— Ты прекрасно знаешь какие: люди, сделанные из теней, те самые проклятые твари, которых мы видели в Вегасе. Они здесь — по крайней мере один из них. Я видел их, Дейв!
— Нет. Теней здесь нет, и ты их не видел.
Минуту спустя мы плюхнулись на сиденья. Джон зажег еще одну сигарету и спросил:
— Ну и что теперь?
Проблема с компьютерным баскетболом заключается в том, что именно компьютер решает, попадешь ты в кольцо или нет. Допустим, вы играете против компьютера, отстаете на одно очко и делаете бросок на последней секунде, чтобы выиграть матч. Так вот, провалится ли цифровой мяч в цифровую корзину или нет, решает та же самая программа. Только от компьютера зависит, выиграете вы или проиграете. Так что это полная лажа.
Но мы все равно сидели на моем диване и играли, Джон за «Лейкерс» с Коби Брайантом, а я — за «Чикаго буллз», которых возглавлял Пьер Жоппэ (придумывать имена игроков можете сами). Это случилось примерно через час после происшествия с Молли и мертвым метеорологом.
— Ну что, — сказал Джон, посмотрев на часы, — думаешь, полицейские поговорили с Векслером?
— С кем?
— С Дэнни Векслером, спортивным комментатором. По поводу убийства метеоролога?
— Метеоролога убила Молли. В протоколе так и напишут — «нападение собаки». Дело закрыто. А Молли мертва, так что…
— Не тупи. Может, стоит позвонить Маркони?
Я пожал плечами.
— Делай что хочешь. Кстати, ты знаешь, что самым популярным телешоу в Корее была премьера сериала восьмидесятых годов под названием «Джоани любит Чачи»? Оказывается, «чачи» по-корейски значит «член».
Джон поставил игру на паузу.
— Уже одиннадцатый час. Я хочу включить телек, посмотреть, что там в новостях.
Не дав мне возразить, он так и сделал — и я немедленно возомнил, почему испытываю такую ненависть к местным НОВОСТЯМ. Мы просмотрели длинный сюжет, посвященный покойному Кену Филипу; в одном архивном видеоролике он стоит по колено в потоке воды с микрофоном в руке, в другом дрожащая камера пытается поймать силуэт торнадо на горизонте, в то время как Кен кричит в микрофон свой текст.
После этого показали репортаж о скандале в доме престарелых, где «утки» и тарелки мыли в одной посудомоечной машине. Затем пошел сюжет о пожаре, который попал в выпуск новостей только потому, что съемочная группа приехала вовремя и успела заснять красивое пламя. Потом начались новости спорта, и, должен признать, это было что-то… особенное.
Первую странность я заметил, когда в кадр попал Дэнни Векслер и телеведущий. Лицо Дэнни было черным. Я тут же понял, почему Крисси решила, что он в маске. На первый взгляд казалось, что на нем черная шапка балаклава, только без прорезей для глаз.
Но когда камера сфокусировалась на Дэнни, стало ясно, что эффект гораздо сильнее: Дэнни Векслер казался статуей, высеченной из окаменевшей тени. Конечно, это видели только мы с Джоном; других телеведущих его облик не пугал — по крайней мере до тех пор, пока комментатор не открыл рот:
— Я — Дэнни Векслер, и это новости спорта на Пятом канале! Судьба снова отымела в задницу футбольную команду Неназванного, не пропустив во второй раунд плей-офф. Наши футболисты перенесли надувную какашку через белую линию на траве меньше раз, чем их соперники. Вот Майки Вулфор, квотербек «Шершней», машет рукой, как идиот, пытаясь отдать пас игроку, которого, похоже, видит только он. И-и-и… пас перехвачен. Отлично, кретин! А вот фуллбек «Спартанцев» Деррик Симпсон бежит по полю, и бедра этого ниггера движутся, словно поршни машины, предназначенной для сбора хлопка. О-о, прекрасная попытка сбить игрока с ног, Фредди Мэйсон! Спорим, ты бы непременно схватил этого фуллбека, если бы он был огромным членом, верно, Фредди? Но фуллбек — не член, и поэтому окончательный счет матча сорок один — семнадцать. Пусть каждый «спартанец» сдохнет с дерьмом во рту. Слава Корроку.
