наиболее тяжёлый период битвы его армии удалось добиться решительного перелома, понеся при этом сравнительно небольшие потери. Весь послевоенный период вместо честного и беспристрастного изучения действительно успешной для Красной Армии стратегической оборонительной операции под Курском советские историки всеми средствами огромной идеологической машины создавали миф о
Опираясь, в первую очередь, на недавно рассекреченные архивные источники из ЦАМО РФ и трофейного фонда германской армии в Национальном архиве США, я попытался как можно полнее представить ход боевых действий на этом участке, раскрыть их влияние на события под Прохоровкой и итоги оборонительной операции фронта в целом. Помимо архивных материалов также использованы и воспоминания очевидцев боёв, записи которых обнаружены в запасниках ряда российских военных музеев и получены в личных беседах. Сравнительный анализ показал: несмотря на то что после 9 июля эпицентр оборонительной операции Воронежского фронта переместился в полосу 69-й и 5-й гв. А, войска первой танковой и шестой гвардейской продолжали играть существенную роль, оттягивая на себя силы хотя и потрёпанного, но дравшегося с прежним упорством немецкого 48-го тк.
Особое место в книге занимает рассказ о том, как удалось сорвать замысел фельдмаршала Э. фон Манштейна по уничтожению двух группировок войск Воронежского фронта путём окружения – в излучине Пены (1-й ТА и 6-й гв. А) силами левого крыла 4-й ТА и в междуречье Северного [3] и Липового Донца (48-го ск 69-й А) смежными флангами 4-й ТА и АГ «Кемпф». Оперативные окружения крупных советских соединений в ходе Курской оборонительной операции были достаточно частым явлением. За двенадцать суток боёв гитлеровцы сумели замкнуть четыре «кольца», в которые попали: подразделения двух механизированных бригад 3-го мехкорпуса 1-й ТА, части двух стрелковых дивизий 23-го гв. ск 6-й гв. А, управление 48-го ск и четыре его стрелковые дивизии, а также две танковые бригады, танковый и истребительно- противотанковый полки 5-го гв. Стк. В общей сложности, в «мешках» оказалась целая армия, но в советской историографии было не принято касаться этой темы. Курская битва изначально рассматривалась как идеальный образец крупной стратегической операции, которую командование Красной Армии провело без сучка и задоринки с блестящими результатами. Да к тому же в летний период, развенчав утверждения геббельсовской пропаганды, что русские могут успешно воевать только с помощью «генералов Зимы и Распутицы». Окружение же расценивалось как свидетельство неумелого управления войсками и грубых просчётов командования. Хотя попасть в кольцо войска могли и по объективным причинам, независящим ни от их стойкости, ни от мастерства и опыта командиров. Тем не менее это портило написанную с учетом требований идеологических канонов картину грандиозной битвы, вошедшей в мировую историю как коренной перелом в войне.
Было ещё одно важное обстоятельство, которое требовало скрывать эти страницы прошлого страны. Если бы историки получили свободный доступ к документам дивизий и корпусов, попавших в окружение, а затем опросили оставшихся в живых свидетелей тех трагических событий, то увидели бы, какая непреодолимая пропасть пролегала между старшими командирами и генералами, с одной стороны, и красноармейцами – с другой, как наплевательски относились к жизни солдат прославленные советские военачальники. Тысячи воинов Красной Армии, стойко дравшихся на земле Белгородчины, были просто брошены на произвол судьбы их командирами, которые не выполнили свои элементарные обязанности, проявили равнодушие и цинизм к товарищам по оружию. Трудно говорить о морали или нравственности, если вечером генерал ставит задачу командиру дивизии: удержать во что бы то ни стало занимаемый рубеж, а на следующий день отводит мехбригаду, которая прикрывает фланг этой дивизии, но об этом комдиву не сообщает, хотя возможность была. И что самое страшное, после разгрома дивизии – гибели и пленения тысяч солдат и командиров, генерал остаётся в той же должности – командира корпуса, да ещё и орден получает. Всё это могло навести на мысль, что виновен не только генерал, порочна сама система, которая позволяла так безнаказанно вести себя генералам. Однако подобной крамолы нельзя было допустить, поэтому в советское время засекречивали всё, что могло бросить тень на прошлое страны и социалистический строй. Приведённый эпизод с генералом – это не обобщение, а реальные события, происшедшие 11 июля 1943 г. на правом крыле 1-й ТА в группе войск генерала А.Л. Гетмана, удерживавших излучину реки Пены.
Документы свидетельствуют, что на протяжении всей операции «Цитадель» генерал армии Н.Ф. Ватутин верно оценивал оперативную обстановку и прекрасно понимал логику действий противника. Поэтому когда 10 июля 1943 г. фельдмаршал Манштейн развернул оба танковых корпуса 4-й ТА на фланги, он предпринял решительные действия с целью сковать силы неприятеля, нанести ему максимальный урон и не допустить выдавливания войск фронта с этих участков. При этом был допущен ряд просчётов, недооценены возможности гитлеровцев, в первую очередь при оценке ситуации в полосе обороны 69-й А южнее Прохоровки. Несмотря на все усилия советской стороны, уже с 13 июля 1943 г. угроза окружения 48-го стрелкового корпуса генерал-майора З.З. Рогозного в междуречье Северного и Липового Донца из теоретической начала превращаться в реальность. Отвод сил с этого, как считал Н.Ф. Ватутин, перспективного плацдарма для будущего контрнаступления фронта стал прямым следствием событий 12 июля 1943 г.
Тем не менее следует отметить, что стойкость и мужество, проявленные личным составом соединения З.З. Рогозного и группы войск А.Л. Гетмана сыграли важную роль в успешном решении главной задачи, стоящей перед фронтом. В тяжелейших и кровопролитных боях бойцы и командиры сделали всё от них зависящее, чтобы не допустить прорыва неприятеля в глубь обороны фронта, сковали боем манёвр всех трех танковых соединений ГА «Юг» и не позволили реализовать Э. фон Манштейну его далеко идущие планы.
В книге широко представлена статистическая информация. В ходе работы в ЦАМО РФ мне удалось обнаружить богатый материал штабов как советских соединений, удерживавших оборону на направлении главного удара 4-й ТА, так и дравшихся в полосе наступления 3-го танкового корпуса армейской группы «Кемпф». Это позволило обобщить и впервые представить большой массив ранее не известных данных. Впервые публикуется численный состав танковых бригад 1-й ТА по дням, цифры потерь её корпусов в ходе сражения в излучине р. Пены. Особый разговор о потере личного состава войск армии П.А. Ротмистрова. Путём всестороннего анализа документов 2-го тк СС, с одной стороны, и 5-й гв. ТА – с другой, а также изучения местности удалось определить участки наиболее напряженных боев на знаменитом «танковом поле», где противнику удалось нанести гвардейцам наибольший урон, и установить цифры потерь. Причём определено не только число выведенных из строя танков и самоходок, но и живой силы. Приведены подробные данные убыли личного состава во всех соединениях пятой гвардейской, участвовавших в поединке 12 июля 1943 г. юго-западнее Прохоровки. Особенно тщательно проанализированы потери ударного соединения – 29-го танкового корпуса. Благодаря тому, что удалось обнаружить донесения отделов укомплектования и кадров, было установлено общее число погибших, раненых и пропавших без вести офицеров всех бригад и корпусных частей за 12 июля 1943 г. Эти данные представлены в сравнении с цифрами потерь дивизий СС и не требуют особых комментариев. Они наглядно демонстрируют весь трагизм положения, в котором оказались танковые соединения гвардейской армии.
Долгое время события на Огненной дуге рассматривались лишь как грандиозная танковая битва, и при её описании исследователи акцентировали внимание главным образом на особенности использования бронетанковых войск, а боевые действия стрелковых соединений находились в тени, хотя основными элементами системы обороны фронтов и управления войсками являлись именно пехотные дивизии. Представленные в книге документы свидетельствуют, что пехота играла значительную роль на всех этапах битвы, в том числе и при проведении активной обороны. Так, в ходе знаменитого боя под Прохоровкой 12 июля 1943 г. вместе с тремя танковыми корпусами в контрудар перешли девять стрелковых дивизий 5-й гв. и 69-й А и пять мотострелковых бригад, которые имели в своём составе несколько десятков тысяч человек.
Учитывая данное обстоятельство, я постарался уделить должное внимание этой стороне оборонительной операции, показать, что победа на юге Курского выступа (как, впрочем, и в битве в целом) добывалась тяжёлым трудом не только личным составом восьми танковых и механизированных корпусов, но, в первую очередь, сотнями тысяч красноармейцев и командиров тридцати пяти пехотных дивизий, раскрыть слабые и сильные стороны советских стрелковых соединений, участвовавших в ней, их численность и потери в каждом сражении на трёх главных направлениях.
Работа с документами советских стрелковых дивизий и корпусов оказывалась наиболее трудоёмкой и всегда вызывала большие сложности. Причин этого несколько. Во-первых, в условиях тяжелейших боёв штаб часто сам не знал о реальном состоянии соединения по несколько суток подряд, так как не получал необходимой информации из подразделений и частей. Во-вторых, в ходе операции «Цитадель» противник большое значение
