Гаврилин оттолкнулся от дерева. Если он сейчас на пойдет, то не сможет этого сделать вообще.
Сто шагов… Гаврилин попытался бежать. Честно попытался, и успел вцепиться в удачно подвернувшееся деревце. Вот и все? Все? Бежать у него не получится. Все?
Гаврилин оглянулся по сторонам. Он стоял на дне неглубокого оврага, заросшего деревьями и кустами. Чуть в стороне края оврага соединял ствол упавшего дерева.
Если бы он заметил этот ствол раньше – перебрался бы через овраг по нему. И тогда не упал бы. Если бы.
Если бы не был дураком, то преодолел бы брезгливость и снял бы с мертвого Клина теплую куртку и шапку. И захватил бы с кровати одеяло. И поискал бы в карманах убитого спички или зажигалку. Если бы…
Гаврилин осторожно отпустил деревце и шагнул. Получилось. Еще шаг. Еще. Правда, таким темпом он не доберется до трассы до темна. А это значит, что не доберется до нее никогда.
Подниматься осторожно, не дай Бог еще раз упасть. Аккуратно. Шаг за шагом. Сантиметр за сантиметром. Осторожно.
Выбравшись из оврага Гаврилин остановился, чтобы перевести дыхание. Воздух сегодня отпускается только по половине глотка за раз. Нарушитель наказывается болью.
Тело быстро остывало. На бегу еще кое-как удавалось сохранять тепло. Теперь… Теперь ему даже не придется дожидаться темноты, чтобы загнуться. Достаточно будет просто постоять вот так минут десять.
Как тихо, подумал Гаврилин. Все застыло. Ни звука. Листья и остатки травы хрустят под ногами будто обгоревшая бумага. Даже ветра нет. Лежит, наверное, где-нибудь комком замерзшего воздуха.
Идти. Теперь для него передвигать ноги и жить – одно и то же. Одно и то же. Шаг. Еще шаг. Правой. Левой. Правой. Левой.
Через сколько его догонят? Через час? Полтора? И будут ли его догонять? Достаточно просто не выпустить его к трассе. Заставить померзнуть до ночи. А потом поиски можно будет прекратить.
Но Крабу он нужен живой. У Краба есть к нему множество вопросов.
Ветка процарапала болезненную борозду по лицу. Велика Россия, а отступать некуда. Если он хочет выжить, то должен выходить к дороге.
Пустота
– Он должен выходить к дороге.
– Что?
Краб загасил окурок в пепельнице и посмотрел в глаза Хозяина:
– Этот чертов Гаврилин будет выходить к дороге.
– К трассе?
– К дороге, к этой чертовой дороге от трассы к твоему дворцу! – Краб вытащил из пачки новую сигарету, зажег.
Ему удалось успокоиться. Он не бросился на Хозяина после того, как узнал, что Гаврилин сбежал. Чуть не бросился. Удержал не разум, а самое банальное чувство самосохранения. И насмешливый взгляд Хозяина.
Потом, рассматривая залитую кровью комнату и скрюченное мертвое тело Клина, Краб успокоился. Почему он решил, что это Хозяин помог сбежать этому придурку?
Нечистая совесть? Он сам планировал свалить Хозяина, используя Гаврилина и теперь просто приписал свои желания Хозяину. Чуть не подставился.
В наказание Краб заставил себя спокойно осмотреть место убийства, пройтись по коридору к выходу и обратно, убедиться, что через двор Гаврилин уйти не мог и спуститься в подвал.
Перед открытой дверью в подземный ход Краб закурил и курил не переставая все время, пока не вернулся в кабинет Хозяина. Нервы, мать их.
Нервы. Это у него нервы, а на лицах Нолика и остальных читался почти мистический страх. Они и раньше и видели кровь и убивали, но на этот раз жертвой стал один из них. Тот, кого Краб поставил в охрану. А мог ведь поставить любого из них.
Когда Краб услышал за спиной тихий шепот «лабух», то резко обернулся:
– Что?
Шептавший запнулся и испуганно уставился на Краба.
– Я тебя спросил, что ты только что говорил?
– Ни-ничего…
– Лабуха вспомнили? – Краб обвел взглядом всех толкущихся в коридоре, – Убьет, думаете? Убьет. Всех. Каждого, кто будет как этот урод торговать ебалом вместо того, чтобы думать. Клин ведь своим пером по горлу получил. Своим?
– Своим, – подтвердил кто-то сбоку.
– Я каждого из вас предупреждал по сто раз. Каждого. Хочешь жить – думай не о бабах, а о задании.
Краб ногой перевернул Клина на спину. Застывшая кровь с влажным треском тонкими паутинками потянулась за лицом. Солнечный луч слабо отразился на открытых глазах мертвого.
