жену. Этим он всегда удивлял Елизавету.

Кто бы мог подумать, что продажа алмазов так громко аукнется.

– Хорошо… И сколько же ты хочешь? – после некоторого колебания спросил Куприянов.

– Вот это уже деловой подход, – одобрительно кивнул Коробов. – Знал, что мы с тобой договоримся. Мужик ты толковый, со смекалкой. Знаешь, я всегда имел к тебе симпатию. Сложись как-нибудь по-другому, так мы могли бы с тобой приятельствовать.

– Глушить вместе водочку, бегать на пару за бабами… – хмуро стал перечислять Куприянов.

– Вроде того.

– Короче, сколько ты хочешь?!

– А ты меня не торопи, – насупился Григорий Петрович. – В кои-то веки я повстречал своего старинного приятеля, не каждый же день такое случается. Знаешь, что-то накипело, хочется пообщаться. В последние годы меня толком никто не понимает. Если и следует к кому-то обращаться, так только к таким людям, как ты… Я ведь малость поиздержался, вот глянь, – распахнул он плащ, показывая старенький пиджак. – Совсем ветхий стал. На мою скудную пенсию ничего шикарного не купишь. А пожить-то хочется.

– Значит, рассчитываешь еще пожить?

– Не то слово! А потом, у меня целый букет болезней, надо лечить. Витамины нужны, а они тоже денег стоят… Мне нужна половина!

В глазах у Коробова появился стальной блеск. Куприянов внимательно всмотрелся в бывшего сослуживца. Нет, не шутит. Следовало подобрать надлежащие слова. Но Степан передумал, ведь о такой взор любая колкость переломится.

– Хм… Однако! А ты знаешь, сколько там алмазов?

– Разумеется. Полный контейнер. Это несколько килограммов. Алмазы лежат в холщовых мешочках, на каждом из которых имеется сургучная печать.

– Ты предлагаешь делить их по камушку?

– Ну, за кого ты меня принимаешь? – На морщинистом лице Коробова отразилось неподдельное возмущение. – Мы же давно знаем друг друга. Связаны, так сказать, десятилетиями дружбы. Алмазы можно разделить просто. Один мешок тебе, другой мне. Будем делить, даже не заглядывая вовнутрь. Так сказать, полностью доверившись судьбе. Ты не возражаешь? – И, не дожидаясь ответа, он продолжил: – Вот и отлично! А знаешь, у меня на твой счет были кое-какие сомнения. Но ты, слава богу, покладистым оказался. Хочу тебе честно сказать, ты от многих неприятностей себя уберег.

Степан Иванович помрачнел.

– Что ты имеешь в виду?

Постучав желтоватой ладонью по груди, Коробов продолжил:

– Вот здесь у меня письмецо… Дал бы тебе с ним познакомиться, если бы ты не согласился.

Отвертеться не удастся. Коробов – опытный оперативник. Такие люди, как он, не опускаются до пустых угроз. Следовательно, он незамедлительно выполнит свои намерения, если почувствует что-нибудь неладное.

– А если бы не подействовало?

– Не сомневайся, подействовало бы! Амнистии по алмазам у нас не бывает. У нас государство может многое простить, но только не похищение ценностей на такие суммы.

Все это можно было бы принять за неудачную шутку. Между старинными приятелями может проскальзывать и не такой юмор. Но в добродушие Коробова мешала поверить складка между бровями, которая добавляла в его внешность нешуточную жесткость.

– А ты не боишься, что я тебя по темечку тюкну и отберу твое письмо? – равнодушно спросил Куприянов.

– Если я не вернусь, то такое же письмо будет отправлено в КГБ. Что-то мы заговорились с тобой о пустяках, Степа. Так где же алмазы?

– Неужели ты думаешь, что я храню их у себя дома в сундуке? – едко поинтересовался Куприянов.

– Не думаю. С твоей стороны это было бы крайне неосмотрительно. Но они должны находиться где- нибудь поблизости, чтобы их можно было бы взять в любое время.

С ковром на плече из подъезда вышла высокая девушка в коротеньком платьице. Едва взглянув на двух пенсионеров, сидящих на лавке, она обогнула детскую песочницу в центре двора и направилась к бельевой веревке, протянутой между двумя столбами. Уверенно перекинула ковер через веревку. Коротенькое платьице приподнялось, оголив крепкие бедра. Ухватив тоненькими пальчиками прихваченную с собой палку, девушка принялась колотить по ковру, выбивая из него клубы пыли.

Нельзя было сказать, что зрелище было возбуждающим. Все в прошлом! Но что приятным – это точно! При каждом замахе палкой платьице оголяло длинные ноги, доставляя старикам немалое удовольствие. За подобной сценой можно было бы наблюдать часами. Но насущные дела заставляли оторваться от этого приятного зрелища. А жаль…

– Контейнер находится в лесу. Может, поедем на следующей неделе?

Григорий Петрович широко улыбнулся.

– И ты думаешь, что я смогу дожидаться несколько дней? Едем сегодня!

– Сейчас почти полдень. Лучше ехать с утра, путь не близкий.

Коробов удивленно посмотрел на Степана Ивановича:

– Ты меня хочешь испугать или отговорить? Так вот, хочу тебе сказать, что у тебя не получится. Я слишком долго ждал этого дня. – Он поднялся: – Поехали!

– Давай я хоть Лизу предупрежу, что задержусь, – попытался отговориться Куприянов.

Коробов отрицательно покачал головой:

– Ничего не выйдет. Она у тебя женщина очень даже не глупая. Ведь сейчас на твоей физиономии написано, что с тобой чего-то не так. А женщины существа догадливые, их просто так не проведешь. Нет уж, едем!

– Если такой расклад, тогда поехали.

Сначала они около часа тряслись в электричке, переполненной дачниками. Куприянову пришлось прямо перед собой лицезреть небритую физиономию какого-то садовода, который к тому же еще дышал в него свежим перегаром. Дальше поехали на сельском автобусе, но в нем было уже посвободнее. Отыскались даже свободные места, и Куприянов, заняв место у окна, думал о том, что случилось. И, судя по тому, что по правую сторону от него сидел Григорий Коробов, случилось нечто не очень хорошее. Ехал он не к себе на дачу, где любил коротать свободное время, а к алмазам, которые надежно спрятал за городом.

За стеклом, напоминая дымовую завесу, поднялась пыль. Была бы возможность, так завернулся бы в нее поплотнее да спрятался от Коробова.

– Приехали, – невесело буркнул он, когда автобус вырулил на конечную остановку.

По обе стороны от дороги плотной стеной возвышался лес. Неподалеку, метрах в ста, между стволами просматривался какой-то небольшой домик.

Коробов осмотрелся, вздохнул и невесело поинтересовался:

– И долго еще идти?

– Километров пять, – стараясь не выдавать волнения, объявил Куприянов. – Но пойдем по хорошей дороге, не заметишь, как и дойдем. Ну, пошли, времени у нас мало.

Коробов смерил его вопросительным взглядом и предупредил:

– Надеюсь, что все пройдет без неожиданностей. Мне бы не хотелось разочаровываться.

– Не переживай, – беспечно и коротко отозвался Степан Иванович.