Тон Федосеева смягчился:

– Пойми меня правильно, Закир. Промашка вышла, я его за путевого пацана держал, а он, оказывается, подставу мне делает. У-у, сучара! Кто накат приволок?

Закир Каримов невесело улыбнулся:

– Ты меня до конца дослушай. Дальше еще интереснее будет. Так вот, он из альметьевских, из той самой бригады, что завалила Кузю Рваного, Афоню Пермского и Гиви Тбилисского. У меня, как у вора, к нему свой счет имеется. И знаешь, для чего он в Москву прибыл?

– Ну, колись!

– Для того, чтобы «стволы» твои отыскать!

Федосеев погрустнел:

– Вот оно что, оказывается. Раскладка верная?

– Вернее не бывает, этот человек с ним в одном интернате учился. Рассказал о нем немало интересного. Да не маячь ты передо мной, Федос, присядь хоть! Чего в дубака играешь? Я тебе баки не заколачиваю, сам чуть не опупел, когда услышал. Я тоже не из железа соткан, у меня у самого загривок от такой поливки задымился.

Иван Степанович плюхнулся в кресло, бессильно раскинув руки по сторонам.

– А я ведь чувствовал, что-то не то. Уж больно он мне как-то сразу понравился. А ведь так не бывает! Надо же так лопухнуться! Я же старая ищейка и натаскан на таких пацанов. Грешным делом, я его для себя присматривал, думал, пригодится. А он, паскуда, по мою душу пришел и веревку на меня уже сплел. Отрубить ему надо нос по самые яйца! – хлопнул ладонью по подлокотнику Иван Степанович. – И дело с концом! Вот что значит – в тираж вышел, хватку потерял!

– Привык душить таких, как я, – невесело заметил Закир. – По понятиям, мне с тобой западло базар вести, а я тебя тут убалтываю.

– Ладно, оставим это, – махнул рукой Федосеев. – Еще неизвестно, как бы ты на киче жил, если бы не моя забота. Но вот с этим сосунком нужно что-то решать. А если он узнал уже что-нибудь? Боюсь, что за ним его кореша могут ломануться, а они ведь народ конкретный. Большой кипеш может выйти. Мне бы задуматься надо, когда Карася накрыли. В случайность поверил!.. А оказывается, это он все, сучара, подстроил, чтобы до «стволов» добраться. Я же ему шепнул как-то, что Карась в этом деле по самое горло.

– Вот что я тебе скажу, Батя: пока ты фуфлом торговал, я за ним присматривать начал. Он мне сразу не понравился. А мои ребятки у него на хвосте сидят, каждый шаг его пасут. Ведет он себя осторожно, ни с кем особо не встречается. Телка у него есть одна шикарная. Я как на нее смотрю, мне так и хочется вдуть ей по самые помидоры, – мечтательно протянул Закир.

Иван Степанович неожиданно повеселел:

– Телка, говоришь. Адрес знаешь?

– Конечно.

– Ты нагрянь к телке-то со своими ребятишками и поговори с ней… Ну, в общем, как умеешь. Может, она что-нибудь расскажет о нашем герое. Ты меня, Закир, извини, конечно, но мне думается, что здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ты встречался с его дружбаном, из интерната?

– Нет. Но люди верные сказали. Я им доверяю.

– Вот видишь, не встречался, – почти обиделся Иван Степанович. – Очень тебя прошу, сам перетри с тем человечком. Так ведь можно и без башки остаться. Да «стволы» нам поберечь пока нужно.

– Хорошо, договорились, – неожиданно согласился Закир. – Мне тоже все это не нравится. – Он подошел к окну, слегка приоткрыл занавеску. «Москвич» стоял на самом углу, развернувшись капотом в сторону подъезда. Он болезненно поморщился – увиденное ему не понравилось. – Светиться не хочу. У тебя здесь выход на крышу есть?

