вариант в стиле: «давай-ка, кровососущая тень, неси сюда миллион верблюдов с алмазами». Одиссей приманил Тересия кровью ради информации, поэтому и остался жив. Это редкий, я бы сказала, единственный случай. Чаще всего призраков вызывали с помощью особого обряда, чтобы вершить личную месть. Я изучала повадки людей: кровное мщение было краеугольным камнем общества в Шотландии, на Корсике и на Кавказе. Один человек мог так ненавидеть другого, что без колебаний жертвовал плотью, одержимый лишь одной целью – навредить своему врагу. После «Одиссеи» у меня возникли некоторые подозрения. Но никто из академиков СВБ не ответил на вопрос: если тень не высосет из человека кровь, а лишь «надкусит» его… что с этим человеком случится впоследствии? Порфирия – древняя болезнь, как и сам мир. Но мы все еще не знаем, откуда она взялась.

…Здесь замолкаю уже я. Да, девице не откажешь в уме. И все же я уверен: вампиры явились в наш мир не из Древней Греции. Крупнейшая (не считая, разумеется, отдельных случаев) миграция в Европу приходится на средние века. Кровососы пришли не поодиночке, а тысячами, похоже на массовое переселение… Проще всего им оказалось охотиться среди славянских племен: например, первое упоминание вампира в русских летописях приходится на 1047 год, или как там у нас… В общем, за 430 лет до С.Д, то есть «до смерти Дракуловой». Неизвестный священник, выполняя заказ новгородского князя Владимира Ярославича по переводу с глаголицы на кириллицу «Книги Псалмов», пишет о твари под названием «лихой упырь».[39] Спустя годы вампиры поминаются русскими летописцами все чаще и чаще. Например, в «Слове святого Григория» прямо указано, что живые мертвецы встают из своих гробов, дабы сосать кровь православных. А первые встречи с упырями произошли еще в то время, когда Русь была языческой. Налицо колонизация вампирами новых земель, типа как англичане переселялись в Австралию. Но даже исследование ДНК не дает ответа на вопрос: откуда приплыли клыкастые переселенцы? Любой вампир как минимум триста лет пропускал через свои вены кровь сотен людей, вычислить след ДНК невозможно. Семена вампиризма дают пышные всходы в Восточной Европе – Сербии, Болгарии, Румынии, распространяясь далее на Запад. Словно работал какой-то план: в каждой стране селится свой, особый подвид. Албанские вампиры носят высокие каблуки (сразу вспомнил штригу, будь она неладна), чешские кровососы нападают на жертву полностью обнаженными, болгарский упырь имеет одну ноздрю, а баварский вурдалак нахцерер сидит в гробу, скрестив большие пальцы рук, и левый глаз у него всегда открыт – вдруг придут крестьяне с осиновым колом? Каждый вампир в сутки мог обратить троих человек, и тем тоже вскоре требовалась еда… эти трое обращали девятерых, а новенькие выпускали в объятия ночи уже тридцать упырей. Если бы не отряды охотников за вампирами, мы бы правили Землей еще до эпохи Возрождения. Но кто все-таки привел упырей в Европу? Доказательств не существует. Что ж, сейчас я поражу Милену глубиной своего интеллекта.

– Лично я придерживаюсь мнения, что первые вампиры зародились на древнем Востоке, – чувствую себя профессором, читающим лекцию перед несмышленой студенткой, закладываю ногу на ногу. – Смотри сама: одних индийских упырей штук десять разновидностей, включая брахмаракшасов. А если брать во внимание шумерские мифы Междуречья, то вспоминается демоница Димэ: основным средством ее питания служила кровь младенцев и беременных женщин. В принципе тебе простительно не знать, что у нее было и другое имя, позднее перекочевавшее в демонологию иудеев…

– Лилиту, – доносится ответ из другой домовины. – Месопотамская женщина- вампир в иудейских легендах называется уже просто Лилит, без «у». Никто достоверно не знает, как она выглядела. Где-то изображена как монстр с головой льва и телом осла, а на полотнах средневековых художников – обычная голая мадемуазель. Официальная любовница Адама еще до того, как божество христиан презентовало ему Еву. Общеизвестно, что Лилит также родила Адаму детей.[40] На язык так и просится вывод – ах, вот оно! Вот кто произвел во тьму первых вампиров! Увы, ничего подобного: ее дети не унаследовали материнских способностей, отрицательно повлияли гены отца. Людоедством они могли заняться, но пить предпочитали водку.

