обитатели далекого будущего. Поэтому я стащила специальный допуск Гриффина…
— Как?
— Это было нетрудно. — Она бросила на Гриффина быстрый взгляд. — Итак, я взяла его допуск и запустила туннель настолько далеко, насколько смогла. А потом договорилась со здешним народом.
— А какой он, здешний народ? Как они выглядят?
— Все в свое время. Их легче показать, чем описать. Подождите пару часов, и я вас представлю.
— Одного не понимаю, — сказал Гриффин, наклонившись вперед. — Тебе-то это зачем? Изменив свое прошлое, ты тем самым отсекла его от себя навсегда. Зачем?
Гертруда подняла голову и посмотрела на Гриффина, скосив глаза на нос. «Как птица, — подумал Джимми. — Совсем как птица».
— Мне нужен Лейстер, — ответила она. — Потеряв его в одном варианте, я решила получить его в другом.
Она повернулась к Сэлли, которая попыталась отвести глаза.
— Я сделала это для тебя, — гордо сказала Гертруда. — Все это я сделала для тебя.
Сэлли уставилась на свои колени и ничего не ответила.
За круглым лесом вставало солнце. По приглашению Гертруды все вышли на балкон.
Круглый лес — кольцо зелени с озером посередине — находился примерно в миле от башни. Доносящиеся оттуда запахи отличались от тех, которые знал Джимми, как запах дубовой рощи отличается от запаха соснового бора. В ветвях чирикали птицы, а меж корней резвилась рыба. За деревьями поблескивали многочисленные прудики и лужицы, и когда птички, порхающие над ними, ныряли, охотясь на мальков, вверх взлетали серебряные струйки воды.
— Как красиво, — сказала Молли Герхард. Гертруда кивнула и ответила без тени иронии:
— Добро пожаловать.
Джимми припомнил разговоры Сэлли о водных растениях и изменении окружающей среды и решил, что леса — как раз потомки тех водорослей.
— Такие леса покрывают всю сушу на континенте, — рассказывала Гертруда, — и могут расти даже в глубокой воде. Правда, океанского дна их корни достигнуть не могут. Ветки переплетаются и служат защитой для лесных обитателей, скрывая множество интереснейших видов.
Гриффин и Сэлли незаметно отошли в сторону и тихонько заговорили. Джимми, притворяясь полностью поглощенным рассказом Гертруды, подвинулся и встал так, чтобы беспрепятственно подслушивать их беседу.
— Давно ты здесь, — спросил Гриффин, — с ней?
— Месяц.
— Нелегко пришлось?
Сэлли придвинулась к нему и сердито прошептала:
— Ты не представляешь! Это самое самонадеянное, высокомерное и… И эгоистичное существо на свете!
Гриффин грустно улыбнулся:
— Ты еще Старикана не видела.
— О Господи, — вздохнула Сэлли. — Мне так стыдно.
— Ты не должна стыдиться того, что не делала. Это все Гертруда, — твердо ответил Гриффин.
— А я все равно стыжусь! Все равно! Ведь она — это тоже я!
Внезапно Сэлли расплакалась. Гриффин успокаивающе обнял ее, она не противилась.
— Смешно, — всхлипнула Сэлли. — Я ведь поклялась, что ты больше никогда до меня не дотронешься, и вот сама бросилась тебе на шею.
— Да, — ответил Гриффин. — Смешно.
— Я не могу сдержать ни одного обещания даже для спасения собственной жизни!
Джимми отодвинулся. Больше ничего интересного подслушать не удастся.
Гертруда между тем все говорила.
— Вы когда-нибудь замечали, что станции расположены строго в конце эпох? — спросила она. — Как раз перед очередным глобальным вымиранием? Вы никогда не думали о том, что станция в Вашингтоне — не исключение?
— Научно выражаясь, — ответил Джимми, — наше родное время находится как раз в середине одного из величайших процессов вымирания в истории планеты.
Джимми достаточно долго крутился около ученых, чтобы нахвататься разной премудрости.
— Возможно, — согласилась Гертруда. — Взгляните вокруг. Мы вымерли. Я имею в виду человечество. И вымерли уже давным-давно.
— Почему? — прошептала Молли. — Почему мы вымерли?
— Оставляю вопрос без ответа, как задачку для студентов первых курсов, — высокомерно отозвалась Гертруда.
На лице ее застыло странное выражение — триумфальное и тоскливое одновременно. «Она одинока, — подумал Джимми. — Старушка так долго жила здесь совершенно одна, что почти разучилась общаться с людьми. И все-таки иногда она скучает по ним».
Джимми почувствовал сострадание, но не более. Ему не хотелось ничего делать для Гертруды. Он прибыл сюда не для этого.
Зазвенел сигнал.
— Что это? — спросила Молли.
— Пришло время познакомиться с нашими спонсорами, — ответила Гертруда.
Ворота располагались в маленьком помещении в самом центре башни. Дверца отворилась, и появился Неизменный.
— Мы пришли, — объявил он, — чтобы пригласить вас на совещание. Не вас, — сказал он Гертруде. — Идемте, — кивнул он всем остальным.
18
ВЫСОКАЯ КОМИССИЯ
Плот медленно и мирно плыл по течению Идена. Даже водившиеся здесь во множестве крокодилы не обращали на него ни малейшего внимания. А так как период миграции еще не закончился и река протекала среди мест более оживленных, чем покинутая ими долина Счастья, Лейстер увидел еще несколько редких динозавров. Попадались животные, которых он и не мечтал встретить. И это привело его в прекрасное расположение духа.
Джамал все еще испытывал слабость после перенесенной лихорадки, но пока они строили плот, сломанная нога начала срастаться, и парень не мог дождаться момента, когда можно будет избавиться от лубка. Время от времени он начинал настаивать, что все уже прошло и эту штуку надо снять немедленно, но Далджит пресекала любые попытки бунта.
— После всего, что я пережила, ухаживая за тобой, — говорила она, — я не имею ни малейшего желания повторять представление. Я тебе не Флоренс Найтингейл номер два, ясно?
Они обсуждали и другие способы возвращения домой, но сошлись на путешествии по реке как самом безопасном для Джамала. У Лейстера болело сердце при мысли о том, сколько метров веревки пошло на связывание бревен, но другого выхода не было. Тамара окрестила плот «Джон Остром» в честь человека, который первым признал динозавров предками птиц, и воткнула палку с привязанным на нее пучком пестрых перьев на носу — на счастье.
Путешествие началось рано утром, они погрузили пожитки, отвязали концы и длинными шестами оттолкнули свое судно от берега. То тут, то там в густую коричневую воду ныряли за рыбой речные птицы, суматошно взлетая при приближении плота.
Тамара стояла на корме, правя веслом, а Лейстер сидел на корточках в нескольких шагах от нее, держа лот. Время от времени он измерял глубину. Река была широкой, медленной и илистой, со множеством опасных отмелей. Далджит и Джамал загорали. Обдумывая доклад об инфразвуке, Лейстер лениво наслаждался скульптурной красотой их обнаженных тел. Внезапно по плоту скользнула тень
