колокольный мир. Два года назад…

Дженнифер резко вернула к действительности официантка, убравшая пустую тарелку. За соседним столом на смену ортопироксену пришли оливин и клинопироксен, за ее собственным — meringue Chantilly сменили виноград, груши и пять сортов сыра. Дженнифер вздохнула, печально помотала головой и попросила кофе.

«Попейте его со мной», — предложил голос.

Она удивленно взглянула. Мужчина, который все время смотрел на нее из-за отдаленного столика, встал и направлялся в ее сторону. Примерно двадцатишестилетний высокий шатен с тонким лицом и чувственным ртом. Живые карие глаза с длинными ресницами. Резкие странно разболтанные движения намекали на глубокое внутреннее напряжение, тем не менее он двигался красиво, грации не уменьшала даже легкая хромота. Откровенно привлекательный молодой человек, даже более того, мужчина, который не останется на вторых ролях. В его лице не было безжалостности искателей успеха, выражению уверенности противоречила нежность губ.

Глаза Дженнифер расширились, к щекам прилила краска и отступила, оставив ее с мраморным лицом. Она сказала недоверчиво: «Стефен?»

Он улыбнулся, пододвигая для себя стул. «Дженни… можно?» Вытащил портсигар, и если его руки действовали и не слишком уверенно, то Дженнифер не в состоянии была этого заметить.

«Но, Стефен! Такой огромный мир, а ты оказался здесь!»

«Отпуск. Я здесь уже несколько дней».

«Но здесь?»

Он намеренно не понял вопроса. «Вовсе нет, не в этом отеле. В Гаварни. У меня жилище поскромнее, я здесь только иногда ем».

Она почти ошеломленно взяла сигарету. «Стефен, какое необыкновенное совпадение!»

«Да ну?»

Его тон заставил ее посмотреть на него, оказалось, что Стефен весело ее разглядывает, и что-то еще присутствует в его глазах. Она спросила неопределенно: «А разве нет?»

«Разумеется, нет. Я решил, что пришло время увидеть тебя снова, вот и все. Приехал прямо из Оксфорда».

«А мама… Они знают, что ты сюда поехал?»

Слабо улыбнулся. «Кажется, я сделал это очень ясным».

Ни с того, ни с сего она сказала: «Ты изменился».

Улыбка стала глубже. «В смысле, меня уже не так легко отпугнуть?»

Она опять покраснела. «Нет, вовсе не… Как глупо! Но…»

Он мягко ее поощрил: «Но?»

«Думаю, ты мог тогда зайти и попрощаться».

«Я так и сделал».

«Правда? Когда?»

«Очень рано, утром после бала. Твоя мама сказала, что ты еще спишь, поэтому пришлось уехать, не увидев тебя. Передал тебе свое «до свидания». Тебе не сказали?»

Она молча мотнула головой. Мрачно-незащищенное выражение ее лица опять пробудило в нем вспышку гнева, как два года назад, когда он импульсивно вернулся в Вишневый приют, неизвестно на что надеясь. Возможно, на короткие полчаса с Дженнифер перед отходом поезда…

Но в большую музыкальную комнату вышла миссис Сильвер и принялась подробно объяснять, почему нежелательно ему этим утром, а, в сущности, и когда бы то ни было еще, встречаться с ее дочерью. Она делала это, не требуя ответа, очаровательно, жестоко… С очень добрым видом она указала ему на отсутствие средств, неопределенные перспективы и, в конце концов, на несомненную нестабильность артистического темперамента. Стефен был слишком несчастен и зол, чтобы оценить деликатность, с которой все это преподносила профессорская жена, положив одну грациозную руку на огромный «Стейнвей», а одним глазом, так сказать, поглядывая на дверь мужа…

