— Может быть. Думаю, однако, что Шнапп обнаружит Очкарика лишь в том случае, если тот будет находиться от него недалеко, метрах в десяти, да еще поманит пса куском колбасы. Ладно, ладно, это я пошутил. Вообще-то я скептически отношусь к его поисковым способностям, но попытаться можно. Значит, через четверть часа?

— Да, через четверть часа!

Схватив велик, я помчался в лабораторию Очкарика. Дверь была широко распахнута. Я зашел внутрь и увидел, что Эрик, сидя на полу, пытался уговорить Шнаппа взять след Очкарика, тыча в нос собаке халат нашего исчезнувшего друга. Но Шнапп только брезгливо отворачивался.

Я саркастически ухмыльнулся. Эрик обиженно проворчал:

— Попробуй-ка сам, если считаешь, что у тебя получится лучше!

Он схватил пса за шкирку и стал с силой тыкать его мордой в халат. Шнапп вырвался и выбежал из гаража. Мы услышали, как он громко расчихался. Я тоже понюхал халат и стал чихать не хуже собаки.

— Наверное, халат чем-то пропитан, что заставляет Шнаппа чихать, — глубокомысленно заметил Эрик и сделал такую важную мину на лице, словно только что изобрел порох.

— Какой великий сыщик в тебе умирает, — съязвил я. — Ты проницательнее десяти Шерлоков Холмсов, вместе взятых. Ну-ка понюхай сам, чем пахнет.

И я бросил ему халат.

— Это все проклятые химикалии и всякие там штучки, которые он всюду примешивает, — сердито сказал Эрик. — Я понимаю, почему Шнапп воротит нос от этой вони. Но что нам делать? Я не нашел ничего другого из одежды Очкарика. Пойти к его матери и попросить ее дать нам какую-нибудь вещь нашего друга я не решился. Ведь она обязательно спросила бы, для чего это нам понадобилось.

— Конечно, этого делать нельзя ни в коем случае. Уж лучше отказаться от помощи Шнаппа. Попытаемся сами как-нибудь найти след Очкарика.

Закрыв дверь гаража, мы направились на велосипедах к лесу. Тут нас догнал Шнапп. Верный пес, видно, решил сопровождать хозяина. Мы доехали до места, где начиналась тропинка, по которой я шел прошлой ночью. Именно тут я услышал тот зловещий хохот.

Оставив свои велики, мы пешком направились в глубь леса. И хотя шли быстро, не забывали зорко поглядывать во все стороны. Шнапп путался под ногами, наверно, думая, что мы затеяли занятную игру.

По пути я перебирал в памяти события последних дней. Их было так много, что я запутался в происходящем и никак не мог найти конец той нити, потянув которую можно было бы распутать весь клубок. Может быть, удастся за что-то зацепиться, когда мы найдем Очкарика.

Правда, последнее предположение мне и самому не особенно понравилось. Оно звучало как-то неопределенно: не было ясности. К тому же фантазия моя разыгралась, и я представил себе ужасную вещь: а что, если мы не найдем Очкарика? Ведь это моя вина, это я отпустил нашего друга одного следить за бродягой! Мне вспомнились сцены из фильмов ужасов и крутых криминальных романов. Вдруг Очкарика убили! И мы найдем его бездыханное тело в лесу! Тогда я никогда себе не прощу, что согласился, чтобы он вместо меня проследил за преступником. Я должен был сам сделать это. И тогда не он, а я погиб бы и мой труп искали бы в лесу.

Эрик словно отгадал мои мысли.

— Послушай-ка, Ким, — начал он нерешительно. — Если с Очкариком что-то случилось, то нам наверняка больше не разрешат посещать хижину.

Я не ответил и непроизвольно прибавил шаг. Эрик принял предложенный мною темп. При этом мы не имели ни малейшего понятия, где искать нашего друга. Но нам казалось, что только быстрые действия — неважно, какие именно, — помогут достичь поставленной цели.

До сих пор мои мысли крутились только вокруг исчезновения Очкарика. И я обрадовался, когда Эрик прервал их, заговорив о пропавшем кладе.

Пока мы то шли, то бежали и тихонько перебрасывались на ходу словами, у меня вдруг появилось удивительное чувство, будто решение уже созрело в моей голове, оно лежит в ней, но что-то мешает мне, как говорится, протянуть руку и вытащить его на свет Божий. Но в течение дня я обязательно осуществлю это и буду точно знать, кто вор. О своем состоянии я, однако, ничего не сказал Эрику. Он может меня не понять и посчитает, что я свихнулся.

— Послушай-ка, Ким, — снова начал Эрик. — Сигаретная пачка — не очень-то верный след. Я как подумаю, сколько людей курят «Бродвей»… Среди них и полицейский в штатском, и Лаурсен, и даже сам Ларсен.

— Тогда, значит, кто-то из них, — пробормотал я сквозь зубы. — Скорее всего, стащил деньги Лаурсен. Да я, конечно, тоже заметил. Но тот, что в штатском, курит «Норс стар». Следовательно, он отпадает. А вообще-то ты прав. Пустая пачка не такое уж важное вещественное доказательство.

Тут Эрик схватил меня за руку.

— Кто-то идет! Быстро — в заросли!

Мы спрятались в кустах и замерли, едва дыша. Эрик накрыл собой Шнаппа и зажал ему морду руками, чтобы тот не издал ни звука. Пес царапался и старался вырваться, но Эрик был сильнее.

Шаги быстро приближались. Кто-то шел по тропинке, повторяя наш маршрут. Моя рука легла на ветку, усыпанную острыми шипами. Было больно, но я терпел, не решаясь хотя бы чуть-чуть пошевелиться: вдруг нас заметит нежданный путник.

Вдруг шаги затихли прямо перед нашим укрытием. Я осторожно поднял голову и внимательно вгляделся сквозь заросли. А затем вскочил и в два прыжка очутился возле Кати.

Да, это была наша милая подруга.

— Эй! — крикнула она. — Что это вы прячетесь в кустарнике? Что случилось?

— Мы не думали, что это ты, — постарался я объяснить ей.

— Ну и что? — не поняла она. — Разве это повод, чтобы прятаться? И вообще, что вы делаете в лесу?

Тут я, наконец, сообразил: ведь Катя не имеет понятия о том, что пропал Очкарик. Как можно короче я ввел ее в курс дела. Катя была храброй девочкой, но тут она явно испугалась.

— Теперь ты все знаешь, — вмешался Эрик. — и тебе лучше всего отправиться домой. Как только мы вернемся, то сразу же прибежим к тебе и расскажем, что нам удалось выяснить.

— А почему я не могу пойти с вами?

— Послушай же, — теряя терпение, повысил голос Эрик, — здесь не место девочкам…

— Чепуха! — резко перебила его Катя.

Эрик пожал плечами и замолчал.

— А как ты нашла нас? — спросил я, когда мы, уже втроем, двинулись дальше. — Хорошо, ты увидела, что мы пошли к лесу, но как ты узнала, что мы выбрали именно эту тропинку?

Катя смущенно взглянула на меня.

— Вы что, считаете, что я совсем дура? Я просто шла по меткам, которые вы оставляли на пути. В конце концов, я же не слепая!

Эрик и я остановились как вкопанные.

— Какие ветки?

— Надломленные веточки, — пояснила она. — А что, вы оставляли еще и другие?

— Что за надломленные веточки? — спросил Эрик. — Мы не делали никаких меток. Значит, их делал кто-то другой.

— Может быть, Очкарик? — предположил я.

Катя презрительно посмотрела на нас. Наш авторитет явно упал в ее глазах. Она поманила нас назад. Сделав несколько шагов, мы увидели метку. Веточка была надломлена и повернута в направлении, по которому мы шли. Ни Эрик, ни я не заметили меток. Нам обоим стало стыдно.