Других новостей Дэнни зачитать не удалось: камера резко переключилась на потрясенную телеведущую, которая объявила, что программа скоро продолжится. Реклама.
Джон выключил телевизор, а я обреченно вздохнул. Не Говоря ни слова, мы надели куртки, вышли из дома и для начала заглянули ко мне в сарай.
Охранник в здании Пятого канала, страдавший от крайней степени ожирения, сообщил нам, что Векслер ушел с работы раньше обычного. Мы почти отчаялись, но тут в расследовании наступил прорыв — Джон догадался посмотреть адрес Векслера в телефонной книге.
Мы немного поплутали, но в конце концов нашли дом, в котором жил Векслер, а перед ним — «бьюик» с номером 5SPRTS. После небольшой дискуссии мы пришли к выводу, что это должно означать «5–й канал — Спорт» и что машина принадлежит Векслеру.
— Мятные конфеты у тебя? — спросил Джон по пути к четырехэтажному зданию. — Постучи в дверь, а когда Векслер откроет, затолкай ему в глотку несколько леденцов. Если (Есле этого он будет вести себя как обычно, мы ничего не предпринимаем — просто выясним, что ему известно про Молли и все остальное. Если проблему удастся решить с помощью мятной конфеты — отлично, а если нет, то оставляем доктору Маркони сообщение на автоответчике и едем куда глаза глядят, пока не найдем город, про который нет ни слова в книгах с такими названиями, как «Реальные истории об аномальных явлениях». Пусть Маркони приезжает сюда и являет шоу, посвященное этому случаю. Пусть хоть целую. Книгу об этом напишет, мне все равно.
Я прихватил с собой старый добрый «гетто-бластер», а Джон нес сумку со всякой всячиной, найденной в сарае. Святой воды у нас не было: А где ее вообще можно достать? Не в сети?
Мы расположились на третьем этаже, у квартиры Векслера. Джон расстегнул сумку и вытащил изготовленное им самим оружие — бейсбольную биту, к которой изолентой мой друг прикрепил Библию. Я поставил стереосистему на пол, динамиками в сторону двери, и нажал на кнопку «воспроизведение».
Коридор заполнили гладкие и одновременно пронзительные звуки песни «Don’t Know What You’ve Got ‘til it’s Gone» группы «Cinderella».
Мы подождали, пока песня доиграет до конца. Кто-то из соседей растерянно высунулся из квартиры, но, увидев Джона с битой в руках, шмыгнул за дверь. Векслер не открывал.
Мы выключили стерео и прислушались. По ту сторону двери ни звука. Я подергал ручку — дверь открылась. Я сделал знак Джону, и он метнулся в квартиру, держа Библию-биту наготове. Правда, мой жест означал: «Подожди, нужно подумать».
Нехотя я последовал за Джоном. Дверь я оставил открытой.
Настежь.
В квартире горел свет, но дома никого не оказалось. Телевизор работал, и я вздрогнул от неожиданности, увидев на экране нас с Джоном, но потом заметил в противоположной части комнаты треногу и камеру, обращенную на диван, который стоял перед нами. Похоже, хотели снимать человека, который сидел на диване, и телевизор настроили так, чтобы передавать картинку «вживую».
Мы разделились и быстро осмотрели все пять комнат небольшой квартиры, но в квартире чувствовалось какое-то запустение, и когда я заглянул в последнюю комнату, мой пульс уже замедлился до нормы. Никого.
Квартирка была уютной, но тесноватой: кресла слишком близко к телевизору, а чтобы посадить за кухонный столик троих человек, его нужно отодвигать от стены. В спальне плакаты с изображениями кинозвезд. Холостяцкое гнездышко.
— ДЕЙВ! СЮДА!
Я вбежал в спальню и обнаружил, что Джон лежит ничком на полу.
— ДЖОН! ЧТО… Увидев меня, он сел и протянул руки в мою сторону, родной руке — большой, сложенный в несколько раз конверт, чуть надорванный в том месте, где его открыли. В другой руке — маленький серебряный контейнер.
Такой же, как у меня.