Стефен не сопротивлялся. В ее словах было слишком много правды, кроме того, он сам точно не понял, чего хочет. Он знал только, что осознание того, что он не увидит Дженнифер два года, захлестнуло его, как волна горького и едкого моря. Обещанные годы в Вене, которые до того момента казались золотой мечтой, вдруг превратились в ссылку, в одинокое блуждание в беспокойных водах неопределенности вдалеке от тихого и спокойного центра его жизни. Но, если он только что понял, что чувствует по этому поводу, то в ощущениях Дженнифер он был самым разнесчастным образом неуверен. Прошлый вечер должен бы стать началом, а вместо этого оказался завершением… И потому, что он был обязан сесть в поезд и уехать, Стефена убедил убийственно-неопровержимый здравый смысл сказанного, и он отправился в Вену. Раз в неделю он писал Дженнифер длинные повествовательные письма о своей работе, их мог бы написать старший брат и, конечно, миссис Сильвер не могла найти в них криминала…

К концу двухлетней ссылки Стефен не сомневался в своих желаниях и в том, что без их осуществления он никогда не почувствует полноты жизни. Чтобы помешать ему увидеть Дженнифер и приступить к началу, в котором ему отказали два года назад, понадобилась бы дюжина матерей-драконов, вооруженных намного сильнее, чем миссис Сильвер. Но воевать не пришлось. За него это сделал профессор Сильвер, к которому обратилась жена, взбудораженная слухами о появлении опасного молодого человека. Когда Стефен второй раз столкнулся с родителями своей избранницы лицом к лицу, он обнаружил, что профессор говорит о его перспективах совершенно в других тонах. Похоже, существовала вакансия, которую Стефен мог бы занять… Профессор даже примет меры к тому, чтобы это произошло… Стефен растерянно спросил: «Здесь, сэр?» «Несомненно, — профессор сверкнул глазами. — Любое другое место не даст того, к чему привыкла Дженнифер».

Скоро Стефен, как заколдованный, оказался на улице с адресом в Гаварни в кармане, а последние слова профессора еще звенели в его ушах: «Тебе нужен отпуск, не так ли? Почему бы не поехать туда? У тебя достаточно денег? Хорошо, желаю удачи. Сейчас она в Лондоне, отправилась к тете на неделю, но я бы на твоем месте двинул прямо в Гаварни и встретил ее там. Для вас обоих вероятность разобраться во всем намного больше вне домашней рутины. Но будь осторожным, мальчик. Не думаю, что она такой нежный маленький цветочек, каким считает ее мать, но ни к чему пробивать лбом стены».

Вот он и увидел ее четкий профиль и с болью прочувствовал двухлетний разрыв, через который еще предстоит наводить мосты. И очень многое нужно сказать, но пока говорить нельзя. Дженнифер внимательно смотрела на свою сигарету и чувствовала, как между ними встает стена молчания. Не того легкого дружеского молчания, которое получалось раньше, пустоту заполнили новые неизвестные и непонятные конструкции. Что случилось? Почему он сердится? А почему он приехал? Ее сердце забилось быстрее, но лицо замкнулось и ничего не отражало. Разве можно, пока он не заговорил первым? А Стефен наблюдал за ней, чувствовал неопределенность и все больше замыкался на собственных желаниях и мечтах…

Тупик…

В тишине протопали мисс Шелл-Пратт и мисс Мун, покинувшие столик и продолжающие беседу.

«А как они легли, вертикально или горизонтально?» — с волнением поинтересовалась мисс Мун.

Мисс Шелл-Пратт была резка и грубовата: «Вертикально, Мун, вертикально. И залегание очень неспокойное».

Дверь захлопнулась за ними. Стефен повернулся дамам вслед и смотрел, вытаращив глаза, так что Дженнифер стало даже смешно. «О чем они говорят, ради Бога?»

«Геология, Стефен! Я это слушала весь обед. Не представляешь, как может возбуждать геология!»

«Похоже, действительно… — Он встал. — Необыкновенная наука. Полагаю, они этим занимаются в Кембридже. Пойдем, Дженни, отсюда, хочу угостить тебя ликером».

Вы читаете Гром справа
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату