ограбить, но еще и разбудил в этакую рань, мерзавец, – поморщившись от внезапно возникшей головной боли, сказал Чейн. – А я терпеть этого не могу, понял, ничтожная гостиничная моль? И ты еще хочешь, чтобы я был снисходителен?

Адемец шумно вздохнул и, набравшись мужества, посмел возразить:

– Прошу прощения, господин, но вы трижды ошиблись.

– Это еще почему?

– Во-первых, сейчас не утро, а поздний вечер, – окрепшим голосом произнес вор, поняв, что хозяин номера не торопится осуществлять свои угрозы. – Во-вторых, я никак не мог бы вас ограбить, потому что вас уже ограбили. А в-третьих… я был уверен, что вы умерли!

Чейн тупо посмотрел на адемца. До него не сразу дошел смысл произнесенных слов. Головная боль сверлила череп, откуда-то из глубины желудка к горлу подкатывала отвратительная тошнота, в глазах темнело… Выпустив из рук грабителя, Чейн пошел, пошатываясь, к двери ванной. Следующие пять минут его буквально выворачивало наизнанку…

Когда он отдышался, незадачливого грабителя и след простыл.

– Ну и черт с тобой… – пробормотал Чейн.

Умыв лицо и прополоскав раз тридцать горло, он нетвердым шагом вернулся в комнату и, превозмогая очередной приступ тошноты, подошел к сейфу. Похоже, адемец не лгал. Сейф был распахнут, рядом на полу валялась связка электронных отмычек. Толстой пачки галактических кредитов, естественно, не было, зато посреди сейфа лежало что-то белое, полупрозрачное…

Чейн достал из сейфа ажурный, почти невесомый клочок ткани. Это был лифчик. Ее лифчик!

– Так… – пробормотал Чейн. – Понятно.

С трудом дошагав до постели, он тяжело опустился на измятую подушку и, закрыв лицо руками, попытался собраться с мыслями. Это было сделать непросто, поскольку тошнота волнами подкатывала к горлу, а мозг никак не желал работать. И все же после долгих усилий ему удалось прийти к нескольким умозаключениям. И все они были печальными.

Итак, Линга все-таки обокрала его. И более того, попыталась убить, отравив мруунской травкой сейго. Эта безобидная на вид синяя трава, растущая в отдаленных горных районах Мрууна, не только смертельно ядовита, но еще и вызывает у жертвы перед гибелью ужасающие кошмары и невероятные боли.

Откуда было знать златокудрой красавице, что варганцы испокон веков употребляют сейго как наркотик? Больше ничего из травок, произрастающих на мирах Арго, на их могучие организмы попросту не действует. Чейн еще кадетом приучился курить эту тошнотворную дрянь, и не потому, что сейго ему нравилась, – нет, просто он не хотел отставать от своих сверстников. Ни в чем – ни в искусстве владения оружием, ни в знании законов космического боя, ни в умении пить крепчайшее варганское виски и курить сейго. Только так он мог рассчитывать если не на уважение варганцев, то по крайней мере на то, что они постараются не выказывать на каждом шагу презрение, которое испытывают ко всем инопланетянам. Что поделать – в отличие от своих сверстников по кадетскому корпусу, он, Морган Чейн, не был коренным варганцем.

Его родители, миссионеры с Земли, прилетели почти тридцать лет назад на другой край галактики, в Отрог Арго, с одной целью – поселиться на Варге, планете Звездных Волков, чтобы попытаться разбудить добрые чувства в черствых душах космических пиратов и приобщить их к христианской религии. Преподобный Томас Чейн с помощью супруги построил на окраине Крэка, главного города Варги, небольшую часовню, и в течение трех лет произносил там по утрам проповеди, большей частью обращаясь к пустующим скамьям.

Варганцы оказались равнодушны к его пылким речам. Никто и не подумал внять словам миссионера о недопустимости космического разбоя и о греховности жизни Звездных Волков. Спустя три года Томас Чейн и его супруга тихо и незаметно для окружающих скончались, не выдержав чудовищного тяготения огромной планеты. Но прежде они успели произвести на свет сына, маленького Моргана Чейна, которому пришлось с младенческих лет учиться выживать в суровом, чуждом для землян мире…

Чейн усмехнулся и с силой растер одеревеневшее лицо. Судьба порой преподносит невероятные сюрпризы, от ее виражей просто дух захватывает. До чего же тогда, в юности, он не любил курить сейго! А вот теперь, спустя десять лет, это умение употреблять самый сильный в Отроге яд спасло его от мести гостиничной шлюхи…

– Славно складывается мой отдых на Адеме… – пробормотал Чейн, раскачиваясь из стороны в сторону, чтобы не дать тошноте вновь скрутить его. – Джон был прав, когда говорил, что эта планета наслаждений еще покажет нам свои острые коготки… Что ж, показала.

