— А как насчет пива?

— Да, с удовольствием выпил бы сейчас пива.

Похоже, Элиота обрадовала возможность прекратить разговор о Мэри Ланден, Эдварде, а также о его собственном неумении сходиться с людьми. Лианне, напротив, не терпелось продолжить беседу, узнать побольше о его неудачах в отношениях с окружающими. Как врачу ей был интересен этот аспект, а как женщине — хотелось побороть предубеждение Элиота. Вероятно, догадавшись о ее намерении, он постарался уйти от этой темы.

Открыв холодильник Термана, чтобы достать пиво, Лианна заметила недоеденную пиццу. Она подумала, что Элиот, наверное, не ужинал. Немного еды ему не повредит. Лианна разогрела пиццу в микроволновой печи и отнесла Элиоту вместе с пивом.

Пиццу он принял с благодарностью.

— Даже не мог представить себе, что буду испытывать голод после всего того, что произошло сегодня.

Лианна села в кресло напротив него.

— По мнению ведущих физиологов, еда — первейшая потребность человека. Самая основная. Вы не можете постоянно жить на нервах, обязательно необходим перерыв.

Пока Элиот поглощал пиццу и пиво, Лианна заметила, что он постепенно успокаивается. Сначала он жевал вяло, потом более оживленно, исчезло напряжение в плечах, разгладились морщины вокруг глаз.

— Моя мама всегда говорила, что еда помогает в любой ситуации, — сказала Лианна. — К этому выводу она пришла без всяких физиологов.

Элиот поставил пустую тарелку и банку из-под пива на кофейный столик, откинулся на спинку дивана и несколько минут пристально разглядывал Лианну, словно хотел понять, что творится в ее голове и сердце.

— Вы знаете обо мне все, — произнес он наконец. — Знаете все мои проблемы, страхи и унижения. У меня такое впечатление, будто я стою перед вами абсолютно голый, а вы полностью одеты, да еще закутаны в шубу. Расскажите мне о своих родителях. Они еще живы? Где вы выросли? Здесь, в Далласе?

Лианна поняла, что Элиот пытается разрушить защитный панцирь, которым она старалась окружить себя. Он жаждал более близких отношений, однако его вопросы напомнили Лианне об отце, его болезни и самоубийстве, о проблемах Элиота, и она насторожилась, сказав себе, что не должна терять бдительность.

Ей показалось, что Элиот ступил за опасную черту. До сих пор он сторонился ее ради ее же собственной безопасности. А теперь, похоже, пытался сблизиться с ней.

— Нет, я родилась не в Далласе, выросла в небольшом городке в Оклахоме. Мой отец… умер, когда мне было шестнадцать, мама второй раз вышла замуж и сейчас живет в том самом городке.

— Что случилось, Лианна? Откуда эта внезапная холодность? — Элиот лукаво улыбнулся. — Если бы это произошло со мной, вы бы захотели загипнотизировать меня и выяснить, что творится у меня в голове.

Лианна через силу улыбнулась.

— Мы поменялись ролями? Теперь вы пытаетесь оценить мое психическое состояние?

Но Элиот не подхватил ее шутливый тон.

— Мне надо знать о вас не меньше, чем вы знаете обо мне. Возможно, мне не нравится, что вы знаете обо мне все, а я о вас — ничего. Расскажите мне, как умер ваш отец. А с матерью вы близки?

Лианна смутилась. Ей не хотелось рассказывать Элиоту о своем детстве, да и не следовало вести такие разговоры с пациентом. Однако он уже не был ее пациентом. Перед ней сидел мужчина, который хотел находиться с ней в равном положении. И не понятно, каким образом, но его настойчивый взгляд сумел вытащить из нее слова — подобно тому, как его физическое прикосновение притягивало к нему ее тело.

