Войтевич смотрел на него изучающе:
— Раньше ты говорил по-другому. Они ведь могут пойти в милицию.
— Милиции больше нет, — криво усмехнулся Каверин.
— Страх — опасный советчик, — покачал головой Войтевич, и эти слова почему-то привели Каверина в ужас. Он постарался взять себя в руки, заговорил быстро:
— Но мы же не можем их убить — вы сами говорили. У всех у них есть семьи. Мы не можем так рисковать. Нельзя допустить, чтобы школу закрыли.
Войтевич задумчиво кивнул. Каверин допил воду, поставил стакан на стол.
— Ты прав. — Войтевич положил руку ему на плечо. — Избавиться от пятерых учеников мы не можем. Избавиться от одного учителя гораздо легче. — Заметив испуганный взгляд Каверина, Войтевич мягко добавил: — Ты не подумай — ничего личного, простая арифметика.
Каверин в испуге вскочил, но, внезапно пошатнувшись, вынужден был снова сесть. Он посмотрел на Войтевича, перед глазами все двоилось, плыло. Он увидел пустой стакан на столе и все понял:
— Что вы мне подмешали? Яд?
— Ну, что ты! — добродушно рассмеялся Войтевич. — Начитался дешевых детективов? Это просто транквилизатор — чтобы ты легче перенес дорогу.
— Дорогу куда? На тот свет? — еле ворочая пересохшим языком, уточнил Каверин.
— Ну, что ты, мы никогда не убиваем своих. Но ты знаешь мое правило — слабость должна быть наказана.
Каверин затравленно посмотрел на него, не зная, на что надеяться. Войтевич достал из кармана баночку, вытряхнул на ладонь пилюлю:
— Ты сам себя убьешь. — И аккуратно положил пилюлю в нагрудный карман Каверина. Глаза Каверина закатились, он сполз на пол…
После разговора с сыном Мария бросилась на поиски ненавистного Морозова. Ей удалось перехватить его во дворе. Она была так зла на него, что накинулась чуть ли не с кулаками, но на Морозова ее крики и обвинения никак не подействовали. Он лишь посмеялся, а напоследок сказал:
— В чем дело? Ты сама во всем виновата, у тебя было время сообщить сыну всю правду, но ты побоялась. Или, — он криво усмехнулся, — застыдилась?
У Марии опустились руки. Морозов попал в самую точку. Ей стыдно признаться Максу в том, что она его мать!
А теперь слишком поздно! Неужели Морозов снова выиграл, а она вновь потеряла сына?!
В столовой ребята потихоньку обсуждали исчезновение Каверина.
Андрей вдвоем с Марией пытались накормить Надю пюре, она отказывалась, капризничала и сжимала губы.
В столовую вошла Анна и направилась к раздаточному столу. Андрей заметил ее, поднялся с корточек:
— Ну, вот что. Делай все, что тебе скажет тетя Маша. Когда я вернусь, чтобы тарелка была чистой. — Надя обиженно надулась, но Андрей уже спешил к Анне. Две пары глаз сразу же обратились к ним — Даши и Елены Сергеевны.
Андрей и Анна слегка улыбнулись друг другу, Анна тихо сообщила:
— Елена все знает…
Андрей изменился в лице. Он никак этого не ожидал. Виктор тоже пытался с ним поговорить насчет Анны…
— Виктор тоже знает…
Анна взглянула испуганно и сразу же сделала вид, что накладывает еду на тарелку. За ними наблюдали! Расстроенный Андрей вернулся к своему столу, сел.
— Скорее всего, ему помог кто-то из них. Нашел чердак и выпустил, — предположил Макс. Историчка Нелли Алексеевна, проходя мимо, споткнулась и чуть не растянулась на полу. Но ребята даже голов не повернули.
— Значит, на чердак нам больше нельзя, — проговорила Вика.
Нелли поднялась, улыбаясь, показала жестами, мол, все нормально, вышла из столовой.
— Вика права, теперь там слишком опасно, — сказала Даша.
Рома нервничал:
— Нам теперь везде опасно. Если Каверин вернется… или передоз нам устроит, как Темычу… или просто подушкой придушит.
— Хватит нагнетать! Никто нас не придушит, — разозлился Максим.
— Интересно, кто ему помешает. Ты, что ли? Или, может, установим ночные дежурства? — завелся Рома в ответ.
— Слушайте, не надо цепляться друг к другу. Мы просто все время должны быть вместе, это самое безопасное, — проговорил Андрей и выразительно взглянул на Рому. — И поменьше болтать.
Да, поменьше болтать и побольше прислушиваться. Например, к тому, что говорит Войтевич. Он вошел в столовую, сел за преподавательский стол и сообщил Елене весьма озабоченно:
— Елена Сергеевна, мне только что звонил Дмитрий Валерьевич. Диагноз его матери подтвердился, он останется с ней до операции, да и потом понадобится некоторое время для ухода.
Елена нахмурилась:
— Как это не вовремя…
— Да, думаю, до конца года он не вернется, — сокрушенно добавил Войтевич.
— Просто не знаю, где мы найдем нового преподавателя за два месяца до конца учебы. — Расстроенная Елена покачала головой, на что Войтевич уже совершенно спокойно ответил:
— Я уверен, все как-нибудь образуется.
Все-таки надо иногда прислушиваться к тому, о чем говорят учителя.
Юля медленно брела по коридору. После того, что случилось в библиотеке, она совершенно обессилела. Призрак Темы не оставлял ее в покое, он продолжал преследовать несчастную девочку. Чего он хотел?! Юля и боялась его, и злилась. Вот зачем он устроил погром в библиотеке? Зачем побросал книги с полок, швырялся стульями? Да еще и двери запер, чтобы она не могла выбежать. Как вырвалась, сама не помнила.
Юля, тяжело дыша, остановилась у душевой. Она почему-то почувствовала, там Тема! Решительно схватилась за ручку, распахнула дверь, ворвалась, закричала:
— Я знаю, что ты здесь! Что? Что я должна сделать?!
В душевой никого не было. Юля слышала, как ее сердце бешено бьется о ребра.
— Ну, как хочешь… — тихо произнесла она, развернулась, чтобы выйти, и сразу же наткнулась на Тему.
«Ты должна сказать им…» — появились буквы на зеркале.
— Что? Что я должна им сказать?
Каверин очнулся. Темнота. Невозможно пошевелиться. Он с трудом достал зажигалку, маленький огонек осветил доски перед лицом… Каверин лежал в узком ящике. Не хватало воздуха, он задыхался. Собрался с силами, крикнул в отчаянии:
— Не-е-ет! Помогите! — Заколотил рукой по доскам. — Кто-нибудь! — На лицо ему сыпались песок и труха. — Помогите! Выпустите меня! Кто-нибудь! Я здесь! — От нехватки кислорода задохнулся, закрыл глаза, всхлипнул от страха и бессилия и вспомнил Войтевича… Дрожащей рукой достал из кармана рубашки пилюлю, положил в рот и закрыл глаза…
Глава 10
