— Мы уже связались с владельцем; он пришлет замену. Заприте дверь, когда будете уходить. Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.

В «переговорной» комнате полицейского участка я сидел в одиночестве. Слева от меня находилось прозрачное с одной стороны зеркало, в котором отражался я, сидящий на стуле: сгорбленная спина, растрепанные волосы, щетина на бледном лице, словно плесень на фарфоре.

Парень, тебе нужно сбросить вес.

Я сидел там уже минут тридцать — или два часа, или полдня. Если вы думаете, что время останавливается в приемной стоматолога, значит, вам еще не приходилось сидеть в одиночестве в комнате для допросов. Известный трюк: вас оставляют в тишине, и вы варитесь в собственном соку, вина и сомнения прожигают дыру у вас в животе, а на кафельный пол вытекает правда.

Знал ведь, что Джона надо отвезти в больницу. Черт побери, нет чтобы позвонить в «Скорую» сразу же после телефонного разговора с ним! Вместо этого я полдня страдал фигней, а тем временем черная дрянь разъедала Джону мозг.

Человек, способный найти правильное решение только спустя несколько часов после того, как совершил ошибку, — вот вам определение «тормоза».

В комнату вошел Морган Фримен и положил передо мной конверт из плотной бумаги. Внутри лежал и фотографии. Вскоре к нам присоединился еще один полицейский, белый. Что-то в их поведении раздражало. Они напоминали хищных птиц, бросившихся на добычу. А ведь я не преступник. Не я же торгую этой черной дрянью.

— Спасибо, что согласились прийти, мистер Вонг, — сказал Морган Фримен. — Бьюсь об заклад, ночка у вас выдалась нелегкая. Ну, если уж на то пошло, она и у меня вышла непростая.

— Угу. Могу посоветовать отличное средство — большой стакан горячего напитка «Пошел ты к черту». — А где Джон?

— С ним все в порядке. Он беседует с офицером полиции в одной из соседних комнат.

Я не мог вспомнить, на какого актера похож чернокожий коп, и поэтому мысленно прозвал его Морган Фримен. Хотя теперь, когда я его рассмотрел, то понял, что он совсем не похож на Фримена: крупнее, круглощекий, с бородкой, бритоголовый. Он представился, но его имя я забыл. Коротко стриженный напарник топорщил усы: вылитый Дж. Гордон Лидди[5], стандартный коп из модельного агентства. Я невольно подумал о том, что он выглядел бы гораздо круче, если бы тоже побрил голову.

— Джон разговаривает? Правда? — спросил я.

— Не волнуйся, парень. Вы оба расскажете нам чистую правду, значит, о том, что ваши версии не совпадут, можно не беспокоиться, верно? Мы — твои друзья. Я не заставлю тебя сдавать анализ мочи, не буду спрашивать о том, что за история вышла у тебя в школе с тем мальчиком, Хичкоком.

— Эй, я не имею никакого отношения…

— Я же говорю — на этот счет можешь не волноваться. Тебя ни в чем не обвиняют — просто расскажи, что ты делал вчера ночью.

Инстинктивно мне захотелось соврать, но в последнюю секунду я сообразил, что не совершал ничего противозаконного. По крайней мере насколько мне было известно. Хотя мой голос почему-то звучал виновато.

— Ходил на вечеринку у озера. Вернулся домой после полуночи. В два заснул.

— Точно? Может, ты заехал в бар «Одно яйцо» выпить стаканчик на сон грядущий?

— На сон грядущий?

— Все твои дружки там были.

Господин полицейский, у меня только один друг…

— Нет. Вы же знаете, мне утром на работу. Я сразу поехал домой.

Я понимал, что нужно рассказать ему о ямайце, но меня удерживал инстинкт — ничего не сообщать копам по собственной воле. Что за бред! На моем месте должен быть Роберт Марли — ведь это он раздавал черное волшебное масло, которое, похоже, создает трещины во вселенной. Настоящее преступление, да?

Я вспомнил, как эта дрянь, словно червяк, вылезала из шприца, потом подумал, что она попала в Джона, и содрогнулся.

— Ты нормально себя чувствуешь?

Мой голос донесся до меня словно со стороны.

— Ага.

По телу прошел пульсирующий заряд какой-то странной энергии и потек наружу через мою грудную клетку.

Шприц.

В кармане.

Уколол мне ногу.

Пятно крови.

Движется. Внутри Джона. Внутри меня.

Внезапно мир стал невыносимо ярким, словно кто-то увеличил насыщенность цвета, словно я вдруг начал принимать сигнал высокой четкости. Я увидел мотылька на противоположной стене комнаты и заметил, что одно крылышко у него надорвано. Я услышал, как кто-то говорит по мобильнику, и понял, что этот человек стоит на тротуаре рядом со зданием.

Какого черта?

Я посмотрел детективу в глаза и с удивлением обнаружил, что могу дословно воспроизвести вопрос, который мне сейчас задаст коп…

Ты знаешь…

— Ты знаешь Натана Карри? Парень твоего возраста, у родителей автомастерская?

Сердце забарабанило у меня в груди.

— Нет, — пробормотал я.

А Шелби Уиндер?

— А Шелби Уиндер? Толстушка, учится в Восточной средней школе? Это имя тебе знакомо?

— Нет. Извините.

В голове будто солнце зажглось, наступила полная ясность, и я вдруг понял: коп идет по списку тех, кто был на вечеринке.

И все они умерли — или скоро умрут.

Как я это узнал? Как? Магия?

Черт побери, ты прекрасно знаешь как. Черная дрянь, которую принял Джон, попала в твою кровь. Ты под кайфом, приятель.

— А Дженнифер Лопес? — спросил полицейский.

— Ой. Да. Ее я знаю.

— Нет, не актрису, а…

— Я в курсе. Да, я вчера ее видел. С ней ничего не случилось?

— Аркейм Гиббс?

— Нет. Постойте… Да. Высокий чернокожий парень? Я с ним не знаком, но в моей школе он единственный чернокожий…

Я замолчал и взглянул на детектива. Да, это совсем не похоже на обычное дежурство. Он стал чему- то свидетелем, и воспоминание сидит в его мозгу, словно опухоль, отравляя все вокруг.

Внезапно я увидел копа насквозь.

У него двое детей — две прекрасные дочурки. Он очень, очень сильно напуган тем, что им придется