«горячую» добычу. Они решили обосноваться здесь, возможно, до тех пор, пока не утихнут страсти; затем Тони заберет свою долю и уедет. Должно быть, они в любом случае намеревались уехать из Лондона — Стратос ведь совершенно очевидно свернул свои дела там. И разве нашли бы они лучшее убежище, нежели родной дом Стратоса, куда он совершенно естественно, не вызывая подозрений, может приехать, и Тони тоже — якобы затем, чтобы помочь ему начать дело? Знаете, — он поднял глаза, — сдается мне, что пожива их, чем бы она ни была, весьма существенна.

— Это потому, что ради нее стоит запастись как следует терпением и подождать?

— Вот-вот. Не станешь же ты убеждать меня, что твой приятель Тони желает провести всю свою жизнь в Агиос-Георгиос. Неужто ты хоть на минуту поверила, что этот дохлый отель его прельщает?

— Ну, по сравнению с милыми его сердцу родными пенатами это все ж какое-никакое разнообразие, — заметила я.

— А что такое пожива? — подал голос Ламбис.

— Добыча, — вмиг отозвался Колин. — Награбленное добро, трофей…

Ламбис ухватил его за голову и столкнул в заросли розмарина.

— Деньги и ценности, добытые незаконным путем, — смеясь, сказала я.

— Спокойно, дети, не шалите, — вмешался Марк. — Таким образом, Стратос и Тони замешаны в каком-то преступлении, совершенном в Лондоне, предположительно в крупном ограблении. Они линяют… гм, они покидают страну с украденными ценностями — Ламбис, до чего ж благотворно ты на нас влияешь — и обосновываются здесь, чтобы отсидеться. Стратос наверняка у них главный, так сказать, старший компаньон, раз добро припрятал он и Тони не знает где. Теперь переходим к Александросу.

— Он приехал сюда, разыскивая Стратоса, — сказала я. — Он был знаком с Тони и разговаривал с ним по-английски, и Тони отвел его к Стратосу. Готова спорить, Александрос тоже из Лондона.

Колин тут же выкатился из кустов:

— Он вместе с ними участвовал в ограблении, они его надули, и он приехал, чтобы затребовать свою долю, вот они его и убили!

— Возможно, — согласился Марк, — но ведь Стратос с готовностью взял в долю свою сестру… ну, то есть готов разделить э-э-э…

— Поживу, — подсказал Ламбис.

— …поживу с сестрой. Так что едва ли он станет убивать подельника только потому, что тот потребовал свою долю. Тони, судя по всему, не считает, что особенно рискует.

Я нерешительно проговорила:

— А может, все гораздо проще: все действительно произошло так, как говорит Колин, только потом они поругались и Стратос попросту вышел из себя? Это вполне в его стиле: он из тех полнокровных здоровяков, крутых парней — палликаратес, Ламбис, — которые могут враз потерять контроль над собой и при этом обладают достаточной силой, чтобы наломать дров, когда с ними такое происходит. А в стране, где каждый запросто таскает при себе оружие, считая это в порядке вещей… Марк, ты видел, как совершилось это убийство. Ты говорил, что они кричали и ругались. Разве не так все было?

— Ну да, именно так. Они яростно спорили, а потом вроде бы все и свершилось… только не спрашивай меня, кто это заварил и с чего все началось. По-видимому, причина убийства связана с какими-то событиями, происшедшими в Лондоне; в чем бы ни заключалось это их «дело», они чертовски боятся, что их сцапают. Ясно, что речь идет о чем-то действительно серьезном, а тут еще убийство Александроса, — вот они от испуга и потеряли голову и совершили откровенно безрассудный поступок — потащили вместе с собой Колина. Насколько я представляю, у Стратоса, вероятно, — а у Тони наверняка — британские паспорта. Интересно, имеется ли у нас с Грецией договор о выдаче преступников?

— Могу тебе ответить, — вмешалась я. — Имеется.

— Ага, — удовлетворенно кивнул Марк и взглянул на часы. — Ладно, короче. На мой взгляд, у нас есть все, что нужно. Мы можем навести полицию на след Стратоса и компании, и они еще очень не скоро сообразят, что мы тут поработали. Вряд ли для ребят из Лондона будет трудно установить личности двух греков из Сохо и одного… гм, Тони. Возможно, они и так в розыске, только полиция пока не напала на их след. Так что, ежели полиции удастся застать их врасплох, они, возможно, отыщут награбленное… а тут твоя версия, мотивы… и Ламбис отделается легким испугом за нападение на потенциального убийцу.

