Внезапно передо мной возникла тьма — черное, как смоль, пятно, в центре которого находились два огненных шара, два горящих уголька, парящих в нескольких дюймах от меня.

Я резко сел; мышцы готовы к бою от бурлившего в крови адреналина. Комната снова стала нормальной; одинокая тень все еще виднелась на стене — тень одинокого дерева, растущего во дворе. Я подошел к тени, прикоснулся к ней. Она не отреагировала. Это хорошо.

Мои часы.

23:43.

Я взлетел по лестнице и ворвался в спальню, напугав Эми. Девушка сидела на кровати, скрестив ноги. Перед ней стоял ноутбук; рука с пригоршней «читос» замерла на пол-пути ко рту.

— Как ты можешь одновременно есть и печатать? Весь компьютер будет в этой оранжевой дряни!

— Ну…

— Пошли вниз. Чему быть, тому не миновать, но я хочу быть на первом этаже и рядом с дверью.

— Зачем?

На тот случай, если придется бежать наутек, визжа от ужаса.

— И обуйся. Мало ли что.

23:52.

По телевизору снова показывали обычные программы: стандартный комплект кабельных каналов для человека, который редко смотрит телевизор. Ни одного канала с фильмами. Я выключил телевизор и повернулся к Эми. Она сидела на жестком диване и сердито грызла ноготь на большом пальце.

— Чего мы ждем? — спросила она.

— Чего угодно. Буквально чего угодно.

— Можно задать тебе вопрос?

— Конечно. — Я обошел комнату, выглянул из окна. Хотя бы снег не идет.

Только не спрашивай про брата…

— Вчера ты сказал, что почти все, написанное о вас, — правда. Ну вот… я тут прочитала кое-что…

— И что там про нас пишут?

— Что у вас что-то вроде культа. И что Джим погиб из-за вас.

— Думаешь, я бы в этом признался?

Я взглянул на часы: похоже, это стало превращаться в навязчивую привычку.

23:55.

— Не знаю. Но ты же был там, в Лас-Вегасе?

— Да.

— В газетах написали, что Джим умер в результате несчастного случая. Но Джон сказал, что это не так.

— А что еще сказал Джон?

— Что моего брата съел маленький, похожий на паука монстр, с клювом и в парике.

Неловкая пауза.

— Ты ему поверила?

— Я решила, что спрошу у тебя.

— Эми, во что ты готова поверить? Ты веришь в привидения, ангелов и демонов, богов, чертей и тому подобное?

— Конечно.

— Ладно. Значит, если они существуют, то для них мы словно бактерии или вирусы, существа, находящиеся где-то у подножия эволюционной пирамиды, верно? Вся штука в том, что продвинутое существо может изучить и понять примитивных существ, а они его — нет. Мы смотрим на вирус в микроскоп. Вирус не может проделать то же самое по отношению к нам. Следовательно, если есть существа, которые настолько выше, больше и сложнее нас, что их невозможно представить, то мы не можем их увидеть — так же, как вирусы не могут увидеть нас. Да?

23:58.

— Да.

— То есть без специального оборудования.

— Да.

— У нас с Джоном такое оборудование есть. Однако то, что мы видим этих странных, загадочных и жутких существ, еще не значит, что их можно понять или как-то на них повлиять.

— Да-а.

— Теперь позволь, я задам вопрос тебе. Большой Джим увлекался разными вещами, у него было необычное хобби — он строил модели монстров. Кроме того, Джим водил знакомство с разными — странными — людьми. Ну, ты понимаешь, кого я имею в виду — черного парня с ямайским акцентом.

— Да, но ведь мы уже говорили об этом бездомном, — сказала Эми. — Он, кажется, взорвался, что ли. Я вспоминала эту историю. Думаешь, Джим во что-то влип?

На этот вопрос нельзя было ответить в двух словах, и поэтому я промолчал. Эми уставилась в пол.

23:59.

— Так чего мы ждем? — спросила Эми.

— Чего угодно и даже больше.

Она сильно побледнела, обхватила себя руками и начала слегка раскачиваться.

— Который час?

— Уже скоро.

— Дэвид, я напугана до смерти.

— Это хорошо. Потому что в мире полно того, чего следует бояться.

Я взглянул на скверно нарисованного Иисуса и вытащил из кармана пушку. Когда настанет Судный день, я с гордостью заявлю о том, что был готов защитить девушку от адских орд с помощью малокалиберного пистолета.

— Продолжай говорить, — сказал я.

— Ну, ладно. Так, сейчас. Продолжай говорить. Говорить-говорить-говорить, ду-ду-ду-ду-ду. Меня зовут Эми Салливан, мне двадцать один год, и… сейчас мне очень страшно, и, кажется, я сейчас описаюсь, и у меня болит спина, но я не хочу принять лекарство, потому что меня тут же стошнит, и этот диван очень неудобный, и я не люблю ветчину, и… как же это трудно. У меня пересохло во рту. Сколько времени?

Я задержал дыхание; сердце колотилось в груди. Мысль о том, что может случиться все, что угодно, — это такая глупость. Это невозможно. Тем не менее нам следовало знать, что это так. Большой взрыв. Секунду назад еще ничего не было, и вдруг — БУМ! — появилась Вселенная. После этого возможно все.

00:02.

Я посмотрел на Эми. Она никуда не исчезла.

— Ну что, — сказал я, — они опаздывают.

— Может, они не придут, покаты здесь.

— Возможно.

— Или же ваши часы идут по-разному.

Еще один хороший аргумент.

— Тебе страшно? — спросила она.

— Ага. Почти все время.

— Почему? Это из-за того, что произошло в Лас-Вегасе?

— Из-за того, что я вроде как заглянул в ад, но до сих пор не знаю, существует ли рай.

Это заставило ее задуматься.

00:04.

— Ты видел ад? — наконец сказала Эми.

— Типа того. Я чувствовал его, слышал вопли в моей голове и понял, какой он. — Я вздохнул и