или тридцать, значит, это место находится либо на окраине Москвы, либо в ближнем Подмосковье. На столе была расстелена мятая газета. – Я совершенно не в курсе! Единственное, что мне известно, так это то, что депутата Шелехова «заказали» очень большие люди, – тут Евгений Николаевич поднял палец вверх, – они же и осуществили всю подготовку… Но только я не пойму, с какой стати я все это вам рассказываю. Вы кто – представитель генеральной прокуратуры?

– Я не представитель генеральной прокуратуры, – медленно ответил незнакомец со знакомым лицом. – Моя фамилия Игнатов. Владислав Игнатов, может, слыхали?

Евгений Николаевич даже сам поразился собственной реакции на эти слова.

Он привстал со стула, забыв, что его руки привязаны сзади к спинке, и тут же сел опять.

– Вы… Варяг? – Урусов ошалело смотрел на собеседника. Ну конечно, как же он мог забыть: это лицо он неоднократно видел и на газетных фотографиях, и в оперативных досье. – Но вас же… – Он не мог поверить, что перед ним сидит именно тот человек, на поиски которого он безуспешно потратил четыре месяца. И первое, что ему страшно захотелось у него спросить: кто же его похитил и каким образом ему удалось уйти от похитителей? Но он промолчал.

Варяг жестко посмотрел на Урусова и продолжал:

– Меня интересует несколько вопросов. Первое-кто и зачем отдал приказ о моем похищении. Второе – кто до вас побывал на даче на Никитиной Горе. Третье куда делась моя дочь Лиза, ее няня Валентина Порохова и мой секретарь Елена Сорокина. Я жду ответов. У меня мало времени, да и у вас, генерал, времени тоже в обрез.

– Вы, Игнатов, намерены меня убить? – в присутствии легендарного воровского авторитета Евгений Николаевич почему-то обрел привычное высокомерие и бесстрашие. – Так имейте в виду, что уж убийство генерал-полковника МВД потянет на вышку и вас не спасут ваши высокие покровители!

– А где они, эти высокие покровители, хотелось бы знать? – Варяг принял шутливый тон Урусова. – С того самого момента, как мне врезали по затылку пустой бутылкой в банкетном зале ресторана «Золотая нива», и вплоть до настоящей минуты я все пребывал в раздумьях: куда же они подевались, мои высокие покровители? И уж не они ли, родимые, и затеяли всю эту кутерьму? – Взгляд Варяга потяжелел. – Но шутки в сторону! Я повторяю свой вопрос: кто? А что касается вашей персоны, то могу вас успокоить: если я решу убить вас, то ваш труп будет найден где-нибудь в глухом тупике Переделкино со следами разбойного нападения, а некоторые ценные вещи с вашей дачи окажутся в подвале соседнего дома… И загремит за ограбление с убийством ваш сосед Цыганков или как там его…

Урусов бросил на Варяга взгляд исподлобья и засопел.

– Я сказал все, что знаю. Больше мне ничего не известно. Все организовано большими людьми. А исполнителем был… – тут Урусову пришла в голову блестящая идея. – А исполнил все ваш старый знакомец, я полагаю… Шакир Буттаев.

Варяг заметил неуклюжую попытку генерала сыграть в простачка.

– Закир, – поправил он Урусова. – Так это Закир Большой все провернул? И меня в Перово отвез, и общак вынул, и моих близких похитил? И вам, генерал, ничего не известно? – И, не дав Урусову ответить, Варяг зло отчеканил:

– А кто в Волоколамск гонял «воронок»?

Евгений Николаевич побледнел и резко отшатнулся, точно его ударили по лицу.

– Какой «воронок»? – Но он сразу понял, что отпираться бессмысленно.

Этот Варяг что-то уж слишком много знал. – Да, это я отдал приказ о ее заключении в СИЗО, – обреченно заявил Урусов. – Мне были даны инструкции.

– Где она? – зарычал Варяг. Впервые за все время разговора он потерял над собой контроль и, перегнувшись через разделявший их стол, схватил Урусова за лацканы, генеральского мундира и с силой встряхнул. – Где Елена? Где моя дочь?!

– Она в Волоколамском СИЗО. Где девочка, я не знаю. Клянусь!

– Ты завел на нее дело? Почему она оказалась в СИЗО?

– Дело заведено о злоупотреблениях в «Госснабвооружении». Поскольку вы как заместитель генерального директора исчезли, задержали вашего секретаря… – солгал Урусов. – Но это не в моей компетенции…

Варяг оттолкнул Урусова и резко сдернул со стола расстеленную газету – под ней лежал пистолет с глушителем. Урусов узнал «беретту». Варяг спокойно зажал «беретту» в правой руке и навел хищный ствол на лицо генерала.

– Мне терять нечего, генерал, – начал он тихо, но таким тоном, что у Урусова непроизвольно затряслись руки. – Потому что меня не существует. Я труп.

Уже четыре месяца как труп. Варяг исчез и не найден. Может быть, кто-то и знал, где я был все эти четыре месяца. Но где я сейчас, не знает никто. А ты пока что жив. Но стоит мне нажать на спусковой крючок, как ты умрешь, генерал. Подумай, надо ли тебе умирать.

– Я скажу, где ее найти. Там и охраны-то нет. Это женское СИЗО, там вся охрана-три доходяги… – Урусов изо всех сил пытался скрыть внезапно обуявший его страх. Он даже называл этого уголовника на «вы», хотя тот ему бесцеремонно «тыкал».

– Нет, так не пойдет, Урусов, – жестко возразил Варяг. – Тебя я с собой взять не могу, чтобы ты лично приказал этим своим доходягам освободить ее. Но ты сейчас подпишешь своей рукой… подпишешь распоряжение о ее переводе… не знаю куда… в Бутырскую тюрьму, куда хочешь. Мои люди поедут в Волоколамск и заберут ее. С бумагой, подписанной твоей рукой. Понял,генерал?

– Нужен официальный бланк… – неуверенно начал Урусов.

Варяг повернулся к сидящему рядом Чижевскому.

– Николай Валерьяныч, ребята что-то привезли с собой из Переделкино?

Чижевский кивнул и достал из-под стола портфель. Урусов сразу узнал его: это был его рабочий