Петра Ивановича, мужчина лет тридцати.

Но после пожара ни он, никто из других родственников покойного сторожа так ни разу и не появился в Петровском. Пожарище засыпало снегом, а потом после оттепели груды почерневших досок вновь обнажились. И тогда на останках сгоревшего дома стали копаться деревенские жители – те, кто победнее. Кто-то подобрал медный самовар, кто-то жестяное корыто – ну, не пропадать же добру?

А потом на пожарище появились и вездесущие мальчишки. Лёнька оказался в числе первых, и ему повезло. Под грудой почерневших досок он обнаружил перевернутый платяной шкаф. И в нем почему-то оказались книги! Они пострадали от огня и от воды (ведь пылающий дом три часа заливали пожарные машины), но читать их вполне было можно.

Книги! Большего сокровища для Лёньки и быть не могло. Он с пяти лет научился читать, и с тех пор и дня не провел без очередной книжки. Но увы, их приходилось раздобывать в основном в деревенской библиотеке да у знакомых ребят. Родители Лёньки работали на ферме, и их зарплаты едва хватало на то, чтобы кое-как свести концы семейного бюджета с концами. А если вдруг и появлялись лишние деньги, то родители прятали их в жестяную коробку. Андрей Данилович вот уже несколько лет мечтал купить хотя бы старенький автомобиль. Понятное дело, что о покупке книг даже речи и не шло. «Баловство эти книжки, – хмурился отец в ответ на очередные мольбы Лёньки. – Да и дорогие больно. Уж лучше мы тебе новую рубашку справим или башмаки.»

И тут такая находка – целая библиотека! У Лёньки даже руки задрожали от восторга.

С той поры Лёнька и стал обладателем необычайной библиотеки из восьми с лишним десятков толстых книг. Мальчик пропадал в своей «старой башне» почти все свободное время. Родители даже не подозревали, что же за литературу он поглощал, сидя на стареньком кресле возле окна – страницу за страницей, главу за главой, книгу за книгой.

Вот и сегодня Лёнька достал с полки очередной увесистый том и даже облизнулся. Родители приедут только завтра, так что никто не помешает ему – хоть всю ночь сиди в «башне» и читай!

И тут он услышал громкий стук – ну, словно в стену ударился камешек.

Лёнька выглянул из окна, и увидел, что среди яблоневых деревьев стоит темноволосый крепыш. Это был Тёма Петров, его однокласник. Отец Тёмы служил в милиции, и потому мальчик был в курсе всех громких криминальных событий в Подмосковье. За это он получил от ребят прозвище Ватсон.

– Эй, Книгочей! – крикнул Тёма.

– Да здесь я, здесь, – недовольно сдвинув брови, ответил Лёнька. – А ты как сюда попал?

– Открыл калитку да вошел, – ухмыльнулся Тёма. – Разве до тебя с улицы докричишься! Ты что, забыл про свое обещение? Ну, показать свою библиотеку?

– Тьфу, совсем забыл, – признался Лёнька. – Ну ладно, заходи. Только по лестнице осторожно поднимайся – там в середине ступенька держится на одном честном слове. Все, понимаешь, время не нахожу починить.

Вскоре Тёма уже стоял перед книжными полками и с восхищением глядел на десятки толстых книг в разноцветных переплетах. Как и многие ребята, он был наслышан о зимней находке Лёньки, но видел все это сокровище впервые.

– Здорово! – наконец, сказал Тёма. – Вот бы мне однажды найти столько книг! А детективы среди них есть?

Лёнька мотнул головой.

– Не-а… Это кое-что поинтереснее.

Брови Тёмы удивленно приподнялись.

– А что же может быть интереснее детективов? Фантастика, что ли?

Лёнька ухмыльнулся.

– Не-а… Да ты возьми одну книжку и раскрой – и тогда сам поймешь.

Тёма снял с полки одну из увесистых книжек с обгорелым переплетом, раскрыл ее наугад и прочитал:

«Стол стоял на отвратительно грязном полу, усеянном костями и частями разложившихся трупов по крайней мере двух дюжин мужчин»… Тьфу, даже читать противно. Лёнька, что это за книга? На фантастику вроде не похоже. И на корешке чего-то не по нашему написано…. Норрор, что ли?

