спецназовцев при полной амуниции.

Иван неожиданно поймал себя на том, что малость волнуется, прежде за ним подобного не наблюдалось. Все должно походить на правду и обязано быть отрежиссировано до мелочей, даже если представление разыгрывается всего-то для одного человека.

Мимо прошла небольшая группа молодых людей. Федосеев проводил их заинтересованным взглядом. Это хорошо, что здесь есть народ. Чем больше будет свидетелей, тем больше веры. Метрах в пятидесяти стоял пятиэтажный дом. Наверняка какое-нибудь элитное жилье: уж слишком просторный двор, такой, по нынешним временам, стоит немалых деньжищ, да и окна огромные, едва ли не в половину неба. Во дворе просматривались детские горки, какие-то замысловатые строения, которые запросто можно принять за малые архитектурные формы. За происходящим будут наблюдать и из окон, важно, чтобы все выглядело поубедительнее.

Федосеев подошел к мини-вэну, негромко по-стучал. Дверь, вжикнув, слегка приоткрылась, и майор уверенно вошел внутрь. Его встретили внимательные, чуток строгие взгляды. Ребята не играли в войну, для них это была работа, даже если это будет пальба в белый свет.

– В доме никого нет? – обратился Федосеев к капитану Старикову.

В обычной жизни не отличавшийся особенными габаритами, сейчас в бронежилете он выглядел былинным героем.

– Кроме тех, кто там должен быть, никого.

– Хорошо, значит, так… Шуму должно быть много, так, чтобы было слышно за версту. Патроны холостые, но героев строить из себя не нужно, все должно быть по-настоящему.

– Мы понимаем, товарищ майор, – заверил капитан. – Все будет так, как и договаривались.

– Вот и славно.

От души как-то отлегло. Пусть парни немного потешатся, для них чем больше дыма, тем лучше. Федосеев невольно посмотрел на часы: в это самое время с противоположной стороны здания подбиралось три человека. Что-то в глубине двора громыхнуло, выбив стекла на первом этаже. Раздалась короткая автоматная очередь, в ответ злобно и задиристо прозвучала другая. Дребезжа, полетели на асфальт выбитые стекла. Послышалось несколько пистолетных выстрелов. Бойцы спокойно посматривали в окно, воспринимая происходящее как звуковое оформление к спектаклю. Один из спецназовцев, свесив крупную голову на грудь, задремал, разбудить его можно было только криком над ухом.

Раздалось еще несколько очередей. Гавкая, звучали пистолетные выстрелы. Похоже, парни всерьез увлеклись, им бы пора завязывать этот «бой с тенью».

За пределами мини-вэна возникло оживление: несколько парней в джинсовых куртках устремились по направлению выстрелов. Причем их поспешность была так велика, как будто бы они спешили на получение денег, а не на шальные пули.

Скоро выстрелы умолкли. Народ прибывал. Еще через несколько минут на этом пятачке будет не протолкнуться. Проверено долгой практикой – даже самым большим пацифистам хочется поглазеть на настоящую войну хотя бы одним глазком.

Капитан выжидательно посмотрел на Федосеева. Майору отчего-то сделалось тревожно. Выждав паузу, он произнес:

– Приступайте. И еще вот что, у меня к вам личная просьба: вы там не очень-то посуду колотите. Я хозяину обещал, что будет все в порядке.

– Не переживайте, товарищ майор, дело знаем, – успокоил Стариков. – Не впервой!

Мини-вэн выехал из-за укрытия и, пугая милицейской сиреной случайных прохожих, подъехал к дому. Остановился у ворот. Дверца открылась, и из нее, натягивая на лица маски, вы-скочило несколько спецназовцев. Аккуратно и быстро, как и положено по воинской науке, окружили дом и по двое, сохраняя молчание, ворвались внутрь. Еще какие-то секунды в доме было тихо, потом раздалось два одиночных выстрела, и громкий голос, по которому Федосеев узнал капитана Старикова, вперемешку с бранью скомандовал:

– Всем лежать!

