– Не нужно, – пожал плечами Дима.

Знакомый голос, подумал Шатов. Он его уже где-то слышал. Совсем недавно. С какой-то истеричной ноткой голос. А, вспомнил Шатов, ночной курильщик.

– Давайте наверх, – напомнил Ямпольский, – он может появиться в любой момент. Шатов, ты, когда пришел, все так и было?

– Да, – коротко ответил Шатов.

– Дверь не заперта, свет включен, дрова в камине горели?

– Да.

– Ты точно ничего не трогал?

– Пытки применишь? – спросил Шатов.

Ямпольский шагнул к нему, но тут снова зазвонил телефон.

– Снова – да! – сказал в трубку Шатов.

– Я скоро приду, – сообщил голос Арсения Ильича, – минут через десять-пятнадцать. Ждите.

– Хорошо, – сглотнул слюну Шатов.

– Что там у вас с голосом? – поинтересовался Арсений Ильич.

– Ничего.

– Ничего? Больше ничего сказать не хотите?

– Ничего.

– Тогда ждите, – голос Арсения Ильича был спокоен.

Слишком спокоен, мелькнуло у Шатова. Он закрыл глаза. Где он может быть?

– Не суетись перед шторами, – предупредил майор Коляна, – пересади журналиста на диван. Чтобы этот его приятель сразу не заметил, что дело нечисто.

Колян волновался, потер щеку рукой:

– Его на диване не к чему будет пристегнуть.

– Руки за спиной защелкни и все, учить тебя? – майор передернул затвор пистолета.

Колян отстегнул наручники, защелкнул их снова и толкнул Шатова на диван:

– Лежи тут.

Ямпольский огляделся:

– Давай на кухню, дверь приоткрой… Или нет, не надо.

– Что?

– Возьми стул и поставь за входную дверь. Можешь сидеть. Я сяду в угол, в кресло.

– Там Бахмут вымокнет, – сказал Колян, подтягивая стул и усаживаясь на него.

– Не расклеится, – оборвал Ямпольский, – меньше трепа!

Шатов пошевелил плечами, стараясь устроиться хоть сколько-нибудь удобно. Ломило плечи, рук он просто не чувствовал. Ныли губы…

– Слышь, майор! – окликнул Шатов.

– Что?

– Ты не боишься, что мое лицо может не понравиться хозяину дома?

– Твою мать, – Ямпольский вскочил, – где тут у него вода?

– Для меня ее нет, – сказал Шатов.

– Сходи на кухню, – Ямпольский указал пистолетом на дверь, – поищи воду. Ведро, или там, в чайнике.

Колян вдоль стены, чтобы не отбрасывать тень на шторы, прошел к кухне.

– Тряпку намочи, – подсказал Ямпольский.

Тряпку намочи. Все происходящее в комнате отодвигалось от Шатова все дальше и дальше. Комната заполнялась чем-то упругим, эластично сдавливающим все тело. Шатов моргнул. Перед глазами плавала какая-то кисея. Словно призрачные тени каких-то предметов, которых Шатов ни как не мог опознать.

Вернулся Колян, несколькими движениями вытер Шатову лицо, бросил тряпку на пол за диван.

Шатов почти не обратил на это внимание. Странное чувство, будто он одновременно находится в двух разных местах, возникло у Шатова и никак не уходило. Один Шатов полулежал на диване, неловко согнув скованные за спиной руки. Другой…

Другой медленно двигался… По коридору? Какие-то стены… Деревянные стены… Это движение не зависело от желания Шатова. Его словно кто-то передвигал, или нес…

Шатов видел, как Колян, переложив пистолет в левую руку, правой чешет за ухом. Но одновременно с этим Шатов, другой Шатов, приближался к кому-то, к какому-то силуэту. Это было знакомое место, но Шатов