Лёнька ухмыльнулся.

– Эх ты, грамотей! Это же не по-русски, а по-английски написано… Это не норров, а хоррор. По нашему – ужас!

– Чего, чего?

– Понимаешь, есть такая литература про всякие страшные вещи – про покойников, вампиров, жуткие убийства всякие… Ну, как в кино бывают ужастики. «Пятницу 13» видел?

– Скажешь тоже! – обиделся Тёма. – Сто раз! У нас и кассета такая есть. Правда, мама ее все время от меня прячет. Будто я малыш сопливый, а не мужчина одиннадцати лет отороду. А что, выходит и книги такие есть, ну, вроде ужастиков?

– Еще бы! Только в этих книгах нет всяких гадостей, какие есть в кино. Поэтому они скорее страшилки, чем ужастики. Этот писатель Стивен Кинг – всемирно признанный король страшилок! Он живет в Америке. Миллионер! Фильм «Дети кукурузы» видел? Так вот, это поставлено по его рассказу. И вообще книги у него – закачаешься! Их у меня аж двадцать две штуки. И другие авторы тоже ему под стать. Например, знаменитый американец Говард Лавкрафт, живший в начале двадцатого века. Только откроешь его книжки, сразу мороз по коже начинает бежать! Одни названия рассказов чего стоят: «Ужасы старого кладбища», «В склепе», «Сны в ведьмином доме», «Погребенный с фараонами»… Классно!

– Но как же такие книжки оказались у колхозного сторожа? – поинтересовался Тёма.

Лёнька пожал плечами.

– Думаю, их привез тот самый молодой мужик, который наведывался в его дом последние три года. Говорят, он даже жил там летом по нескольку недель. И знаешь, в какой комнате я нашел его книжки?

– В какой?

– А в той самой, у которой окно выходило прямо на кладбище! Понимаешь теперь?

– Нет, – покачал головой недоумевающий Тёма.

– Экий ты тупой! – рассердился Лёнька. – А еще Ватсоном зовешься! Разве ты забыл знаменитый дедуктивный метод твоего друга Шерлока Холмса? А вот я сразу усек, в чем тут штука, хотя мой отец не подполковник милиции, а простой тракторист. Понимаешь, Тёмка, тот приезжий мужик просто получал там кайф!

– Какой еще кайф?

– А вот какой. Представь: сидит этот мужик ночью у раскрытого окна, читает очередную страшилку, а в десяти метрах от него находится самое настоящее кладбище! Кресты видны в темноте, оградки, а на свежих могилах – венки. Жуть! Ради такого кайфа можно даже из Москвы приехать.

Тёма озадаченно почесал затылок.

– Ничего себе кайф! Этот мужик что, больной был?

Лёнька рассердился.

– Сам ты больной! Я тоже теперь люблю по ночам читать такие книжки. А еще лучше в грозу ходить в мою беседку – ну ту, которую построили еще князья Голицыны. Знаешь как здорово читать самые страшные книжки при блеске молний? Гром гремит так, что аж уши закладывает. Дождь хлещет, а я читаю, скажем, Эдгара По. Есть у него такой рассказ «Заживо погребенные» – закачаешься!

И полузакрыв глаза, он продекламировал наизусть заунывным голосом:

«Решительно нельзя представить себе таких невероятных душевных и физических мук, как при погребении заживо. Нестерпимо теснит в груди, удушливы испарения сырой земли, все тело туго спеленато саваном; со всех сторон сомкнуты твердые стенки последнего приюта, тьма вечной ночи, и все словно затоплено морем безмолвия…» Здорово, верно?

Тёма вздрогнул, а потом постучал пальцем по своему лбу.

– Ну, ты и даешь, Книгочей! Скоро совсем от чтения книжек свихнешся. По-моему, от этих страшилок нет никакой пользы, а один только вред. Нервы только разболтаются, и все дела.

– Вот как? – прищурился недобро Лёнька. – А кто чуть в обморок не упал, когда в мае на речке Родик ногу пропорол железным прутом? Кровь у парня, понимаешь, хлещет, а вы с Тошкой побелели, как мел, и