И потом пришел к тебе бес,
и завел тебя в лес,
и там положил на тебя свою узду,
и въехал на тебе в тюрму.
Поистинне от неких некоя притчя реченна бысть:
не давай бешеному черньцу молока,
да не залетит за оболока.
И тебе убо вместо млека дали меду.
И ты убо презрел мед и восхотел еси в тюрьме леду.
И ныне спасения ради своего тамо прсбываеши,
и не веси, камо помышляеши.
Аще и мысль твоя высокопарителнейша, но твердейша ея четвероуголные стены преподобное твое тело огражают. Тамо жителство имей и неисходително пребывай, дондеже воздаси последним. Кондрат.
Текст (в списке первой трети XVII в.) публикуется по изданию: Демин А. С. Демократическая поэзия XVII в. в письмовниках и сборниках виршевых посланий. — ТОДРЛ, т. XXI. М.—Л., 1965, с. 77—78. По наблюдению А. С. Демина, это сочинение «может быть понято как ироническое послание к приятелю, у которого испортился желудок».
ПОСЛАНИЕ СЫНА, 'ОТ НАГОТЫ ГНЕВНАГО', К ОТЦУ
Присному моему пречестному отцу, приведшему душу мою ко общему творцу,
государю моему,
паче же и благоприятелю моему,
спастися и радоватися.
Бъет челом сынъ твой, богом даной,
а дурак данной.
Смилуйся, государь!
Для ипостаснаго троическаго божества,
и для Христова от девы рожества,
и для своея праведныя души
глаголы моя внуши.
Где моя грубость —
покажи свою милость.
Пожалуй меня, беднаго,
и от наготы гневнаго:
одень мою спинку,
вели дати свитку.
Воистинно, государь, хожу голъ,
что бурой волъ.
Свитченко у меня одно,
и то не бывало с плЪчь давно.
И я, государь, храню свой обет
и за то хощу быти одЪтъ.
Смилуйся, государь!
Прикажи въскоре
размыть мое горе,
и угаси рыдание слезное,
да въ царствии небеснем обрящеши пристанище полезное.
Ведая бо, государь, толикую твою мощъ,
надеюся не отъити от тобя тощъ.
Здрав буди,
толко меня не забуди.
Писмо Олонецкаго бывшаго с приписью подьячего
Клима Нефедьева, писанное с того света,
к сыну ево Артамону
Любезной мой сын Артамон,
не пренебрегаю я, что ты сухорук и хром,
при сем тебе объявляю
и о здешнем житии напоминаю.
По приходе моему суда
не мог я избыть без суда,
у Иуды я много раз был,
вместо кофии смолу отборную пил.
По несчастию здесь моему
не застал я в жилище сатану:
пред приходом моим в тартар пошел
и там многих тавлинцев нашел,
обратно назад не бывал,
тюрмы делать им стал.
А живу я во мздоимческом остроге,
при болгной тартарской дороге,
определен я пивоваром,
вечным адским смоловаром.
И тут я копеичку принаживу,
а своих денежек не проживу.
Харчем здесь нас не морят,
мышей и лягушек с червями варят.
Да теперь, сын, как можно поспешай,
денег для роздачи в проценты присылай,
калугу в дорогу з денгами нанимай,
а ему за труды хотя пять сот рублей давай,
другому суда не дойти
да и меня здесь не найти.
Пять тысяч с ним ко мне пересылай
да и исачку в помочь ему давай.
Калуга в дороге поспешать будет
да псачку научить пе забудет,
которой вьгучитца дорогу знать
и об здешних жилищах подробну вам расказать.
Калуги дай мою лисью епанчу,
я отсюда к вам поскоряе ево поворочу.
Да при том не забудь дать ему бобровой шапки,