Я едва не вываливаюсь из гроба от охватившего меня восхищения.

– Слушай, ты такая классная! – искренне признаюсь я. – Я и не подозревал, что у тебя настолько глубокие познания в мифологии. Мне-то казалось, ты полная дура и тупая проблядь, которая матерится и смолит, как паровоз…

Суровое молчание. Я ощущаю, что слегка перебрал с комплиментом.

– Охренительно. – Милена выдыхает в темноту табачный дым. – Так я и знала. До чего же мужики боятся сильных женщин! Им так легче защитить свой беличий мозг: если девка трахается, как заводная, она непременно абсолютная идиотка. Они думают, лишь «синий чулок» способен сидеть в библиотеках и грузить свою голову бесполезными сведениями. В мужском представлении женщина – биомасса со стразами, безмозглое существо, впадающее в состояние берсерка[41] при виде модной сумочки, психушное создание характером вроде разбавленного киселя. Вам так удобно. Иначе придется ломать себя через колено: признавать, что вы отстали в развитии от женского пола, деградировали до уровня плинтуса. Я уже знаю массу семей, где после кризиса женщина-вампир пашет на двух работах за литр крови. А мужик, как сучий Хен Вальсинг, лежит на диване и считает летучих мышей. Да, я подожгу избу и коня на скаку загрызу. Я офицер Службы вампирской безопасности, обладаю багажом знаний доктора наук и даю в постели как богиня. Надеюсь, мой message до тебя дошел?

Я жалею, что не откусил себе язык. Наступает молчание – посреди кучи гробов оно с полным основанием может считаться «гробовым». Слава Дракуле, я уже знаю: долго хранить его Милена по природе своей не умеет.

– Кем работала Катя? – неожиданно спрашивает она.

Такого поворота беседы я совсем не ожидал.

– Что? – довольно глупо переспрашиваю я.

– Кем работала Катя? – устало повторяет Милена. – Может, она взяла эту флэшку у себя на работе? Ты ведь в курсе о роде ее занятий?

…И тут мне становится стыдно. Только сейчас я врубился: да я же понятия не имею, чем занималась Катерина. Мне было интересно, чтобы сеструха отмыла кровь с обеденной посуды, прибралась в квартире, но я никогда не любопытствовал, чем именно она зарабатывает себе на смерть. Одевалась всегда по- деловому, офисная форма в Московии (да и вообще у вампиров европейских рас) стандартна – черные юбка и жакет, кружевца на груди, кулон с профилем Цепеша. Не слезала с iPhone, постоянно висела в мобильном Интернете – вешала резюме на job4vampires.ru. «Владею 5 языками, хорошо знаю систему Word». Силы зла, да кем же она может быть?

– Нет, – грустно говорю я. – Назови меня кем хочешь… но я не знаю.

Милена печально вздыхает. В принципе вампиры мертвы и воздух им не нужен: легкие не функционируют. Привычка вздыхать осталась от жизни.

– Понимаю, – говорит она, и ее слова звучат для меня громом небесным. – Знаешь, мы постепенно привыкаем, что у нас в родственниках трупы. Мертвый, он и есть мертвый – увидишь ты его завтра или через сто лет, какая разница? Редкие встречи на семейных праздниках, вкушение крови за черной скатертью, поедание куриного филе в церкви на День смерти Дракулы, отправка открыток с чертенком и порошковой кровью на клею. Близость убивается ощущением вечности. Если они не умрут, зачем ими дорожить? Я не осуждаю тебя. Действительно, какое тебе дело до места работы сестры… Не казни себя, это нормально.

Мне нечего добавить к ее словам. Она прочитала мои мысли.

– Давай все же попробуем уснуть, – предлагает Зубкова. – Завтра в «20 костях» потребуется, чтобы башка варила, а мы никакущие. Есть такой рецепт, бабушка поделилась: если не спится – лежи себе, понемногу считай овец.

Удивительно. То ли так совпало, то ли действительно меня сморила усталость, однако метод Милениной бабушки привел к успеху. Как только я сомкнул клыки на горле восемьдесят седьмой овцы, мир погрузился в сплошной мрак, а гроб превратился в ложе, выстланное пуховой периной. Судя по тонкому, но заливистому храпу, Милена успела уснуть раньше меня.