было решено запустить и основную. До этого грузовики перевозили в контейнерах золото.

Сталин взял трубку, сунул ее в уголок рта и, чиркнув спичкой, запалил табачок. Выдохнул густой клубок дыма. В комнате запахло ароматным табаком.

– Первая партия груза доставлялась к союзникам самолетом?

– Да, до Мурманска. А оттуда союзники вывезли ее на эсминце под усиленным конвоем до Англии.

– Как вы считаете, могла произойти утечка информации?

Виктор Абакумов отрицательно покачал головой.

– Это совершенно исключено, товарищ Сталин. Люди для этой операции были тщательно подобраны. Об ответственности предупреждены. За время существования канала с контейнеров не было сорвано ни одной пломбы.

Подняв со стола фотографию, Сталин еще раз, но уже вскользь, взглянул на нее, а потом небрежно положил на стол.

– Что еще переправляли по этому каналу?

– Только золото, – уверенно ответил Абакумов. – Изумруды пока накапливали. Для отправки уже подготовлено сорок ящиков с изумрудами по девяносто килограммов каждый.

– Насколько серьезна охрана?

– Конвойная рота, – так же уверенно ответил Абакумов. – Изумруды хранятся в штольне. Подступы к штольне заминированы. Место там глухое, любой посторонний человек на виду, а информаторов у нас в этом районе достаточно. Так что мы осведомлены обо всех передвижениях подозрительных лиц.

Иосиф Виссарионович сел за стол и надолго замолчал, покуривая трубку. Табачный дым был густой, плотный. На какое-то время он скрыл от взора Абакумова голову вождя, отчего Виктор Семенович ощутил некоторую неловкость. Сталин вдруг качнулся всем корпусом и, выныривая из-за дымовой завесы, спросил:

– Значит, вы говорите, что бунт заключенных произошел именно в то самое время, когда осуществлялась транспортировка основной партии алмазов?

– Именно так, товарищ Сталин.

– Почему же начался этот бунт? И почему именно в этот день и в той зоне, где хранились алмазы? Может быть, лагерь плохо охранялся? – удивленно поднял брови Иосиф Виссарионович.

Этот вопрос следовало бы задать тому, кто ведал системой лагерей. Неужели придется отдуваться за кого-то другого?

– Нет, товарищ Сталин, – заверил Абакумов. – Лагерь, в котором произошел бунт и побег заключенных, был одним из самых охраняемых на Урале. Лагерная зона расширялась, заключенные добывали платиновые руды, конвойных катастрофически не хватало, а потому в качестве эксперимента решено было выдать оружие некоторым расконвоированным, чтобы они вместе с конвойной ротой охраняли остальных заключенных. Именно эти расконвоированные личности, получив оружие, воспользовались этим обстоятельством и расстреляли конвойных в спину.

Сталин кивнул. Трудно было понять, что это могло означать: несогласие с действиями начальника лагеря или, наоборот, понимание создавшейся ситуации. Облако густого темно-серого дыма вновь окутало голову вождя. Чуток подавшись вперед, он опять вынырнул из-за дыма и небрежным движением предложил Абакумову присесть. Виктор Семенович немедленно воспользовался этим предложением.

– Мне думается, что бунт и побег связаны с прохождением алмазов через этот лагерь. Как вы сами считаете, Виктор Семенович?

– Операция проводилась в строжайшей секретности, товарищ Сталин, – убежденно заверил Абакумов. – Скорее всего это простое совпадение. Я уже выслушал доклад начальника лагеря, он сказал, что грузовик, в котором находился контейнер с алмазами, сгорел дотла.

– А куда же подевались люди, которые охраняли груз?

– Двое из «Трех толстяков» погибли во время восстания заключенных, а третий, майор, руководитель группы, был ранен. Трое спецкурьеров, которые забрали груз, сгорели в машине. Их тела опознаны.

– Почему же они погибли?

– Грузовик был заминирован, таковы инструкции. В случае нападения на курьеров груз должен был быть уничтожен.

– Сколько заключенных бежало из лагеря?

– Около трехсот человек.

Сталин неодобрительно покачал головой.

– Это много.

– Много, товарищ Сталин, – вздохнув, согласился Абакумов.

– Со всем этим делом нужно разобраться самым тщательным образом. – Сталин слегка постучал трубкой по столу.

– Слушаюсь, товарищ Сталин, – Абакумов попытался подняться.

Иосиф Виссарионович протестующе махнул рукой.

– Сидите. И еще вот что… Война окончена, но всех беглецов надлежит наказать по законам военного времени. Слишком дорого обошлось для нас их… баловство!

– Слушаюсь, товарищ Сталин!

Выдержав значительную паузу, Сталин продолжил:

– Пропажа такого количества алмазов для нас очень большая потеря. А обязательства перед союзниками остались, и их нужно выполнять. Не далее как сегодня у меня был неприятный разговор с Черчиллем…

– Понимаю, товарищ Сталин.

– Ничего вы не понимаете, товарищ Абакумов! Я хочу сказать, что такие вещи не исчезают бесследно. – Иосиф Виссарионович строго посмотрел на Абакумова. – Так что рано или поздно алмазы обязательно объявятся. Вы согласны с этим?

– Всецело разделяю ваше мнение, товарищ Сталин, – убежденно заверил вождя Виктор Семенович.

– Это дело никогда не должно быть закрыто. Никогда!

Задернув занавески, Илья Горовой достал из шкафа шкатулку и вытащил из нее крупный прозрачный камень.

Алмаз «Султан» являлся семейной драгоценностью. Он был талисманом для трех поколений, и расставаться с ним было жаль. Крупный, с блестящими треугольными гранями, он удобно лежал в руке, и Илья Горовой жгуче испытывал потребность прикасаться к его гладким прохладным граням. От драгоценного камня исходила какая-то целительная сила, достаточно было подержать алмаз в руках, как любая усталость мгновенно пропадала. Но держать его дальше в квартире было рискованно. Илья всю жизнь привык полагаться на чутье, а оно подсказывало ему, что в скором времени к нему могут нагрянуть с обыском, и утаенный алмаз станет дополнительным и весьма серьезным поводом для обвинений.

Камень следовало перепрятать, схоронить в более надежном месте. После мучительных размышлений Горовой решил обратиться к своему двоюродному брату Абраму Зальцеру, занимающемуся в Свердловске ювелирным делом. У того в подобных делах был большой опыт. Пусть подержит алмаз у себя год-другой, а когда все утрясется, тогда его можно будет забрать.

Сложность заключалась в том, что в связи с военным положением были отменены все отпуска, а потому следовало найти вескую причину, чтобы съездить в Свердловск. И скоро такая отыскалась – из Москвы эвакуировали электротехнический завод, а потому он и поехал на Средний Урал в качестве проверяющего.

И сразу с вокзала, кое-как объяснив причину своей отлучки, Илья направился в ювелирную мастерскую, к своему двоюродному брату.

В последний раз он был здесь четыре года назад, перед самой войной. Он отметил, что в мастерской мало что изменилось, прежними оставались даже обои. Правда, обновилось оборудование, появились новые станки для шлифовки, причем немецкие, трофейные, что давало основание предположить, что Абрам Зальцер имеет солидные заказы и пользуется покровительством весьма влиятельных особ.