Ее противник больше не повторит ошибки.

Ричард следил за врагом, вновь отступавшим, со злобой и удивлением. Неужели этот слабый и трусоватый человечек полгода наводил страх на все английские гарнизоны? И за этим щуплым уэльсцем он гонялся четыре месяца по лесам и горным ущельям? Неужели эти дикари не смогли выбрать себе более достойного вождя?

Сделав резкий выпад, Ричард выбросил вперед в замахе руку с кинжалом, ударил по лезвию вражеского кинжала, и тот, словно легкий воробышек, вылетел из руки противника и упал на траву.

По инерции Ричард наклонился вперед и столкнулся с врагом. Они оба свалились на землю.

Приподнявшись и вдавив колено в живот противника, Ричард приставил к его горлу кинжал. Воины его сгрудились рядом. Хор их голосов напоминал истошный лай охотничьей своры, загнавшей наконец в ловушку раненое животное.

— Факел! Дайте скорее факел! — вскричал Ричард. Оба его оруженосца поспешили выполнить приказание господина.

Ричард откинул с головы лежащего под ним и, казалось, впавшего в беспамятство противника капюшон, отороченный мехом.

Он на мгновение лишился дара речи, увидев тонкие девичьи черты.

— Что за наваждение?! — вскричал Ричард, не веря своим глазам.

Отбросив с внезапным отвращением оружие, он поднялся.

— Это женщина! Боже милостивый, упаси меня от чар колдовских! Пока мы тратили время на эту женщину, Рыжий Лис сбежал от нас!

Элен лежала, распростертая на спине, глядя снизу на враждебные мужские лица. Они сейчас расправятся с ней, и, несомненно, сделают это жестоко. Но ее уже не страшила собственная участь.

Ненависть, сжигающая ее душу, пересиливала страх. Элен верила, что ее отчаянный поступок позволил кому-нибудь из лагеря уйти живому. За это ей не жаль уплатить самую высокую цену — какие бы мучения ни ожидали ее!

Медленно она приподнялась, уселась на траве, следя неотступно взглядом за своим врагом, расхаживающим взад-вперед возле нее и, казалось, никак не способным оправиться от охватившей его растерянности и бессмысленного, унизительного для себя гнева.

Шаги его были невероятно широки, ноги длинны, он преодолевал каждым шагом расстояние, какое не одолеть ни одному из знакомых ей мужчин. Плечи и руки его были могучи, приученные к тяжести рыцарского щита и меча, которым он крушил ее родной народ.

Он резко остановился, бросил ей свирепо в лицо вопрос:

— Лис удрал? Это так? Говори!

Элен ответила ему презрительным взглядом. Если б она был колдуньей и владела искусством замораживать живых людей, то он тотчас бы оледенел.

Ричард дернул ее за руку, рывком поднял с земли. В красном свете смоляных факелов глаза обоих светились, как глаза двух хищников, столкнувшихся в схватке за добычу.

Рыцарь был озадачен увиденным. Эта женщина не походила на одичавшую от голода беженку. И не в ее утонченной красоте было дело. Как она могла завладеть дорогим плащом, который для простолюдина был недоступен? А если это подарок мужчины, участвовавшего в разбойничьих набегах? Не делила ли она с этим негодяем любовное ложе?

Как такая мысль раньше не пришла ему в голову? Ричард цинично ухмыльнулся:

— Воистину твой Рыжий Лис — хитрейшая тварь! Надо же быть таким ловкачом! Как здорово окрутил Лис вокруг пальца Волка! Честь ему и хвала! Вот уж мастер из мастеров, величайший фокусник. Цены бы ему не было на ярмарочных балаганах!

Он тут же обратился к другу:

— Жиль! Ну-ка осмотри мою ранку. Меня укусила маленькая лисичка. Непобедимый Волк получил рану, сражаясь с женщиной! Вот уж наш король Эдуард посмеется вволю!

Жиль занялся делом. Он снял с Ричарда кожаное облачение, расстегнул и спустил с плеч полотняную рубаху, обнажив его до пояса, и потребовал, чтобы факелы поднесли ближе.

