Наконец лестница дотянулась до третьего этажа, и по ней один за другим стали взбираться собровцы в полной экипировке и во всеоружии. Шедший первым тащил за собой тонкий, но невероятно прочный трос с карабином. Стараясь не высовываться, он вытянул руку, зацепил карабин за толстый прут решетки, закрывавшей окно, и подал условный знак, что можно начинать действовать.

Андрей воткнул заднюю скорость и стал осторожно сдавать назад. Трос, вторым концом закрепленный за буксировочную скобу, натянулся. В этот самый момент в окне показался мужской силуэт. Наркоторговец, прижав лицо к стеклу, разглядел спецназовцев на лестнице и трос, ведущий к микроавтобусу. Резко задернул занавеску.

Ларин осторожно газовал. А потому решетка поддалась не сразу. Когда же он увидел, что верхний ее край вырвался из стены с куском бетона, – тут же сдал назад. Решетку дернуло натянутым тросом. Она благополучно пролетела над собровцами и чуть не шлепнулась на капот одной из припаркованных во дворе машин. Бойцы СОБРа тут же выбили стеклопакет и исчезли в окне. Послышались традиционные для подобных ситуаций крики: «лежать», «мордой в пол», «не двигаться», «работает полиция».

Начальник ОВД заглушил двигатель и предложил Статкевичу:

– Пошли.

Когда они поднялись на третий этаж, дверь в квартиру уже была открыта. Как и калитка в решетке, перегораживающей прихожую надвое. Ларин брезгливо переступил через мужчину, лежавшего, уткнувшись лицом в пыльный и замызганный коврик, со скованными за спиной руками. Заглянул в туалет и улыбнулся, убедившись что «гениальное» изобретение отечественных Кулибиных действует. В переполненном унитазе плавали парусиками пакетики с белым порошком и субмарины-ампулы…

Очередной удар по криминальному бизнесу Магомеда Ларин решил нанести в сфере проституции. Городская «стометровка», существовавшая еще с советских времен, казалась местным жителям таким же неискоренимым и вечным злом, как прославившиеся на всю Россию «дураки и плохие дороги». Но и это оказалось Андрею по зубам.

Он сразу же отказался от идеи делать рейды, контрольные закупки девиц, облавы. Залогом успеха новый начальник ОВД справедливо считал четкий и выверенный план, гарантирующий поражение противника. И такой план он составил, озвучив его Павлу Игнатьевичу Дугину в следующей аллегорической форме:

«Чтобы уничтожить всех тараканов в квартире, достаточно загнать их под шкаф и быстро-быстро отпилить ножки».

Сотрудников ОВД посвящать в подробности он не стал. Предполагал, что проституток и сутенеров покрывает один из его заместителей, что впоследствии и подтвердилось. Осуществить план Ларина предстояло еще одному агенту из организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти. И сделал он это безукоризненно.

Дугин умел организовывать и прикрытие, и легендирование. В городе объявился известный в определенных кругах покупатель живого товара. Местные сутенеры были наслышаны о нем, но никогда не видели воочию. Откуда им было знать, что настоящий покупатель девушек тайно задержан людьми Павла Игнатьевича и находится в изоляции, а вместо него решать дела отправился несколько похожий на него агент, осведомленный о всех его мерзостях.

Постулат, что есть предложения, от которых нельзя отказаться, сработал и на этот раз. «Покупатель» предложил хорошие деньги сутенерам за то, что они поставят ему местных девиц для переправки их в подпольные бордели Турции. Жадность победила благоразумие. Девиц-проституток для психологической обработки сутенеры заперли в подвале, а сами приехали в условленное место для получения денег за живой товар.

Ларину и Статкевичу оставалось лишь осуществить задержание, свалившись как снег на голову торговцам женским телом.

Операция была произведена молниеносно и успешно – никто из сутенеров не улизнул. Всех взяли без стрельбы, мордобоя и с поличным, отпираться было бессмысленно. Теперь их в перспективе ждали суды и большие сроки, ведь к торговле людьми добавилось еще и похищение и насильственное удерживание в неволе проституток.

