политики Россия надорвалась демографически, экономически и морально. Нравственное, физическое, духовное состояние русских сейчас ужасное. Русской молодежи до двадцати лет сейчас на двадцать- тридцать миллионов меньше, чем ее было в 1917 году. Если Российская империя до большевистской социалистической революции была практически славянской, и мусульманских народов в сумме было пять- шесть процентов, — причем они устойчиво сокращались в процентном отношении к общему числу населения Российской империи, ибо Россия и Украина переживали демографический взрыв, а детская смертность среди мусульманских окраин была очень высокой. То за семь десятилетий коммунистического режима мы имеем то, что имеем: фактически стоим на пороге жесточайшей борьбы за этническое выживание под давлением и натиском хищных кавказских и мусульманских орд, расплодившихся, размножившихся на нашей дани.

Наш исторический опыт показывает с безусловной однозначностью, — Россия для выживания и быстрого развития должна в своей политике решительно и беспощадно избавляться от доставшихся ей от коммунизма деятелей и политиков, которые препятствуют своими ли действиями, или идеями сближению с Европой, сближению самому широкому, самому всеохватному, подобно тому, как это вынужден был проделать Петр Великий, и в первую очередь сближению с Германией. На этой основе необходимо подготовить политическую линию на решительный и бескомпромиссный отказ от всех видов помощи южным инородцам, полуфеодальному варварству. Более того, мы должны готовиться к беспощадной военно-политической конфронтации с ними, ибо добровольно от потери дани они не откажутся, прибегнут к любым формам шантажа, чтобы получать ее опять.

Человеческая мудрость во все века и повсюду утверждала: всякое новое есть хорошо забытое старое. Как в этой связи не вспомнить трагическую конфронтацию мировоззрений Петра I и его сына Алексея, которая поразительно напоминает то, что Россия переживает сейчас. Петр призывал сына одуматься, ужаснуться судьбе Константинополя, захваченного тюркскими ордами из-за внутренней военной и организационной слабости! И сделал поразительное замечание, что в России государь не имеет права не быть человеком по духу своему военным, полководцем, с соответствующей этому организацией духовной, культурной и экономической, политической жизни страны и общества. Именно таким подходом к средствам преодоления опасной слабости страны он вырвал Россию из окончательных оков пережитков татаро- монгольского ига и дал ей мощнейший толчок к цивилизованному развитию. Не данью он разрешил болезненные противоречия с диким и варварским югом, а решительным поворотом к сближению с Европой, к использованию ее военных, дипломатических и организационных достижений, которые позволили ему проводить жесткую политику с позиции силы.

Надо ясно понимать всю ту страшную опасность для судьбы России влияния идей интернационализма и дружбы народов в духе коммунизма, из-за которых русские оказались оторваны от своего многовекового и богатого исторического опыта, что стало причиной абсолютной беспомощности подавляющего большинства перед идеями спекулятивно-коммерческого либерализма, и государство очутилось на грани распада и исторической катастрофы. Китай, чтобы спасти свою созидательную культуру, созидательную цивилизацию вынужден был пойти на колоссальное напряжение народных и государственных сил, вынужден был построить Великую китайскую стену для защиты себя от опустошительных и постоянных набегов кочевых, хищных орд центральной Азии. Коммунисты эти орды объявили первейшими своими союзниками и братьями, распахнули перед ними Русь, бросив им на растерзание, тем самым надрывая ее демографически, морально, нравственно, приучив к нормальной естественности выплат огромной “помощи”, год от года возрастающей и возрастающей. Все пьянство, все моральное разложение русских есть следствие гнетущего осознания какой-то чудовищной отчужденности государства от интересов собственно русских, более того, направленности советской государственной машины на экономический надрыв России, на уничтожение самого русского этноса. И это не какое-то политическое отклонение от первоначальных замыслов большевиков. Одна из любимых идей Ленина и большевизма была идея превращения России в некий огромный Нью-Йорк, в “плавильный тигель” всех неприспособленных к капитализму народов. Очевидно, в такой идее русским была уготована судьба североамериканских индейцев, с той разницей, что в отличие от индейцев, уничтожавшихся наступлением цивилизованных европейцев, русские были в СССР главным цивилизационно устремленным народом.

Проблемы отношений русских с варварскими соседями касаются не только кавказцев вкупе с тюрками, не только азиатов, но и отчасти прибалтов. До четырнадцатого века на Руси прибалтов считали варварами, каковыми они и были на самом деле, приняв христианство самыми последними в Европе, на четыре-пять столетий позже Руси. До сих пор им чужды большие города, стали переселяться в города лишь в пятидесятых-семидесятых годах, а потому им чужды интересы крупной промышленности. До сих пор им чужды принципы организации общественной и экономической жизни городского существования. Они не смогли интегрироваться в городскую культуру ни при немцах, которые доминировали в прибалтийских городах сотни и сотни лет, не смогли приспособиться к городу и при русских. И их неприязнь, часто переходящая в злобную ненависть к русскому населению, есть в первую очередь неприязнь прорвавшихся комплексов неполноценности, ненависть к самостоятельному историческому опыту русских в развитии городской цивилизационной самоорганизации.

Еще раз подчеркнем, русское государственническое сознание в бывшем СССР было единственным подлинно современным по культуре, по историческому самосознанию, — единственным изначально борющимся за глубинные ценности цивилизации, готовым на определенном этапе принять на себя ответственность за становление общемировой цивилизации! Если русские политически, морально, генетически не устоят против агрессивного варварства, откуда бы оно не исходило, из самой ли России, из окружения, — но если русские не вернут себе на политическом уровне, на культурно-общественном и бытовом уровне своего национального самосознания, на идейном уровне в самосознании исконность, изначальность своей судьбы в борьбе за городскую цивилизацию с варварством, они обречены на государственную, на морально-политическую катастрофу. Но что еще страшнее, за ней последует катастрофа и всех государств Евразии, всей современной цивилизации как таковой.

Ни в коем случае нельзя забывать уроков истории. Тюркские орды захватили Константинополь, Византию — и развитие цивилизации в Восточной и Центральной Европе было отброшено назад по крайней мере на полтысячелетия. Германские племена разрушили Рим — и Западная Европа одичала на сотни и сотни лет, пока в ней не забрезжило Возрождение. Монголы прошлись своими ордами по древним и молодым цивилизациям Евразии — и эти цивилизации практически до сих пор в полной мере не оправились от того удара.

Складывается такая историческая ситуация, когда Россия оказывается вновь на передней линии защиты ценностей цивилизационного поступательного развития человечества. Ибо в надвигающемся на человечество мире экологического, энергетического, демографического кризисов оно сможет выжить только и только в цивилизованном единении сугубо национальных государств, в высшей степени самодисциплинированном единении, от которого ни варварству, ни феодализму не может быть ни пощады, ни угла для укрытия. А для окончательной победы цивилизации во всем мире необходимо, чтобы на севере Евразии осуществилось прорывно быстрое цивилизационное развитие, которое объединит старые цивилизации Евразии, а затем и остальных континентов. И выполнить это могут только русские, политически направляемые цивилизационным русским национализмом.