– Возьми ключи, там у нас люк на крышу все время на замок заперт, – посоветовал Федосеев и, хмыкнув, добавил: – От таких людей, как ты, берегутся. Не забудь только, верни при встрече, – строго наказал он, – мне ведь тоже когда-нибудь понадобиться может.

На фонарном столбе, напротив здания ВОХРа, висел небольшой листок бумаги, на котором было написано, что потерялся щенок восточноевропейской овчарки чепрачной масти. Здесь же телефон и время, когда лучше застать опечаленных хозяев.

Бумага приклеена накрепко – ветер не сорвет, и даже если бы объявился желающий очистить бетонный столб от подобного мусора, то у него вряд ли бы что получилось. Вот только разве что соскоблить. Но на это нужно время и непомерное усердие.

Захар остановился у столба, прочитал объявление один раз, потом второй, запоминая время, и направился в сторону ворот. Выглядел он озабоченным, как будто его всерьез тронула судьба осиротевшего щенка. Однако за бесхитростным текстом пряталось нечто большее: Кузьмич срочно звал его к себе и назначил время, когда следует явиться.

Подобную связь они применяли и раньше, но прежде не случалось, чтобы записку формулировали в столь категоричной форме. А это означало одно – случилось нечто серьезное.

Федосеев в последнее время выглядел приветливым, даже обходительным, много шутил и балагурил. Такими же безмятежными выглядели и остальные охранники. Ничто не напоминало о недавнем инциденте, и их отношение больше смахивало на дружеское.

Даже Ворона выглядел радушным и как-то даже пошутил насчет их прошлой заварушки.

Захар с трудом дождался конца смены и заторопился в магазин. Кузьмич, выложив «кресло» из пластмассовой тары, покуривал, внимательно наблюдая за огромным рыжим котом, обтирающимся о шершавый деревянный штакетник.

Захара он встретил лениво, не вставая, протянул натруженную ладонь и сдержанно обронил:

– К тебе человек должен подойти. – И, посмотрев на часы, добавил: – Через две минуты.

– Кто такой? – насторожился Маркелов.

– Из прокуратуры. Следователь по особо важным делам.

Внутри Захара что-то неприятно екнуло.

– Что случилось? Сейчас не самое лучшее время для объяснения с прокуратурой.

– Честно говоря, я и сам не знаю, – пожал плечами Кузьмич. – Кстати, вот он и сам идет, – он показал взглядом на молодого мужчину лет тридцати пяти в сером неброском костюме. – Я с ним знаком немного, – неопределенно протянул Кузьмич, не вдаваясь в подробности, – и воспоминания о той встрече у меня не самые теплые. Будь с ним осторожен, он хоть и молодой, но настоящий волчара! Если где-то оступишься, так он тебя живьем проглотит. Этот парень один из немногих, кто посвящен в операцию.

Человек в сером костюме выглядел доброжелательным, даже чересчур: поздоровался с Кузьмичом, представившись Володей, сильно и с улыбкой тряхнул руку Захару, после чего, устроившись здесь же на ящиках, сдержанно сообщил:

– Решено было еще раз пересмотреть ваше дело, назначили меня. Хочу вам сказать откровенно: вскрылись кое-какие новые подробности, о которых вы умолчали. И от вашей искренности зависит, как дело будет разворачиваться дальше.

– Понятно, – невесело протянул Маркелов. – А полковник Крылов знает о вашем визите?

– Да, он в курсе. Но мы решили установить истину на этом этапе, чтобы в дальнейшем не вышло еще большей ошибки.

Со стороны все выглядело невинно: собрались мужички, чтобы покурить, и, наверное, договорятся о распитии на троих бутылочки «Столичной».

– Что именно вы хотите от меня услышать?

– Для начала расскажите вкратце, как обстояло дело. – Маркелов вопросительно посмотрел на Кузьмича, который уже собрался вытащить вторую сигарету. – Он может остаться, – и, улыбнувшись, добавил: – Да и для конспирации это будет очень удобно.

– Если сначала… – безрадостно начал Маркелов.