Федосеев отошел от дома на значительное расстояние, откуда внимательно наблюдал за происходящим. В глазах зевак – откровенное любопытство, замешанное на страхе. Опираясь на трость, проковыляли три ветхие старушки – их тоже война не оставила равнодушными. Сбившись в кружок, они живо обсуждали происходящее. Их так и распирало от любопытства, и не будь во дворе парней с автоматами, они непременно перелезли бы через ограду, чтобы узнать о происходящем.

Народу было больше, чем Федосеев ожидал. Собравшиеся живо делились предположениями.

– На дом Шевцова напали, – высказался один из мужчин лет сорока. – Я как раз мимо проходил. Слышу выстрелы, я за дерево спрятался, а сам оттуда смотрю. Вдруг автоматная очередь: та-та-та! Одна из пуль в сантиметре от меня пролетела, – поделился он пережитым страхом. – У самого лица, даже почувствовал, как от нее порохом шибануло.

Федосеев не сумел сдержать улыбки. Мужичок всерьез поверил, что патроны боевые.

Рядом сочувственно закивали, с интересом рассматривая счастливчика. Чего только на свете не случается! А ступи он на полшага вперед, так и рассказать было бы некому.

– Так сколько их было? – спросил молодой парень, сплюнув жевательную резинку.

– Кажись, человек десять. Забор перемахну-ли и туда! – показал он рукой, имитируя, как злоумышленники перемахнули через забор.

Иван Федосеев вновь посмотрел на часы. Что-то опаздывает. А вот и она! Шуганув столпившихся сиреной, к дому поъехала «Скорая помощь», из которой проворно выскочили три человека в белых халатах. Чуть запоздав, за ними поспешили еще двое, с носилками в руках.

Вроде бы никаких проколов. Со стороны все выглядело весьма правдоподобно. Еще через несколько минут на носилках вынесли человека, накрытого по самые глаза окровавленной простыней.

– Кажись, Шевцов! – предположил кто-то из толпы.

– Он самый, я его по ботинкам узнал.

– Грохнули-таки! Бедняга…

– А злодеев так и не нашли?

– Их, наверное, в доме повязали.

Из здания потянулись спецназовцы. Шли не торопясь, утомленно, как люди, которые выполнили тяжелую, но очень важную работу. Автоматы с привычной небрежностью смотрели стволами в землю. Один из них, невысокий, но плечистый, подошел к толпе и устало попросил потесниться. Народ отступал неохотно: кто же откажется поглазеть бесплатный триллер с лихоза-крученным сюжетом! Подошли еще двое, строго, как и подобает в таких случаях, потребовали потесниться.

Спецназовцы скорым шагом вывели из дома двоих задержанных: руки у преступников завязаны за спиной, на головах черные мешки. Не задерживаясь, привычно затолкали их в подъехавший микроавтобус, проворно залезли сами. Громко вжикнула, закрываясь, дверь, и машина, шуганув столпившихся людей сиреной, выехала на дорогу.

Еще через несколько минут подъехала телевизионная группа. Журналистов не нужно особенно поторапливать, они появляются быстрее, чем «Скорая помощь». Оператор и журналист, совсем еще молодые ребята, по-хозяйски осмотрели место происшествия, а потом репортер, безошибочно определив в Иване Федосееве главного, буднично сообщил:

– Мы из «Криминальной хроники». Нам тут позвонили. Сказали заснять этот материал. Не каждый день киллеры нападают на особняк генерального директора.

– Это уж точно, – вздохнул Иван, старательно показывая сопереживание.

Репортер умело выбрал нужную позицию, а оператор встал именно таким образом, чтобы в кадр угодил Федосеев и фасад дома, мастерски отрезав набежавшую толпу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что вместе они составляли слаженный понимающий тандем.

– Вы не могли бы рассказать нам, что произошло?

Парень мгновенно потерял прежнее обаяние, превратившись в один из неодушевленных винтиков телевидения, и Федосеев вдруг почувствовал, что между ними образовалась дистанция.

На видеокамере зажглась красная лампа, которая вдруг стала чрезвычайно раздражать Федосеева. Майор заметил за собой некоторую особенность: стоило ему только угодить в объектив камеры, как он