знаю. Если бы не подписка о невыезде, ноги бы нашей в этом треклятом городишке больше не было.

– А почему? – глупый вопрос вырвался прежде, чем Генри успел его остановить. Она смерила его презрительным взглядом и демонстративно уставилась на страницу. Поняв, что ответа не будет, Генри пошёл в сторону улицы. Огни отеля «Южный Эшфилд» днём не горели, но он мог видеть громадные буквы из неоновой трубки, возвышающиеся над строением. Чёрные буквы на сером небе. Остановившись на тротуаре, Генри смотрел на них, пока в глазах не начало рябить. В голове звенела пустота. Наконец, он с усилием напомнил себе, что нужно идти. И пошёл – спотыкаясь и вскидывая голову каждый раз, когда рядом проносились ревущие автомобили, – туда, где, если не изменяет ему память, находился госпиталь Святого Джерома.

Молодой человек зашёл в госпиталь в тихий час, когда большая половина пациентов наслаждалась дневным сном, а срочных операций не намечалось. Он выждал немного в холле, внимательно рассматривая стены и крахмальный зелёный отлив ламп. Когда дежурная сестра начала думать, что сейчас он хлопнет себя по лбу и выйдет обратно, он подошёл к стойке.

– Айлин, – сказал он. – Она здесь?.. Скажите мне, что она здесь.

– Одну минутку, – сестра отработанным движением раскрыла журнал пациентов. – Какого числа она поступила?

– Я не знаю, – сказал молодой человек. – Просто знаю, что она здесь… или её нет? – внезапно спросил он. Голос дрогнул.

Сестра выискала нужное имя в списке.

– Айлин Гелвин, палата четырнадцать, – она взглянула на него. – Боюсь, сейчас вам нельзя к ней.

– Почему?

– Если это действительно пациентка из четырнадцатой, то она только сегодня ночью вышла из глубокой комы. Сейчас спит. Она у нас теперь знаменитость, – сестра позволила себе улыбнуться. – Все разговоры среди персонала только об её чудесном исцелении.

– Исцелении?.. – недоумённо, но радостно.

– Право дело, вам не стоит беспокоиться. Всё хорошо. Состояние стабильное. Возможно, с такими темпами через несколько дней мы её выпишем.

– А когда я могу к ней зайти? Мне очень нужно поговорить с Айлин…

– Завтра, думаю, можно будет, – теперь, когда человек разговорился, сестра почувствовала себя свободнее. – Извините, но так принято. Вы её… муж?

– Нет, – сказал он рассеянно. И кивнул. – Спасибо. Я обязательно приду.

В шесть часов вечера Генри Таунсенд вернулся в свой дом. Весь день он бесцельно ходил по городу, после обеда два часа просидел на скамейке в парке. Снять номер в отеле он не мог – кредитная карта осталась в квартире 302 вместе с бумажником. Когда в Эшфилд пришёл вечер, и порывы ветра стали ощутимо холодить лицо, он решил вернуться.

Полицейская машина всё ещё стояла у дома – правда, только одна. Лишь несколько окон в обоих крыльях здания были освещены, большинство чернело стекольной гладью. Генри вошёл в дом. Дежурный коп был тут как тут. Увидев его, он, кажется, удивился, но ничего не сказал, делая вид, что рассматривает почтовые ящики. Генри прошёл мимо него и стал подниматься. Тишина на этот раз не раздражала, а успокаивала. Ему хотелось спать. После визита к Айлин, когда он узнал, что с ней всё в порядке, Таунсенд испытывал только умиротворение, растекающееся по жилам.

Коридор третьего этажа. Угрюмое молчание. Похоже, здесь никто не живёт. Генри по пути постучался в дверь квартиры 305. Нет ответа. То же самое он сделал у квартиры 304. Никто не подошёл открывать.

После триста третьего номера шла его квартира. Генри бросил быстрый взгляд на отпечатки ладошек, надеясь, что они сгинули, исчезли без следа. Как же – по-прежнему красуются на стене, вся двадцать одна штука. Он покачал головой и вошёл к себе.

Здесь было темно. Генри нащупал кнопку выключателя на стене, но нажимать не спешил, отстранённо разглядывая гостиную. За окном сияла зажжённая вывеска отеля. Пульт от телевизора лежал на столике, и вентилятор на потолке мерно вращался, изгоняя духоту.

Странно, как странно стоять здесь, в царстве уюта и покоя, и вспоминать ужасные события, связанные с этим местом. Как будто сон; как будто ничего не было. И не хотел Уолтер Салливан возродить в этих стенах свою не существовавшую Мать, и не стучался в эти двери маленький мальчик, который так и не дождался мамы, и не вращался в кровавом озере сердечник, впитавший в себя кровь двух десятков людей. Как будто не таилось здесь неосознанное зло, нашёптывающее угрозы в ухо. Генри с силой нажал на кнопку, и темнота тотчас отступила под искрящимся электрическим светом. Яркие лучи проникли во все уголки, не оставили тьме шанса.

Генри подошёл к столику и провёл мизинцем по его поверхности. На кончике пальца осел серый слой пыли.

А ведь я могу уехать.

Это верно – нужно только дождаться, пока эта чёртова подписка о невыезде перестанет действовать. Потом – сесть в вагон и оставить этот город, подводя черту этапу жизни. Прощай, Эшфилд. Без пагубного влияния квартиры 302 он со временем снова сможет радоваться простирающейся перед ним дороге, этим рассветам и закатам, которые различны день ото дня.

Так и будет, решил Генри, наблюдая за мельтешением огней машин. Он как-то задержался в этом городке. Пора двигаться дальше. Айлин огорчится, но переживёт это расставание, как и он сам. Всё будет хорошо…

А может, она уедет с ним.