Удивительное дело, сказал Физик. Я бывал в самых разнообразных компаниях: академиков, писателей, генералов, министров… Я был однажды в гостях даже у Самого! И повсюду одни и те же разговоры: жратва, тряпки, квартиры, дачи, машины… В лучшем случае — бабы. Менялись только уровни и виды. И лишь чуточку — выражения. Академик, например, говорил «переспать», генерал — «отодрать», министр — «задуть», писатель (как самый воспитанный, естественно) — «еб…. ь». А так — одно и то же везде. И только после того, как меня вышибли отовсюду, я стал иногда вести с людьми содержательные интересные разговоры. У кого что болит, тот о том и говорит, сказал я. Нам не остается ничего другого, кроме умных разговоров на социальные темы. Кстати сказал Кандидат, кооперативные квартиры подорожали вдвое. А цены на золото увеличили вдвое, сказал я. Золото — черт с ним, сказал Кандидат. Напрасно, сказал Физик. Это — самый точный показатель. В ближайшее время все товары подорожают по крайней мере вдвое, помяните мое слово!

Потом Кандидат предложил свою новую модель ибанского общества: много-много тараканов и клопов, поменьше муравьев и пчел, еще поменьше обезьян и попугаев (для искусства и идеологии, разумеется), во главе всего этого поставить полчища крыс, и поселить это сообщество в районе помойки. Идея Кандидата вызвала живой интерес у всех членов нашей бригады. Мы прекратили работу, развалились на куче строительного мусора и принялись разрабатывать ее в деталях.

Потом мы опять заговорили о предстоящем идеологическом зажиме. что-то будет, сказал я. Ничего особенного, сказал Физик. Будет то же самое, только еще хуже. А что касается нас, могу вам нарисовать точную перспективу. Слушайте! Идеологическая диверсионная группа Сменщика своевременно разоблачена сотрудниками ООН и по заслугам обезврежена, — так сообщат в прессе. Помимо Сменщика в группу входили Ночной Сторож, Физик, Кандидат, Собутыльник и Секретарша. Диверсанты пытались затянуть в свои сети Неврастеника и Чина, но им вовремя помешали. После разоблачения группы ибанский народ еще более уверенно двинулся вперед к зияющим высотам полного изма и начал (под мудрым руководством, конечно) поднимать окончательно запущенное сельское хозяйство. Из Америки привезли десять живых коров (блестящий пример разрядки напряженности!). Забыли, правда, закупить быка. Однако наши мужественные разведчики приложили титанические усилия и достали бычка. Но он, увы, оказался уже непригодным для этой цели. И тогда замечательные ибанские ученые изобрели механических коров, которые жрали ужасающе много силоса (как живые!), но пока еще не давали молока. Ученые взяли на себя обязательство научить их этому к концу пятисотой пятилетки. Какая дерзкая мечта! Капитализму такое не под силу! Кандидат надрывается от хохота. А мне почему-то не смешно. Мне грустно.

Доклад на Юбилейном Заседании делал сам Теоретик. А что за Юбилей? Газет я не читаю теперь. Впрочем, черт с ним, с Юбилеем. Важно не то, какой Юбилей, а то, что доклад зачитывал Теоретик.

Теоретик — Заместитель Заведующего Ибанском по вопросам идеологии. Поскольку в Ибанске все пронизано идеологией, то Теоретик хозяйничает над всем Ибанском в идеологическом разрезе. Роль его при этом настолько значительна, что его побаивается даже сам Заибан. История Ибанска не знает ни одного примера, чтобы решающая роль в снятии или назначении Заибана не принадлежала Теоретику. Только Начальник ООН может конкурировать с Теоретиком во влиянии на ход дел в Ибанске. Теоретик — необычайно глупый и невежественный ибанец. Среди высших руководителей глупее и невежественнее его не бывает никто. Даже от прочих ибанских руководителей Теоретик, как правило, отстает на пятьдесят лет. К тому же он необычайно злобен. По любому вопросу он прежде всего требует поставить к стенке. Кого и за что, не имеет значения. Поставить, поскольку заслужил! И для примера! И лишь после этого он пытается осознать, кого он велел поставить к стенке и за что. И вообще, какой вопрос обсуждается. Теоретик беззаветно предан делу, которому служит и о котором имеет весьма смутное представление из немногочисленных цитат из классиков, которые для него выискивают помощники и референты. Именно эти качества и дают Теоретику колоссальные преимущества. Он очень крепко держится за свое место. Обычно он пересиживает по крайней мере трех-четырех Заибанов. Все попытки конкурентов спихнуть Теоретика кончаются крахом. Если он уходит, то уж насовсем: в Стену. А это бывает редко, ибо Теоретик как человек слабого здоровья живет бесконечно долго. Зато Теоретику закрыта дорога в Заибаны. В Ибанске еще не было случая, чтобы Теоретик стал Заибаном. Это — в полном согласии с ибанской историей, в которой светская власть всегда торжествовала над духовной. Теоретик имеет большое число помощников и референтов, которые составляют для него речи и доводят до его сумеречного сознания, о чем говорят окружающие и что надлежит ему самому говорить и делать. Собственно говоря, для него делать — значит говорить, так что слово «делать» здесь излишнее. Помощники и референты составляют часть личности Теоретика и сами по себе никакими признаками не обладают. С другой стороны, и он без них ничто. Так что целостное явление тут образует весь аппарат, возглавляемый (или завершаемый на вершине) Теоретиком. Характеристика Теоретика есть характеристика этого аппарата. А последний грандиозен. Мы с Кандидатом как-то решили подсчитать, сколько человек занято в этом аппарате. Но потом плюнули на это дело, ибо огромное число людей, занятых в других сферах жизни, так или иначе выполняют идеологические функции (подобно тому, как функции сотрудников ООН выполняют миллионы ибанцев, не имеющих прямого отношения к аппарату ООН). Так что ибанская система власти в полном смысле слова есть самодеятельность населения. И для нашего начальства проблема заключается в том, чтобы пробудить самодеятельность населения в желаемом направлении, как это бывало ранее, чтобы население само с радостью начало то, что пока начальству приходится решать в виде своих распоряжений и брать на свою совесть, попадая тем самым в положение ответственных перед миром и историей. А чтобы найти средство пробудить население и взять всю ответственность и исполнение на себя, нужна идеологичекая подоплека и идеологическое оформление. И начальство эту штуку давно ищет. Пока безуспешно. И пока магическая формула не будет найдена, Теоретик будет фактически фигурой номер один в системе нашей власти. Он возглавляет главную задачу настоящего момента — оформить людскую злобу в приличную форму и направить ее в нужном направлении.

Когда я закончил эту импровизацию, Сменщик сказал, что она, к сожалению, верна. Но по его мнению, и на сей раз у Них ничего не выйдет масштабного. Зато дров наломают, сказал я. Наломают, сказал Сменщик. Они все время выкручиваются за чужой счет. Обидно, голову Они нам скрутят, а зря. Даже для себя Они из этого не извлекут никакой пользы. Бедненькие, сказал я. Мне Их жаль. И помочь мы Им бессильны. Если бы я смог, устроил бы Им настоящую идеологическую диверсию. Но ей богу, я не знаю, что это такое. Да и где ее взять?!

После книги Правдеца в Ибанске стали в большом количестве выдавать разоблачительные статьи, очерки, рассказы, фильмы, спектакли. Но удивительное дело, на них не обращали внимания или плевались, хотя временами разоблачения бывали даже в более резких выражениях, чем у Правдеца. Очевидно, правда — штука не такая-то простая, ее трудно подделать. Потому-то даже правоверные ибанцы в официально допущенной правде сразу чуют ложь. Раз правда одобрена официально, она самим актом одобрения впитывает в себя ложь. Или она потом запрещается. Попробуй, найди где-либо разоблачительную речь Хряка! А она — лишь одна сотая доля правды. Даже слабое обличение, идущее от души и минующее официальные каналы, производит неизмеримо больший эффект, чем все официально дозволенные признания вместе взятые. Подлинная правда запретна по существу, независимо от ее размеров.

Моя Секретарша достала (по блату, конечно!) пару билетов в Главный Театр. Показывали как раз такой необычайно смелый обличительный спектакль. Я еле досидел до конца. Очень интересно было, не правда ли, сказала Она. Да, сказал я. Особенно мне понравилось то, что в списке действующих лиц персонажи расположены не по степени важности их ролей в спектакле, а по бюрократическим рангам. Министр произносит лишь одну фразу, а в списке действующих лиц идет первым, играет его Народный Артист, и получил он наверняка в два-три раза больше, чем артистик, игравший вора. Не придирайся к пустякам,