Валентайн сел за руль. Сиденье было покрыто слизью. Вождь просунул голову в открытое окно.
— Я разберусь с Гладким Камнем, — пообещал он.
Валентайн понял намек. Бегущий Медведь не хотел, чтобы он вызвал полицию Брауарда и та заявилась в резервацию.
— Уж постарайтесь, — бросил Валентайн.
Валентайн решил остаться в Майами-Бич, архитектура которого казалась человеку его поколения пришедшей из фантастических романов, но на полпути туда понял, что ему не нравится собственное самочувствие. Сердце выстукивало миль сто в час, и встречный поток машин несся быстрее, чем нужно. С помощью мобильного он отыскал ближайшую больницу, вошел в приемный покой «Скорой помощи» и через пятнадцать минут сидел в кабинете врача. Женщина-врач была равнодушна и бесстрастна.
— Это не инфаркт и не инсульт, — сообщила она, закончив осмотр.
Валентайн облегченно выдохнул.
— Отлично.
Врач написала что-то в карте.
— Все в порядке, за исключением частоты сердечных сокращений. Не могли бы вы рассказать, что привело вас в такое возбуждение?
— Схватка с аллигаторами.
— Я серьезно, — одернула его она.
Он показал ей ладони с содранной кожей.
— Вы что, заблудились в болотах? — удивилась врач.
— Аллигатор сидел в моей машине.
Она вышла, извинившись. Валентайн подкрался к двери и выглянул. В конце коридора его врач разговаривала с коллегой. Во Флориде действует так называемый закон Бейкера, в соответствии с которым странно ведущих себя людей можно брать под стражу, даже если они ничего не нарушили. Набросив на себя одежду, Валентайн выскочил из приемного покоя и побежал прочь.
Зарегистрировавшись в гостинице «Фонтенбло», он получил номер с видом на океан.
В молодости Валентайн знавал людей, которые летом работали помощниками официантов в Атлантик-Сити, а зимой перебирались в «Фонтенбло». Это был единственный хороший отель в Майами-Бич. Остальные же предназначались только для того, чтобы справляться с наплывом отдыхающих.
Валентайн достал пакетик крендельков из мини-бара и вышел на балкон. В его воспоминаниях пляж был поуже. Еще появились группки больших пальм, окружавшие бассейн в форме осьминога. А в остальном это место совсем не изменилось.
Присев на кровать, он стал стаскивать ботинки и вспомнил о Мейбл. Он разговаривал с ней по телефону, когда аллигатор едва не оттяпал ему руку, и забыл перезвонить ей.
— Ой, Тони, — воскликнула она. — Я чуть с ума не сошла.
— Тысяча извинений. — Валентайн рассказал ей все, что случилось.
— Слава Богу, ты не пострадал, — выдохнула Мейбл.
Валентайн чувствовал себя настоящим подонком. За последние годы Мейбл сделала для него столько добра. Так почему же он не относится к ней с должным уважением? После смерти жены он очерствел сердцем и знал об этом. Но окаменела ли его душа?
9
Кэнди Харт никогда не любила.
Так сложилось. В старших классах ее сердце разбил один футболист, но они почти все время проводили на заднем сиденье его машины, сношаясь как кролики. Всего пятнадцать лет, а уже член клуба «Зуд между ног», как называла это ее мать, фанатичная проповедница Библии. Как его звали? Брэд? Или, может, Берт? После него их было немало. Кэнди нравились мальчики.
Но ни одного из них она не любила всем сердцем. Кэнди искала повсюду: в барах, спортзалах, даже в церкви — но всегда оставалась у наполовину полного ведра. Еще одно выражение из лексикона ее сумасбродной мамаши.
В двадцать лет Кэнди вышла замуж за продавца ковров по имени Клод, потом, когда он стал ее поколачивать, сбежала в Лас-Вегас. Ей негде было жить, и она поддалась на уговоры одного хитрого владельца казино переспать с важным клиентом за пятьсот долларов. Это не было похоже на работу, и когда владелец казино позвонил ей через пару дней, Кэнди согласилась опять.
Она понимала, что это проституция, но установила для себя некоторые правила. Не больше одного клиента за ночь. Никакой наркоты. Днем она работала в спортзале, преподавала аэробику.
Ее подружки-проститутки считали ее чокнутой, но Кэнди знала, что права.
Она поработала в службе эскорта, потом уволилась — после того как двум девочкам перерезали горло. Перепуганная Кэнди позвонила тому владельцу казино, который помог ей начать, и стала работать только в его гостинице.
У него вся система была отлажена. Перед тем как отправить Кэнди в номер, он проверял клиента через компьютер, чтобы убедиться, что за пределами Вегаса он честный гражданин. Это упрощало работу. И, наверное, так все и шло бы дальше, если бы однажды Кэнди не разрешила богатому клиенту задержаться дольше, чем на обычный час. Последовало шампанское. И обслуживание в номере. Все было как в раю.
На следующий день владелец казино вызвал Кэнди в свой кабинет. Его звали Марвин. Его лицо напоминало подкладное судно. Кэнди стояла перед его столом, за ее плечами высились два охранника.
— Шесть часов? — возмутился он.
— Он влюбился.
— Ты не должна допускать такого.
Кэнди пожала плечами.
— Вы ему это скажите.
— Этот тип увел у меня вчера двести пятьдесят штук. Я хочу, чтобы он сидел за столом и проигрывал назад мои бабки, а не кувыркался с тобой наверху до потери сознания.
— Может, мне секундомер включать?
— Я плачу тебе за час, так?
— Так.
— Вот и работай час. Поняла?
Кэнди вся подобралась. Этот Ромео вчера дал ей свою визитку и пригласил на ужин. Такое и раньше случалось. Она всегда отказывалась, но все же расценивала эти предложения как альтернативный выход. А теперь Марвин велел ей все забыть. Конец мечтам.
Она шлюха, годится на час — и только на раз.
Ей не понравилась такая рифма.
И то, что она при этом почувствовала.
И тогда Кэнди совершила настоящую глупость. Схватив пепельницу, она бросила ее через кабинет как «летающую тарелку». Пепельница ударилась в огромное — от пола до потолка — окно позади стола Марвина. Стекло посыпалось мелкой крошкой, и ветер принялся швырять песок из пустыни в зияющую дыру.
— Пошел ты, — добавила она для убедительности.
Вот почему Кэнди сбежала из Лас-Вегаса.
Саут-Бич показался ей вполне подходящим местом для жизни. Отпадная погода, клевый народ и полно туристов при бабках. Сняв квартиру в кондоминиуме в двух кварталах от океана, она стала работать в гостиницах по ночам. С консьержами было нетрудно договориться, у них была фиксированная ставка — двадцать процентов. А днем Кэнди учила аэробике пышнотелых кубинок. Каждые две недели она ездила на острова Флорида-Кис заниматься подводным плаванием. И все было нормально, насколько вообще в жизни
