Однако сразу нескольких седоков в кресле определенно быть не может, одного из нас он точно обломает. Вчера утром аж сердце заледенело – открываю новостной веб-сайт, и читаю: кончено, он сделал выбор в пользу другого. Терпение в момент лопнуло. Думаю – все, пора Шефа вызывать и срочно продавать душу, иначе не другого, так третьего отправит в кресло. А я-то чем хуже?

– Стало быть, вам до зарезу хочется оказаться в кресле? – безразлично спросил Шеф, доставая из кармана портсигар, подаренный Буденным. – Ну, и зачем же дело стало? Считайте, вы уже полностью в шоколаде.

– Так просто? – поперхнулся от удивления политик.

– А чего трудного? – ответил Шеф. – Если надо – станете и Папой Римским.

– Неужели?! – побледнел человек в сером костюме. – И он тоже?

– Конечно, – невозмутимо потер левый рог Шеф. – Когда заседает конклав по выборам нового папы в Латеранском дворце, многие кардиналы к нам втихую обращаются. Основной набор для коктейля заранее готовят, и это притом, что настоящих девственниц в Риме еще меньше, чем у вас.

...Беседу прервал громкий звон– рука политика стрелой метнулась к телефонам на столе. Зависнув в воздухе, она отдернулась. Белый аппарат с государственным гербом важно молчал, другие не представляли для него интереса.

– Я работаю с гарантией, – сквозь клыки сказал Шеф, доставая коричневую сигару. – Будь я халтурщиком, со мной бы уже тысячу лет никто не связывался. Если потребуется, я даже Пэрис Хилтон могу усадить в кресло. А что? У нее две отсидки в тюрьме, съемка в любительском порно и собачка породы чихуахуа. Получается мощный политик, упрятанный властями в кутузку за правду-матку, раскрепощенный в личной жизни, и при этом обожающий беззащитных животных. Но Пэрис инаугурация не нужна. На самом-то деле, не так уж много народу сейчас требует власть в обмен на душу: чересчур хлопотно, да и опасно. Куда проще пожелать славы и денег. Например, боксер Фалуев подписал контракт кровью только за мускулы.

– Не ожидал от Фалуева... – зябко вздрогнул политик.

– Да ну что вы, – успокоил Шеф. – Его-то как раз вполне можно понять. Какой же дистрофик весом в 40 кило не мечтает крушить рожи врагам? Тут не то, что душу продашь темным силам – кусок мяса от себя отрежешь.

Политик потерзал губы серией молниеносных укусов.

– О'кей, – отчаянно выдохнул он. – Давайте сюда контракт, я почитаю.

...Через пару часов, выпив шесть чашек чаю и выкурив две сигары, Шеф откровенно начал скучать. Для привлечения внимания к своей персоне он несколько раз доставал из кармана золотой хронометр и выразительно смотрел на бегающую по кругу черно-красную стрелку в виде трезубца.

Тем не менее, даже этот прозрачный, как стекло, намек не сработал.

– Долго еще? – прорвало Шефа, который, подойдя к окну, в пятый раз созерцал посеревшую от противного, мелкого дождя площадь.

Политик не отрывал глаз от договора.

– Шесть параграфов осталось, – сухим канцелярским тоном произнес он. – Я всегда въедливо читаю документы, так сказать издержки образования.

Шеф нахмурился.

– И что мне, до утра тут сидеть? – спросил он с возмущением.

– Но душу все-таки не каждый день продаешь, – пояснил человек в сером костюме. – Чисто из профессионального интереса хочется изучить текст на будущее. Вдруг пригодится? Кстати, а Ходор с вами о душе не торговался? Непонятно, откуда у человека столько денег. Если имеете информацию, подпишите показания вот тут – мы ему и это приклепаем.

