высоких энергий, многие ученые, занимающиеся этими дисциплинами, уверены, что финансирование должно идти по крайней мере в равных пропорциях. «Мы наблюдаем очевидный перекос, - считает физик Нейл Эшкрофт из Корнелльского университета. - Физика твердого тела составляет основу высоких технологий, компьютерных чипов и всех электронных устройств, на которых держится современное производство. Но когда дело доходит до крупных проектов, она оказывается на задворках»⁷⁷.

Среди критиков «большой науки» числился и один из первооткрывателей реликтового излучения Арно Пензиас, тоже считавший расходы на ССК неоправданно завышенными. «Те, кто агитирует за ССК, говорят, что он поднимет популярность науки среди населения и привлечет в эту область много молодежи, - делился Пензиас своим мнением. - Но если вдруг у нас не хватит денег, чтобы научить эту самую молодежь? Просто потому, что мы их потратили не на образование, а на вот такие агрегаты. Что тогда? Нация должна определиться со своими научными приоритетами, мы должны спросить сами себя, что нам по-настоящему необходимо»⁷⁸.

С другой стороны, кому дано предугадать, как ССК мог бы окупиться в будущем? Истории известны примеры, когда открытия, на первый взгляд не имеющие практического смысла (например, ЯМР - ядерный магнитный резонанс), в один прекрасный момент стали инструментом медицинского обследования и лечения и спасли жизнь далеко не одному человеку. Но в комплекте с ССК гадальные карты не поставлялись, а потому противники проекта видели в нем лишь большую и дорогую игрушку.

Нараставшему хору голосов, призывающих отказаться от «большой науки» в пользу проектов поменьше и подешевле, подпевали конгрессмены, осознававшие, что ССК развивается не так, как было ими задумано. Их возмущение можно было понять: Конгрессу обещали, что в ССК будут вкладывать средства в том числе иностранные участники, а этого не произошло. Такая ситуация дала некоторым повод думать, что Швиттерс и министр энергетики Джеймс Уоткинс оказались не способны справиться с этой программой. Тем не менее мало кто мог сдержать удивление, когда в июне 1992 г. Палата представителей 232 голосами против 181 приняла поправку к бюджету, по факту положившую ССК конец⁷⁹. Проект продолжал существовать только благодаря поддержке Сената. Впрочем, недолго.

Продолжая линию бывшего сенатора Уильяма Проксмайра, учредившего «Золотое руно» (своего рода антинаграду за самые бесполезные бюджетные программы), те, кто ратовал за отмену проекта, называли ССК не иначе как бессмысленной тратой времени и денег, в которой заинтересована лишь маленькая кучка «ботаников». Зачем, спрашивали конгрессмены, вкладывать миллиарды долларов в проверку теорий, когда судьба казны висит на волоске? Может, вместо частиц стоит прицелиться в материализующийся призрак дефицита федерального бюджета?

«В какой-то момент голосование против ССК стало знаком заботы о финансовом благополучии страны, - рассказывает Рафаэль Каспер, бывший тогда первым помощником руководителя проекта. Сегодня он занимает должность управляющего отделом исследовательских работ в Колумбийском университете. - А здесь как раз подвернулся дорогостоящий проект, против которого можно было проголосовать».

В январе 1993 г. Буша на посту президента США сменил Билл Клинтон. Связь с Техасом порвалась, а вместе с ней ССК лишился серьезной поддержки в правительстве. Хотя Клинтон намекнул, что не собирается бросать проект на произвол судьбы (о чем свидетельствует, в частности, его июньское письмо в Комиссию по бюджетным ассигнованиям), он предложил отодвинуть запуск Суперколлайдера на три года. Это позволило бы снизить нагрузку на государственную казну. Но отсрочка (до 2003 г.) не пошла на пользу репутации ССК, а скорее превратила его в еще более рискованное предприятие. Ведь к моменту запуска коллайдер мог морально устареть: что, если к тому времени «Теватрону» удастся обнаружить бозон Хиггса?

Из-за изменившихся сроков оценочная стоимость проекта выросла до 10 млрд долларов. После этого не оставалось сомнений, что Конгресс, считавший теперь каждый цент, проголосует за свертывание программы без права реанимации. Был лишь вопрос - когда. Смета на продолжение строительства была отклонена Палатой представителей 19 октября 1993 г. с двойным перевесом голосов. А очередные ежегодные ассигнования на ССК решено было пустить на то, чтобы законсервировать уже построенную часть научного комплекса. К тому времени в проект, который был выполнен на четверть с лишним, успели вложить 2 млрд долларов. Все впустую. Результат десяти лет проектирования и тяжелой работы был налицо, но его судьба решена: быть заколоченным в дерево и слиться с прахом. Покойся с миром!