— Полиции придется действовать быстро, — с тревогой заметила я. — Стратос наверняка поймет, что Колин сразу же обратится за помощью.

— Если только узнает, что он сбежал. Но если Колин был прав — а я склонен этому поверить, — тогда они действительно собирались его убить, и Софья знала об этом. Возможно, она убедила Стратоса, что от Колина попросту избавились. Рассчитывать на это мы не можем, однако не исключено, что какое-то время она будет держать язык за зубами для своего же блага. Стратос, конечно, обеспокоится, куда подевался Джозеф, но сомневаюсь, что он решится — по крайней мере сейчас — на отчаянный шаг и сбежит из Агиос-Георгиос.

— На месте Стратоса, — сказала я, — я бы перезахоронила труп — я имею в виду Александроса — на всякий случай, вдруг расследование начнется. Глупо было закапывать его на своем собственном участке.

— Ежели б ты попробовала закопать кого-нибудь здесь, где на четыре дюйма вглубь идет песок, — заметил Марк, — ты бы их поняла. Но вообще-то я согласен. Он вполне может это сделать. Тот факт, что они вообще закопали его там, видимо, указывает на то, что они не собирались отпускать Колина после всего, что он увидел и услышал.

Они что, на самом деле собирались меня убить?

— Иначе они никак не смогли бы чувствовать себя в безопасности, — откровенно признался Марк. — Они, видимо, уверились, что я умер и валяюсь где-нибудь. Если бы не Ламбис, так бы оно и было. Можете не сомневаться, они лишь ждали подтверждения этого. Даже если Софья и уговорила Стратоса оставить тебя в покое, все равно она, должно быть, знала, что не сможет оберегать тебя вечно — во всяком случае, от такого типа, каковым, очевидно, являлся Джозеф… вот она и решила отпустить тебя.

Колин заметно встревожился:

— А они ей ничего не сделают, когда обнаружат, что меня нет?

Марк посмотрел на меня. Я медленно проговорила:

— Я уверена, что Стратос не причинит ей вреда, даже если отважится. Я долго над этим раздумывала и решила, что тебе не стоит всерьез беспокоиться. Он может ударить ее в припадке ярости, но ни в коем случае не убьет. А она, бедняжка, привыкла к грубому обращению. Более того, тот факт, что она спасла тебя, вполне возможно, избавит ее от массы бед, если начнется полицейское расследование. — Я перевела взгляд на Ламбиса. — А ты… ты можешь быть совершенно уверен, что, овдовев, она станет жить куда лучше и счастливее, нежели когда-либо с тех пор, как вышла замуж за этого проклятого мерзавца.

— Приятно слышать, — только и произнес в ответ Ламбис, но мне показалось, что лицо его стало более спокойным, когда он вновь склонился над своей деревянной ящеркой.

— Это правда. Знаете, а ведь мне пора идти.

— Да, действительно, — согласился Марк. — Сестрица Анна, посмотрите, никто не идет?

Колин снова поднес бинокль к глазам:

— Ни хрена.

— Ничего? — вскинул глаза Ламбис, оторвавшись от хребта ящерки.

— Ни хрена, — повторил Колин. — Ты ведь знаешь, что…

— Я прекрасно знаю, что такое хрен, — перебил его Ламбис. — Но я не знал, что у вас есть идиома, в которой это растение гуляет по горам. Я люблю учиться.

— Во молодец! — с восхищением воскликнул Колин.

А я подумала, что проведи Ламбис месяц в компании братьев Лэнгли, и его знание еще более пикантных и малоупотребительных оборотов английского языка достигло бы поистине замечательных высот.

Марк уже поднимался на ноги. Я вдруг заметила, что он выглядит очень утомленным. От крыльев носа к уголкам рта пролегли глубокие складки, под глазами мешки. Он протянул руку, помогая мне встать.

— Жаль, что ты должна туда возвращаться.

— Откровенно говоря, — сказала я, — если бы не Франсис, я прямо сейчас спустилась бы с вами к