— Мой отец был чудесным человеком. Профессор английской литературы, истинный джентльмен. Когда я была маленькой девочкой, он сажал меня на колени и читал мне стихи Томаса Элиота. Но потом он заболел. — Лианна пыталась говорить ровным голосом, отстраняясь от смысла слов, от чувства ярости, страха и печали. Элиоту было достаточно и своих трудностей, так что не стоило добавлять к ним еще и ее проблемы. — Отец начал страдать приступами депрессии. Когда мне было шестнадцать лет, он покончил с собой. Застрелился из револьвера. Я видела, как он нажал на спусковой крючок.

Элиот, запрокинув голову, тихо застонал.

— Господи, Лианна, простите. — Он снова посмотрел на нее. — Теперь мне понятно, почему вы не хотели брать мой револьвер. Я не должен был настаивать.

— Ничего, все в порядке. Это произошло много лет назад. — Сомнение, написанное на лице Элиота, подсказало Лианне, что он ей не поверил.

— Да, и мои родители погибли много лет назад. Но вы с Терманом считаете, что их смерть до сих пор оказывает определенное влияние на меня.

Лианна кивнула, признавая правильность его замечания. Ей трудно было это отрицать.

— Поступок моего отца вызвал у меня желание помогать людям, страдающим умственными расстройствами.

— И заставил держаться от них на безопасном удалении.

Лианна смело взглянула в глаза Элиоту. Он заслужил право знать всю правду о том, почему она вынуждена избегать его.

— Да.

— Значит, у вас имеется двойная причина держаться подальше от меня: Эдвард и трагедия, случившаяся с вашим отцом. Похоже, мой первый порыв сблизиться с вами был обречен на неудачу еще в самом зародыше. — Элиот поднялся с дивана. — Благодарю за пиво и пиццу.

— Нет! — Лианна тоже вскочила, не желая так отпускать его. Ведь он может больше никогда не повторить своей попытки. Она подошла к дивану, села, взяла Элиота за руку и потянула вниз. — Поговорите со мной. Элиот, это может стать переломным моментом!

Не отнимая руки, Элиот опустился на диван рядом с Лианной, повернулся и в упор посмотрел на нее. Глаза его сверкали.

— Черт побери, вы больше не мой врач! И я не желаю говорить с вами о переломных моментах и прочих вещах, связанных с психиатрией. Вы — первая женщина, с которой мне захотелось по-настоящему сблизиться, но у меня ничего не получилось. — Элиот поднес свободную ладонь к щеке Лианны. — Так, может, этот ваш чертов переломный момент уже настал? Если даже я больше никогда не увижу вас, все равно ваше лицо будет храниться в моей памяти лет двадцать. Я не забуду те чувства, которые вы пробудили во мне. Господи, как я хочу вас, Лианна!

Элиот поднес руку Лианны ко рту и, склонив голову, провел губами по ладони, касаясь языком чувствительной кожи. Другая его рука легла на шею Лианны и притянула ее голову ближе. Губы Элиота поймали губы Лианны и нежно, возбуждающе заскользили по ним.

Сильные руки Элиота прижали Лианну к мускулистому телу, и ей захотелось раствориться в нем, отдаться во власть его силе, забыть обо всем, кроме желания и страстных, упоительных чувств, которые он вызывал в ней. Лианна тоже обняла Элиота, гладя его широкую спину.

Губы Элиота покрывали поцелуями лицо Лианны, нежно касаясь век, кончика носа, щек, шеи, а затем вновь впились в ее губы. Дыхание Элиота было горячим и учащенным, пронзая манящей сладостью каждый нерв Лианны. Горя желанием, она ответила на поцелуи Элиота, их языки соприкоснулись, усиливая возбуждение.

Груди Лианны, прижатые к груди Элиота, жаждали его прикосновений и ласк, чтобы отправиться в безумное путешествие из реального мира в мир наслаждений… Внезапно Элиот отстранился от Лианны и внимательно вгляделся в ее лицо. Глаза его горели золотистым огнем. Он усадил Лианну к себе на колени. Она откинулась на спинку дивана, обтянутую грубой на ощупь тканью.

Пальцы Элиота взялись за верхнюю пуговицу ее блузки, и она помогла ему расстегнуть ее. Теперь ничто не мешало Элиоту ласкать ее грудь, и она замерла в ожидании блаженства.