— Глубокий порез, но рана чистая, — заключил он, исследовав плечо друга. — Тебе повезло, Ричард.

— А следа от укуса незаметно?

— Нет, бешеная лисичка, кажется, не успела вонзить в тебя свои зубки.

Жиль усмехнулся. Элен наблюдала за этой сценой, застыв как каменная. Ее ненависть достигла предела.

Жиль перевязал рану и с осторожностью одел друга. Ночной холод уже пробирал до костей. Ричарда бросило в озноб, но он не показывал вида.

— Поздравляю, леди. Твой удар хоть и был скользящим, но причинил немалый вред. Надеюсь, ты нашла во мне достойного соперника?

В ответ она даже не шевельнула ресницами. Впрочем, что ждать от этой дикарки, которая наверняка не знает ни слова на его родном языке.

— Поговори с ней, Жиль. Спроси, как ее зовут. У меня странное предчувствие, что она может навести нас на след тех, за кем мы охотимся.

Жиль приблизился к Элен вплотную и задал вопрос на певучем уэльском наречии. Она хранила молчание.

— Может, она слишком испугалась того, что наделала, напав на тебя, Ричард? Могу ли я обещать ей от твоего имени, что ее не подвергнут пыткам?

— На мой взгляд, она не выглядит испуганной, — сказал Ричард. — По-моему, ты ошибаешься, Жиль. Если бы ей дали сейчас меч, она тут же порубила бы всех нас на жаркое.

Ричард шагнул вперед, вгляделся пристальнее в ее личико.

— Дурак будет тот, кто согласится взять ее в наложницы. Она зарежет его на первом же привале.

Словно бы испытывая ее, он протянул руку и попытался ухватить девушку за тяжелую длинную косу. Мгновенно она кинулась на него, ее согнутые как когти пальцы с длинными ногтями едва не вцепились ему в глаза.

Ричард успел выставить, защищаясь, здоровую руку, оттолкнул девицу от себя, а тут и двое воинов пришли ему на помощь. Их хватка была железной, пленница уже не могла пошевелиться.

— Боже милостивый! Только отчаявшийся самоубийца вздумает залезть на эту кобылку!

Это вырвавшееся у кого-то из солдат замечание было встречено дружным хохотом. Ричард не принимал участия во всеобщем веселье, но и не стал одергивать раззадоренных мужчин. Женщина вряд ли понимала оскорбительный смысл их выкриков, а, кроме похотливых шуточек, они бы не посмели ничего предпринять в его присутствии. Пока ему еще удавалось держать свой отряд в строгости.

Как только Ричард возглавил королевское войско, то тотчас повесил шестерых, виновных в резне, учиненной ими в мирной деревне. Он не разрешал своим людям творить зверства, подобные тем, какие армия под началом Хьюго де Визи совершала на юге Уэльса. Ричард старался ради короля. Эдуарду тяжело будет править страной, которую истоптали, унизили, изнасиловали полчища завоевателей.

Он, уже теперь осторожно, взялся двумя пальцами за подбородок пленницы и поднял ее личико к свету.

Она была молода, даже моложе, чем показалось ему раньше. Совсем еще девочка, но… бесстрашная. Глаза ее были огромны, и в них светилась только ненависть, та же ненависть, что и во взгляде мальчишки, склонившегося над телом убитой матери.

Не прошло и нескольких часов, а он уже получил два удара этой жгучей ненависти.

— Что же это такое, бог мой? Почему этот народ так и сочится ненавистью? И ручьи, и леса, и горы, — мог бы добавить он, обращая свой вопрос к Небесам.

Он понял, что произнес это вслух, когда верный Жиль шепнул ему на ухо:

— Не казни себя. Если б ты вырос на этой границе, как я, то давно бы все понял. То, что для нас истина, для них — ложь, и наоборот. Но у каждого народа свои правила, и за них они бьются до конца. Не будет наш закон их законом, и наш король, пусть хоть и славный Эдуард, их королем, пока ты не истребишь их всех до конца.