Посидев еще несколько минут, Чейн собрался с силами и, кое-как запихав вещи в небольшой чемодан – подарок Джона Дилулло, спустился по лестнице в фойе. У конторки, как обычно, на массивном стуле сидел хозяин гостиницы и с озабоченным видом перелистывал солидную пачку счетов. При виде молодого варганца он расцвел ласковой улыбкой.

– О, господин Чейн! Рад вас видеть. Как вы себя чувствуете, мой молодой друг?

Вид зеленокожего гуманоида излучал радушие, но его крупные жабьи глаза оценивающе глядели на варганца. Похоже, он был чем-то явно озадачен, и Чейн догадывался, чем.

Подойдя к конторке, он шумно взгромоздил на нее чемодан.

– Выезжаю, – коротко объяснил он. Хозяин гостиницы нахмурился.

– Жаль, жаль… Потерять такого клиента, да еще в мертвый сезон… Может быть, вас что-либо не устраивало, мой молодой господин?

– Нет, все замечательно, – усмехнулся Чейн.

– У вас есть к администрации какие-либо претензии?

– Нет.

– Увы, увы… Тогда прошу заплатить за три последних дня. Если помните, вы внесли задаток за первые две недели проживания, а сейчас уже прошло…

– Сейчас я тебе заплачу, – пообещал Чейн с кривой усмешкой.

Перегнувшись через конторку, он ухватил вегианина за пестрый платок, которым тот закрывал свою бородавчатую шею, и с силой дернул вверх. Гуманоид даже подпрыгнул на стуле от неожиданности.

– С-стойте… – просипел он, испуганно вращая глазами. – Что… что вы д-делаете?

– Расплачиваюсь с тобой за последнюю ночь, – объяснил Чейн. – Ведь это ты, жирная тварь, научил Лингу, как вскрыть мой сейф? И яд девчонке тоже дал ты? Ну, признавайся, старый разбойник!

– Н-нет… То есть да…

Чейн от удивления выпустил платок из руки. Вегианин воспользовался этим и, соскочив со стула, торопливо отбежал подальше, к стене. На его округлом, с тремя подбородками лице немедленно появилась ехидная улыбка.

– И стоило ли так кипятиться, мой молодой друг? – с издевкой произнес он. – Дело самое обычное для Адема. Помните, еще в первый вечер после вашего прибытия на планету я объяснил вам, что Адем – название не случайное. Это и Эдем, и ад, соединенные в одной точке Вселенной. Одни здесь развлекаются, вкушая самые запретные в галактике наслаждения, другие день и ночь проводят в бесчисленных казино, третьи сорят деньгами, четвертые эти деньги подбирают. Линга относится к последним, понял, дружок? Не надо было в постели болтать про свои сто тысяч кредитов, болван. Благодари еще Всевышнего, что она не отравила тебя в первый же вечер. Уж больно ей приглянулись твои железные мускулы. Но все железное женщинам быстро надоедает. Итак, ты будешь платить или мне вызвать полицию? Кстати, расскажешь этим парням в мундирах, как тебя здесь ограбили и пытались убить, ха-ха!

Чейн ответил яростным взглядом. Ему хотелось придушить коварного вегианина. Черт побери, Дилулло и здесь был прав. Не надо было ему сразу же по прилете на Адем отделяться от других наемников и бросаться в одиночное плавание по этому бескрайнему океану, имя которому – планета Развлечений. Что тогда говорил старина Джон? “Сынок, за последние два года мы с тобой пережили немало, побывали в десятках передряг, и признаюсь, ты стал мне по-своему дорог. Ты чертовски силен и храбр, да и смекалки не лишен. Не раз я поручал тебе самые опасные дела, и ты с ними успешно справлялся. Но громадные деньги… да еще эта чертова планета… Боюсь, сынок, что такое испытание тебе не по плечу. Как бы тебе не свернуть шею, упав однажды ночью с постели”.

Да, Джон сказал тогда, две недели назад, нечто подобное. И, как всегда, попал в точку. Такая жизнь не