степени его манипулируемости, возрастание роли семьи в принятии решений. Безусловно, и в таком состоянии он был способен осуществлять рутинную часть своих обязанностей…

Болезнь президента подтвердила возросшую роль его ближайшего окружения, которая, по общему мнению, могла только усиливаться. Администрация президента становилась все более «семейной» организацией с усилением «женского» компонента».[444]

Естественно, Госдуме сам Бог велел начать импичмент. «Противостояние с парламентом, с законодателями — моя боль», — признает позже.[445] Заметим, для объективности, что болью для него были взаимоотношения почти со всеми должностными лицами, которые имели хотя бы какие-то элементы независимости от президентской власти.

«Вот такой это был демократ…, Борис Николаевич Ельцин, …И если бы в своё время Горбачёв не „выдавил“ его из Политбюро, Ельцин продолжал бы оставаться таким же стойким марксистом-ленинцем, что из него, говоря словами поэта, гвозди можно было бы делать…

Он во все времена был неуправляемым «ленинцем», во все времена что хотел, то и делал. Как только мы этого не видели! Не знаю… Надо было увидеть, а мы не увидели», — написал позже Юрий Скуратов.[446]

Не увидели, потому, что не хотели увидеть. Ибо видели только одно — возможность самому прихолопиться к царскому трону. А, то что царь — деспот, на это обращали внимание, когда он проявлял деспотизм к тем самым, которые только что радовались, что царский гнев достался их конкурентам. Но это лирическое отступление, а мы вернёмся к основной нити повествования.

В течение почти года депутаты Государственной Думы мусолили вопрос об импичменте президента. Нагнетались страсти, они дошло до кипения и … Впрочем, все по порядку, ведь ситуация с отстранением от должности президента показательна для политических нравов господ депутатов. Мало того, президента страны ведь обвиняли в преступлениях, а на вершине борьбы с преступностью стояли органы прокуратуры, которые должны были сделать все для соблюдения законности в стране..

Сам констатирует: «Проиграв и первые, и вторые выборы, коммунисты начали искать любые способы уничтожить президента, любые возможности сместить его с поста».[447]

Да, они проиграли. Но если быть откровенным, наш замечательный первый президент был избран путём обмана. Народу подсунули больного неработоспособного президента. Так что, кто вёл непорядочную игру вопрос довольно сложный.

По Конституции Президент прекращает полномочия досрочно следующих случаях:

— отставки;

— стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия;

— отрешения от должности.

Отрешение от должности высшего должностного лица в США принято называть импичментом. Нашим «российским мудрецам» (и тем, кто у власти, и тем, кто к ней стремится) иностранные слова как-то ближе по духу, чем русские. Сколько их лишних «иностранцев» проникло в русскую речь благодаря этим «мудрецам», которые в душе давно уже больше американцы, чем все остальное российское население.

«Процедура импичмента — юридическая. В сущности, это суд».[448]

«Конституция России предусматривает более сложный, по сравнению с некоторыми зарубежными странами, порядок отрешения Президента от должности…

Порядок внесения предложения об отрешении Президента России от должности тоже усложнён».[449] Некоторые были более откровенными и прямо писали, что «процедура чрезмерно усложнена и выглядит нереальной».[450]

Статья 93 Конституции РФ гласит:

«1. Президент Российской Федерации может быть отрешён от должности Советом Федерации только на основании выдвинутого Государственной Думой обвинения в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, подтверждённого заключением Верховного Суда Российской Федерации о наличии в действиях Президента Российской Федерации признаков преступления и заключением Конституционного Суда Российской Федерации о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения.

2. Решение Государственной Думы о выдвижении обвинения и решение Совета Федерации об отрешении Президента от должности должны быть приняты двумя третями голосов от общего числа в каждой из палат по инициативе не менее одной трети депутатов Государственной Думы и при наличии заключения специальной комиссии, образованной Государственной Думой.

3. Решение Совета Федерации об отрешении Президента Российской Федерации от должности должно быть принято не позднее чем в трехмесячный срок после выдвижения Государственной Думой обвинения против Президента. Если в этот срок решение Совета Федерации не будет принято, обвинение против Президента считается отклонённым».

«На пороге нового века, нового тысячелетия современное общество становится максимально открытым и прозрачным благодаря гласности, свободе слова, массовым коммуникациям. Глава государства просто обязан, если хочет сохранить свой пост и вести эффективную политику, ответить на любой вызов. Должен прямо и честно ответить на любой вопрос. Даже если общественное мнение пытается вмешаться в его личную жизнь. Президент обязан проявить мужество и достоинство даже в этих болезненных столкновениях», — так написал Ельцин, когда начал рассказывать об импичменте.[451]

Красиво написал, ничего не скажешь. А вот как было в жизни на самом деле? Об этом мы и поговорим. Заметим сначала, что отстранение президента от должности — это законный государственный переворот, «заговор с целью захвата власти» (из советского Уголовного кодекса — одна из форм измены Родине).

Ещё 19 июня 1998 года Государственная дума создала комиссию, призванную начать процедуру импичмента президента Ельцина. В комиссию вошли представители всех парламентских фракций, и её цель — дать оценку обвинениям, выдвигаемым оппозицией против главы государства.

«На первых порах администрация президента и его представитель в Думе А. Котенков отнеслись к созданию комиссии как к мышиной возне, затеянной исключительно из популистских побуждений. А. Котенков с первых шагов стал настаивать на том, чтобы для комиссии были поставлены ограничения по времени, но его требования были проигнорированы Думой, которая сочла вопрос чрезвычайно серьёзным и требующим обстоятельной проработки».[452]

Не слишком спеша, депутаты делали своё дело. 27 июля 1998 года в Госдуме состоялись открытые слушания депутатской комиссии по отрешению Б. Ельцина от должности. В роли обвинителей выступили председатели думских Комитетов по безопасности и законодательству Виктор Илюхин и Анатолий Лукьянов. Они сошлись в том, что подписание Беловежских соглашений президентом РСФСР Б. Ельциным «незаконно». Вместе с тем после четырехчасового обсуждения участия Б. Ельцина в подписании Беловежских соглашений депутаты не пришли к окончательному решению.

«Комиссия, тем не менее, упорно продолжала свою работу, неизменно привлекая журналистов — своих и зарубежных».[453] Нужно было только увеличить её активность и результативность.

14 августа 1998 года Президиум Народно-патриотического союза России высказался за активизацию деятельности спецкомиссии Думы по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против президента. «Мы подвели итоги работы комиссии по импичменту и приняли решение активизировать её деятельность», — заявил глава президиума НПСР Геннадий Зюганов.

Тут уж и президенту пора прореагировать. Он и прореагировал, но пока на законопроект о референдуме. 14 августа 1998 года Борис Ельцин считал противоречащим Конституции положение нового законопроекта о том, что вопросы досрочного прекращения или продления срока полномочий главы государства, проведения досрочных выборов президента или их отсрочки могут быть вынесены на референдум. Такое мнение содержится в заключении, направленном президентом спикеру Госдумы на проект федерального закона о внесении изменений в закон «О референдуме РФ». Ельцин подчеркнул, что Конституция однозначно определяет срок полномочий президента.

Конституцией исчерпывающим образом определены основания досрочного прекращения полномочий главы государства. Этими основаниями являются отставка президента, стойкая неспособность по состоянию