– С олигархами все сложно, – категорично сказал Шеф. – Они полностью оторваны от реальности. Не поверите, на днях даже факс от Абрамовича приходил: хотел нанять меня на корпоратив в «Челси», чтобы я показал там фокус с превращением в пуделя. «Газпром», помнится, тоже как-то раз через одного мертвого менеджера обращался: ему в гроб положили записку на официальном бланке, просили Джимми Хендрикса на денек из Ада отпустить. Расслабьтесь. Слоган нашей конторы, который мы легально купили у Ильфа и Петрова, гласит: «Вы не в офисе Голоса, вас не обманут».

...Шеф, засучив рукава, обеими лапами нарисовал в воздухе полукруг.

– Я уже вижу, – начал он чревовещать, закрыв глаза. – Как вы, сразу после посажения в кресло, идете с САМИМ по улице. Падает густыми хлопьями снежок, и все это под напористый музон «Раммштайна».

Разомлевший политик вздрогнул.

– «Раммштайн» не катит, – свирепо замотал он головой. – У нас сейчас пропаганда патриотизма. Возьмем для трансляции другое... я вчера ехал на работу, в машине радио слушал... там такой душевный медляк передавали,– практически «Металлика» по стилю: «Та-ра-ра, давай, брат, до конца...».

– До чьего конца? – полюбопытствовал Шеф.

– Ээээ... – смешался политик.

– Вы подзабыли – там еще и другая интересная фраза есть, – безжалостно добил собеседника Шеф. – «Ты потерпи, браток, не умирай пока...».

Политик уронил КПК с электронным вариантом договора.

– Маменька родная, – сказал он. – Да ну на хер. Пускай просто музыка звучит, словно пластинку заело. Народ, если подогретый – ему же все равно.

...Взяв с антикварного столика фигурный малайский нож для открывания конвертов, он быстро кольнул себя острым лезвием в левую ладонь.

– Ой-ой-ой...

Шеф заботливо подал политику дезинфицирующую салфетку.

– А Голос случаем не сорвет нам всю малину? – встревожился в последний момент политик. – Ведь он, как не крути, все же могущественнее вас...

– Обязательно было напоминать? – не на шутку разозлился Шеф. – Ну, тогда мотайте в его офис. Только хрена с два, он с политиками не работает.

– Жаль, – расстроился человек в сером костюме, размазывая алую кровь. – А мы-то стараемся... офисы строим, великий пост соблюдаем показательно.

Он обмакнул в красную жидкость кончик перьевой ручки, замерев на секунду. На его лице читалась историческая важность момента.

– Надо же, какая идиллия, – с издевкой сказал Шеф. – Прямо хоть сейчас к лику святых причисляй. А кто после официальных мероприятий дома ветчину жрет и коньяком запивает? Голос-то не фраер – он все видит.

Не найдя, что ответить на замечание, клиент лихо чиркнул ручкой по желтой поверхности пергамента – капли крови брызнули в разные стороны.

Шеф крякнул, приложив пылающее копыто. Политик молча гладил ладонь, глядя, как круг на документе постепенно разгорается бесцветным огнем.

– A propos[48], – спросил Шеф, изображая безразличие. – Насколько у вас в стране вообще популярен апостол Иуда? В принципе, ему давно должен памятник стоять. Я знаю массу политиков и деятелей шоу-бизнеса, которые с превеликой радостью целовали филейную часть одного лидера, а потом с еще большей радостью проклинали его, и бежали к другому филейчику.

Политик отвернулся к плакату «Металлики».

– Иуда ни при чем, – промолвил он. – У нас традиция такая. Куча царских сановников после революции нацепили на грудь красный бант, и выступали на митингах, обличая прогнившее самодержавие. Среди них, например, был даже родственник царя – великий князь Дмитрий Романов. Однако Искариот – нечто совершенно другое. Все считают этого парня отъявленным мерзавцем: даже те, кто никогда не читал Библию. Неприязни к Иуде добавляют и его странные привычки. Если верить Новому Завету, он перед арестом лез к Кудеснику целоваться. Людей подобной ориентации у нас любят не больше, чем и гастарбайтеров. Зато им везет в шоу-бизнесе.