Некоторые из освобожденных жриц любви всерьез задумались о своем будущем и решили уйти из рискованной профессии. Так что и это можно было поставить в заслугу Ларину. «Стометровка» расчистилась в один день. Хотя на нее по привычке все еще и заезжали жаждущие плотских утех мужчины. Но вместо «ночных бабочек» они заставали там лишь неторопливо прохаживавшийся полицейский наряд. Стоило правоохранителям сделать вид, что они присматриваются к номерам машин, как желающие поразвлечься тут же считали за лучшее убраться восвояси.

Ларину требовалась официальная зацепка, чтобы нанести удар по основному оплоту Магомеда – легально зарегистрированной охранной фирме с многозначительным названием «Бастион». Сам он, несмотря на свое высокое положение, не мог инициировать подобного рода действие. Ведь Уралов был фактически хозяином города. И Андрей эту зацепку нашел.

Визит налоговой полиции показался ему благовидным предлогом. Если бы не покровительство Дугина, черта с два налоговики решились бы потревожить это «осиное гнездо». Но для провинции есть волшебное слово «столица». С Москвой спорить не принято.

Вот уже пошли вторые сутки, как налоговая полиция пыталась проникнуть в офис «Бастиона». А их туда просто не пускали. Сперва еще что-то невразумительное объясняли через переговорное устройство. А потом и вовсе замолчали. На телефонные звонки не отвечали. Хотя понятно было, что люди в здании есть. Вот тогда и последовало обращение в полицию, чтобы правоохранители обеспечили доступ в здание. Ларину этого только и нужно было.

«Бастион» располагался в отдельном старом трехэтажном здании – одном из самых красивых в городе. До революции этот особняк принадлежал какому-то купцу-меценату, потом его облюбовала ЧК. Когда же после войны наследникам Дзержинского построили новое здание, в него перебрался райком коммунистической партии. С развалом Советского Союза на его площадях обитал Дворец творчества детей и молодежи. Лет пять тому назад под видом того, что дом находится в аварийном состоянии, детей и молодежь из него выселили. И здание, требовавшее лишь косметического ремонта, за бесценок досталось Магомеду. В нем он и обосновался.

Обычно работа частного охранного агентства требует тесного сотрудничества с полицией. До прихода Ларина на должность начальника ОВД такое, несомненно, существовало. Но стоило Андрею занять кресло в бывшем кабинете подполковника Чижа, это сотрудничество как ножом обрезало.

Поздним вечером два микроавтобуса с тонированными стеклами остановились за квартал до офиса. Ларин распорядился выставить оцепление, чтобы не пропустить к зданию случайных прохожих. Он не исключал и вооруженного сопротивления. Могли пострадать невиновные люди. К Андрею бросилась одна из сотрудниц налоговой полиции. Женщина была в слезах.

– Товарищ полковник, мне только что звонил неизвестный. Угрожал.

– Что именно?

– Сказали, что знают, какой дорогой мой сын-пятиклассник ходит в школу. Номер не определился.

– Юридически это еще не угроза, – мягко произнес Ларин, взял женщину за руку и заглянул в ее заплаканные глаза. – Но я распоряжусь об охране вашего сына. А звонившего мы обязательно найдем…

Внешне здание не подавало признаков жизни. Плотно закрытые жалюзи. Закрыты и двери. На звонки в переговорное устройство никто не реагировал.

– Может, им канализацию отключить? – с улыбкой предложил старлей Статкевич. – Один раз уже подействовало.

– Не стоит повторяться. Да и чудится мне, что от этого офиса и без отключенной канализации дерьмом попахивает, – ответил Андрей. – Лучше будем действовать по плану. Только осторожно, старлей, людьми зря не рискуй.

Ларин поставил троих человек к бронированной входной двери офиса с четким приказом – «отвлекать внимание находящихся в здании».

– Откройте, полиция!

– В случае неповиновения законным требованиям мы вскроем дверь.