Отказ от ССК действительно принес федеральной казне сиюминутные дивиденды. Сокращение финансирования этой и других программ позволили к концу 90-х сбалансировать бюджет. (Судьба, правда, распорядилась так, что в первое десятилетие XXI в. дефицит снова принял устрашающие размеры, сведя на нет все попытки сэкономить!) Но чем этот отказ обернется в будущем для научного престижа США? Отказаться от экспедиций на Луну, разобрать марсоходы, перестать вглядываться через телескопы в туманные водовороты древних галактик - от всего этого бюджет только выиграет. Но вот пожар людского воображения потухнет. Наука или средства к существованию? Если вопрос стоит так, это одно дело, но наше общество сегодня достаточно богато, чтобы позволить себе и то и другое. Нам еще предстоит увидеть, сумеют ли Соединенные Штаты вернуть себе пальму первенства в физике высоких энергий. Но уже сегодня, оглядываясь назад, многие признают: забросить постройку самого совершенного коллайдера в мире было величайшей ошибкой.

По словам физика из «Фермилаба» Уильяма Джона Уомерсли, «история с ССК бросила огромную тень на физику высоких энергий и на большую науку в целом. Последствия ощущаются до сих пор»⁸⁰.

У ученых, которые поставили на карту свою карьеру и переехали в Техас, жизнь после закрытия ССК складывалась по-разному. Одни решили не сдаваться, разослали резюме (кого-то сразу пригласили) и добились места в какой-нибудь лаборатории или университете. Маститым физикам в некоторым смысле повезло меньше. Далеко не все университеты готовы были их взять на высокие должности на постоянный срок, и кроме того, вместе с закрытием ССК упал спрос на преподавателей в области физики элементарных частиц. Проведенный через год опрос показал, что за это время работу нашли 72 % сотрудников Отдела физических исследований ССК, но только 55 % от этой доли получили должности, имеющие отношение к физике высоких энергий.

Были и те, кто пустил в Техасе корни и уезжать не хотел. Они либо пробовали себя на других работах, либо просто-напросто уходили на пенсию. Несколько человек остались, чтобы помочь распродать оборудование и попытаться найти этому месту другое применение.

Если учесть все то время и усилия, что были потрачены на подбор площадки, рытье тоннелей и постройку зданий, непонятно, почему до сих пор никто не превратил это место во что-нибудь стоящее. Американское правительство передало эту недвижимость в собственность штату Техас, а тот, в свою очередь, округу Эллис. Более пятнадцати лет администрация округа безуспешно пытается привлечь к этим зданиям инвесторов, особенно к бывшей Конструкторской магнитной лаборатории. Подобно одинокой старой деве мисс Хэвишем из романа Диккенса, опустевшая лаборатория, как брошенная невеста, живет прошлыми днями и напрасно ждет подходящей партии. Соглашение, по которому ее хотели преобразовать в склад фармацевтической продукции, сорвалось, а обсуждаемые в кулуарах планы организовать здесь тренировочную базу контртеррористических групп канули в Лету. В 2006 г. король перевозок Дж. Б. Хант задумал устроить здесь информационный центр, но его смерть внесла свои коррективы⁸¹. Справедливости ради отметим, что здешняя местность послужила фоном для съемок разошедшегося по видеосалонам боевика «Универсальный солдат-2»⁸². В кои-то веки Норму Десмонд[22] снова показали крупным планом.

Хотя полезно иногда порассуждать, что было бы, если бы произошло то-то и то-то, физики не могут себе позволить смаковать свою горькую долю. Некогда оглядываться на прошлое - на границе достигнутых энергий еще много необследованных участков. Обронив сожаления на техасских прериях, в конце 90-х американские физики, занимающиеся частицами, собрались с духом и устремились кто на север Иллинойса - выжимать из «Теватрона» все соки, - а кто за океан в страну кантонов - исследовать гурманское взаимодействие между плавленым сыром и порубленным кубиками мясом. В конце концов, у швейцарской Женевы есть свой шарм, секрет которого хорошо описал Ледерман. Сравнивая ее с Ваксахачи, он написал: «В Женеве… не так много ресторанов, где подают ребрышки, зато есть фондю, а ее имя запоминается и произносится гораздо легче»⁸³.