– А вот я ни черта не боюсь! Я бью серую сволочь, как только она мне попадается!

– Что там сипит эта пивная бочка? – громко осведомился серый капитан с длинным лицом.

Барон удовлетворенно улыбнулся. Он с грохотом выбрался из-за стола и взгромоздился на скамью. Румата, подняв брови, принялся за второе крылышко.

– Эй вы, серые подонки! – заорал барон, надсаживаясь, словно офицеры были за версту от него.– Знайте, что третьего дня я, барон Пампа дон Бау, задал вашим ха-ар-рошую трепку! Вы понимаете, мой друг,– обратился он к Румате из-под потолка,– пили это мы с отцом Кабани вечером у меня в замке. Вдруг прибегает мой конюх и сообщает, что шайка серых р-разносит корчму «Золотая Подкова». Мою корчму, на моей родовой земле! Я командую: «На коней!..» – и туда. Клянусь шпорой, их была там целая шайка, человек двадцать! Они захватили каких-то троих, перепились, как свиньи… Пить эти лавочники не умеют… и стали всех лупить и все ломать. Я схватил одного за ноги – и пошла потеха! Я гнал их до самых Тяжелых Мечей… Крови было – вы не поверите, мой друг,– по колено, а топоров осталось столько…

На этом рассказ барона был прерван. Капитан с длинным лицом взмахнул рукой, и тяжелый метательный нож лязгнул о нагрудную пластину баронского панциря.

– Давно бы так! – сказал барон и выволок из ножен огромный двуручный меч.

Он с неожиданной ловкостью соскочил на пол, меч сверкающей полосой прорезал воздух и перерубил потолочную балку. Барон выругался. Потолок просел, на головы посыпался мусор.

Теперь все были на ногах. Безденежные доны отшатнулись к стенам. Молодые аристократы взобрались на стол, чтобы лучше видеть. Серые, выставив перед собой клинки, построились полукругом и мелкими шажками двинулись на барона. Только Румата остался сидеть, прикидывая, с какой стороны от барона можно встать, чтобы не попасть под меч.

Широкое лезвие зловеще зашелестело, описывая сверкающие круги над головой барона. Барон поражал воображение. Было в нем что-то от грузового вертолета с винтом на холостом ходу.

Окружив его с трех сторон, серые были вынуждены остановиться. Один из них неудачно стал спиной к Румате, и Румата, перегнувшись через стол, схватил его за шиворот, опрокинул на спину в блюда с объедками и стукнул ребром ладони ниже уха. Серый закрыл глаза и замер. Барон вскричал:

– Прирежьте его, благородный Румата, а я прикончу остальных!

Он их всех поубивает, с неудовольствием подумал Румата.

– Слушайте,– сказал он серым.– Не будем портить друг другу веселую ночь. Вам не выстоять против нас. Бросайте оружие и уходите отсюда.

– Ну вот еще,– сердито возразил барон.– Я желаю драться! Пусть они дерутся! Деритесь же, черт вас подери!

С этими словами он двинулся на серых, все убыстряя вращение меча. Серые отступали, бледнея на глазах. Они явно никогда в жизни не видели грузового вертолета. Румата перепрыгнул через стол.

– Погодите, мой друг,– сказал он.– Нам совершенно незачем ссориться с этими людьми. Вам не нравится их присутствие здесь? Они уйдут.

– Без оружия мы не уйдем,– угрюмо сообщил один из лейтенантов.– Нам попадет. Я в патруле.

– Черт с вами, уходите с оружием,– разрешил Румата.– Клинки в ножны, руки за головы, проходить по одному! И никаких подлостей! Кости переломаю!

– Как же мы уйдем? – раздраженно осведомился длиннолицый капитан.– Этот дон загораживает нам дорогу!

– И буду загораживать! – упрямо сказал барон.

Молодые аристократы обидно захохотали.

– Ну хорошо,– сказал Румата.– Я буду держать барона, а вы пробегайте, да побыстрее,– долго я его не удержу! Эй, там, в дверях, освободите проход!.. Барон,– сказал он, обнимая Пампу за обширную талию.– Мне кажется, мой друг, что вы забыли одно важное обстоятельство. Ведь этот славный меч употреблялся вашими предками только для благородного боя, ибо сказано: «Не обнажай в тавернах».

На лице барона, продолжавшего вертеть мечом, появилась задумчивость.

– Но у меня же нет другого меча,– нерешительно сказал он.

– Тем более!..– значительно сказал Румата.

– Вы так думаете? – Барон все еще колебался.

– Вы же знаете это лучше меня!..

– Да,– сказал барон.– Вы правы.– Он посмотрел вверх, на свою бешено работающую кисть.– Вы не поверите, дорогой Румата, но я могу вот так три-четыре часа подряд – и нисколько не устану… Ах, почему она не видит меня сейчас?!

– Я расскажу ей,– пообещал Румата.

Барон вздохнул и опустил меч. Серые, согнувшись, кинулись мимо него. Барон проводил их взглядом.

– Не знаю, не знаю…– нерешительно сказал он.– Как вы думаете, я правильно сделал, что не проводил их пинками в зад?

– Совершенно правильно,– заверил его Румата.

– Ну что ж,– сказал барон, втискивая меч в ножны.– Раз нам не удалось подраться, то уж теперь-то мы имеем право слегка выпить и закусить.

Он стащил со стола за ноги серого лейтенанта, все еще лежавшего без сознания, и зычным голосом гаркнул: