— Я вижу человека, который и выглядит как человек. Принцесса Сурья права — откуда нам знать, что он действительно Мэллори Рингесс?

Данло довольно долго молчал, давая всем выговориться.

На Сурью Лал он смотрел с грустной улыбкой — он видел, что она никогда не чувствовала истинного духа рингизма и не понимала, что значит выйти за пределы своего “Я”. У нее в отличие Ханумана не было высокой мечты, пусть даже злой и безумной. Вся ее вера сводилась к притворству и фанатическому пылу с немалой долей самообмана и желания прославиться.

Мэллори Рингесса она явно считала не более чем сильным человеком, способным помочь ей в восхождении к вершинам власти. При мысли о ее мелкой, живущей бредовыми фантазиями натуре и о вреде, который эти ее качества принесли миру, Данло хотелось плакать. Вызов, который она ему бросила, был отчаянным шагом, но это не умаляло опасности, которую она собой представляла. Данло был уверен, что Хануман не сказал ей, кто такой Мэллори Рингесс на самом деле, но Сурья обладала острой, как бритва, интуицией. Решив разом развеять все сомнения и подозрения относительно своей персоны, Данло перевел взгляд на взволнованную толпу и поднял руки, призывая к тишине.

— Я тот, кто я есть! — крикнул он и, стиснув кулак, показал им черное пилотское кольцо, сверкнувшее на солнце. — Видите его? Этим кольцом в 95-й день ложной зимы тридцать лет назад лорд Леопольд Соли посвятил меня в пилоты. Пилот никогда не снимает своего кольца; оно священно и дает возможность опознать пилота, даже если он состарится в мультиплексе на восемьдесят лет и вернется в Невернес, когда все его друзья умрут.

С этими словами он, к изумлению всех присутствующих снял кольцо с пальца и сделал молодому человеку у алтаря знак подойти. По воле случая это оказался не кто иной, как Кийоши Темек, ухаживавший за Данло в его камере.

— Ты веришь, что я Мэллори Рингесс? — спросил Данло.

Весь собор затих, ожидая ответа Кийоши.

Молодой божок поднял на Данло свои доверчивые глаза и без колебании ответил: — Верю.

— Хорошо. — Данло вышел на край алтаря и вложил кольцо в руку Кийоши. — Найди в Пилотской Коллегии Мастера-Архивариуса, и пусть он определит, чье это кольцо.

Он улыбнулся, видя, с каким благоговением взирает на него Кийоши и как он держит кольцо — будто это не холодный алмаз, а горячий уголь. Но Мастер-Архивариус подобных эмоций испытывать не будет. Он положит кольцо под электронный микроскоп и прочтет вписанную в алмаз уникальную метку из атомов железа и иридия.

— Ступай скорее, — сказал он Кийоши, обласкав его взглядом, и велел Малаклипсу: — Ступай и ты с ним. Позаботься, чтобы кольцо дошло до Мастера-Архивариуса без происшествий.

Малаклипс, неохотно повиновавшись, вышел из собора вместе с Кийоши, и Данло перенес синий огонь своих глаз на Сурью. Он смотрел на нее, и они вместе с сотнями других ждали возвращения Кийоши Темека.

Сердце Данло мерно отстукивало проходящие мгновения, а собор все наполнялся и наполнялся. Весть об окончании войны и смерти Ханумана разнеслась по городу, как пожар.

Все разношерстное население Невернеса, как и вчера, стекалось к собору. И так же, как в минувший трагический день — Данло казалось, что между ним и сегодняшним прошел миллион лет, — лорды и мастера Ордена явились в собор, откликнувшись на его зов. Они приходили по парам, и по десять человек, и по двадцать: Ева Зарифа, и Санчо Эдо Ашторет, и Бургос Харша — последний все в той же коричневой форме. Лорд Палл, само собой, тоже прибыл, а с ним Джонат Парсонс, Родриго Диас, Коления Мор и вся остальная Коллегия.

На этот раз, однако, академики смешались с божками, кольценосцами, аутистами и хариджанами, не придерживаясь определенного протокола. Немного погодя появился Джонатан Гур в сопровождении Зенобии Алимеды и других каллистов. Увидев, что Бенджамин жив, хотя и ранен, он протолкался к алтарю и обнял брата в порыве бурной радости.

Следом в собор вошел Демоти Беде, и двое Подруг Человека, и послы Утрадеса, Ярконы, Нинсана, Арсита, Веды Люс и других рингистских миров. Казалось, весь город собрался в соборе, чтобы увидеть своими глазами, будет ли этот обыкновенный на вид человек объявлен Мэллори ви Соли Рингессом, главой Ордена, Светочем Пути Рингесса — и правителем всех миллиардов людей, живущих в цивилизованных Мирах.

Да.

Когда уже стало казаться, что Кийоши Темек никогда не вернется, толпа на улице издала мощный крик. Но это возвещало не возращение Кийоши, а прибытие группы одетых в черное мужчин и женщин. Около ста пилотов, только что из боя, шли по ледянке к дверям собора. Среди них был Сальмалин Благоразумный и другие рингисты — они, как видно, успели примириться со своими давними однокашниками и недавними врагами Маттетом Джонсом, Ларой Хесусой и Роганой Утрадесской.

Бардо, разумеется, тоже был с ними. В своих пропотевших налловых доспехах и великолепном шешиновом плаще он вступил в собор, словно бог войны. За ним шли cамые прославленные из его капитанов: Елена Чарбо, Аджа, Сабри дур ли Кадир и Ричардесс. В нескольких шагах позади следовали Алезар Эстареи, Эдрея Чу и Кристобль Смелый, который в битве Десяти Тысяч Солнц оправдал наконец высокое мнение, которое имел о себе самом, и оказался достоин своего прозвища.

Спаянные воедино гибелью своих друзей, они медленно проходили под цветными окнами нефа. Люди в соборе, несмотря на ставшую почти невыносимой давку, расступались перед ними. Бардо спешил к алтарю, откуда когда-то руководил мнемоническими церемониями и где теперь на его месте стоял другой. Увидев Мэллори Рингесса, точно вышедшего из глубин его памяти и заветной мечты, он устремился вперед чуть ли не бегом, забыв даже о той малой толике сдержанности, которой обладал.

— Мэллори! — вскричал он своим громовым голосом. — Мне сказали, что ты вернулся, но я не хотел верить, пока не увижу тебя своими глазами.

Данло спустился с алтаря ему навстречу. Бардо на миг остановился и посмотрел на него как-то странно, но тут же, рыдая, припал к нему, потрясенный и торжествующий, и стал молотить Данло по спине в приливе радости. Многие стоящие поблизости, видя это, тоже прослезились. Столь бурные изъявления восторга могли бы поломать ребра менее крепкому человеку, но Данло носил то же самое алалойское тело, которое на памяти Бардо принадлежало Мэллори Рингессу.

— Паренек! — твердил Бардо, позабыв об этикете. Это было дружеское прозвище, которым он называл Мэллори Рингесса, а потом и Данло. — Я думал, ты уже умер, ей-богу!

Но Мэллори Рингесс, как видели все, был живехонек, и то, как приветствовал его Бардо, убедило даже самых заядлых скептиков, что перед ними действительно прославленный Главный Пилот, доказавший Великую Теорему и вернувшийся в Невернес, овладев тайнами богов. Именно в этот кульминационный момент возвратился наконец Кийоши Темек, сопровождаемый Малаклипсом и седовласым человеком преклонного возраста. Данло узнал в нем Дагейма Редсмита, Мастера-Архивариуса и мастер-пилота, который когда-то пытался достичь внешнего ядра галактики за Морбио Инфериоре — очень давно, еще до Ричардесса и Леопольда Соли.

Теперь мастер Дагейм, страдающий сухоткой и трясучкой, предоставлял водить легкие корабли более молодым пилотам, ограничиваясь ведением летописи их достижений — и идентификацией их черных колец.

— Мастер Дагейм! — Бардо разомкнул объятия, глядя на ковыляющего к алтарю старца. Он не мог не заметить, что Сурья Лал, лорд Палл и многие другие ждут приближения Архивариуса со страхом, как если бы тот был носителем чумы. — Рад видеть вас снова — я знаю, как вам тяжело выбираться в город.

Бардо низко поклонился старику, и другие последовали его примеру. Все присутствующие здесь пилоты знали мастера Дагейма, а он знал их всех. Старый мастер с трудом поклонился лорду Сальмалину, Чиро Далибару, Кристоблю Смелому, обменялся поклонами с Данло — и выпрямился, молча глядя на него. Весь собор затаил дыхание.

После долгой паузы старик улыбнулся и заговорил, произнося слова старинного ритуала: — Лорд Мэллори Рингесс, удачен ли был твой путь? Тебя не было семнадцать лет и триста сорок восемь дней. О каких чудесах поведаешь ты мне, возвратившись?

Услышав это, пятьсот человек взревели разом — только Бардо смотрел то на мастера Дагейма, то на