на трон взошел его сын, Дионисий Младший.
В течение многих дет Дионисий Младший был под замком, поскольку его отец стремился пресечь всякое желание сына преждевременно захватить власть. Воцарившись во дворце, Дионисий Младший проводил время с пилой в руках, изготовляя деревянные столы и стулья.
По мнению Диона, это была прекрасная возможность для Платона. Судьба предоставила ему идеального правителя, которого можно было воспитать по образу философа-правителя. Его ум был свободен от других идей, и Платон смог бы осуществить на практике свою идею об устройстве государства.
По неизвестным причинам предложение показалось Платону непривлекательным. Возможно, он опасался, что ему, философу шестидесяти одного года, будет не так-то легко получить место в идеальной республике. Вдруг ему тоже придется проходить продленный курс гимнастики и военной музыки для того, чтобы присоединиться к элите? Но в конце концов 'страх потерять самоуважение и стать в собственных глазах человеком, который никогда не доводит слова до дела' вынудил Платона уступить просьбе друга, и он отправился в долгое путешествие на Сицилию.
Приехав туда, он обнаружил, что двор Дионисия Младшего погряз в интригах. Некоторые влиятельные придворные еще помнили его по первому визиту и видели в нем не более чем снискавшего славу мыслителя-интеллектуала, а некоторые считали, что и Дион недалеко ушел от него. Несколько месяцев спустя эти враги философии умудрились обвинить Диона и Платона в измене (частое препятствие для тех, кто собирается осуществить утопию). Сначала король-плотник не знал, что делать. Затем, опасаясь власти Диона, он выслал своего дядю за пределы города, Платону же уезжать запретил. Он сказал старому философу, что не желает, чтобы тот рассказывал про него гадости в Афинах.
К счастью, друзья вскоре сумели организовать побег Платона, и он смог вернуться в Афины, где его верные ученики, в том числе и Дион, ждали его в Академии.
Что же касается Дионисия Младшего, то он был очень огорчен поступком Платона, поскольку получал огромное удовольствие от философских бесед с ним, хотя и совершенно не собирался воплощать его советы на практике (Сиракузы едва ли подходили для такого эксперимента. В то время они были единственным сильным государством, способным сопротивляться вторжению на юг Италии быстро развивающейся Римской республики).
Кажется, Дионисий Младший вскоре начал видеть в Платоне фигуру отца. Он наверняка ревновал философа к своему дяде Диону, к которому Платон испытывал сильную привязанность. Молодой тиран продолжал приставать к Платону с просьбами вернуться в Сиракузы. Совсем обезумев, он объявил всем своим придворным, что его жизнь не мила ему без общества его наставника по философии. В конце концов он послал свою самую быструю трирему в Афины и пригрозил Диону конфисковать все его имущество в Сиракузах (которое было весьма немалым), если Платон не приедет повидать его.
Вопреки здравому смыслу Платон в возрасте семидесяти одного года отплыл в Сиракузы. Диону, кажется, удалось убедить его в необходимости сделать это, хотя сам он в этом возрасте оказался захвачен уже другими заботами, не имеющими ничего общего с осуществлением утопии Платона и 'доказательством тирану превосходства души над телом'.
Прошло совсем немного времени, и Платон в очередной раз оказался настоящим пленником в Сиракузах. Несомненно, он отказывался дважды в день набивать себе живот блюдами итальянской кухни и каждую ночь со злостью выгонял нежеланных подруг из своей кровати. Но к счастью, его спасли еще раз, на этот раз ему помог сочувствующий его положению Пифагорей из Таранто, который как-то раз под покровом ночи привел его на свою трирему. Вместе с галерными рабами, мужественно гребущими под ударами бича, престарелый философ в который раз пересек море, чтобы вновь почувствовать себя в безопасности в Афинах. (Несколькими годами позже Диону удалось добиться того, к чему он, скорее всего, уже давно стремился: он захватил Сиракузы, изгнал Дионисия Младшего и стал править сам. Попытался ли он создать государство Платона теперь, когда у него наконец-то появился шанс? Очевидно, что нет. Но трагическая справедливость восторжествовала там, где не осуществилась платоновская. Вскоре Дион был жестоко предан и убит другим бывшим учеником Платона:)
На этом деятельность Платона в политической сфере закончилась — Римская империя была спасена. И все же в результате его неосуществленных замыслов средневековый мир, выросший на развалинах Римской империи, получил модель общественного устройства. А позднее такие политики, как Сталин и Гитлер, уже имели перед собой классический образец воплощения их замыслов.
Можно ли считать, что все учение Платона о государстве было чистым заблуждением? Он утверждал, что истинное знание и понимание могут быть получены только с помощью интеллекта, а не чувств. Разум должен отстраниться от мира опыта, если хочет достичь истины. Если Платон серьезно верил в это, то сложно понять, ради чего он в первую очередь пытался создать свое утопическое государство? Ведь такие философские идеи совершенно несовместимы с политической практикой. И все же по Платону: 'Если философ не становится правителем или правитель не изучает философию, не будет конца страданиям людей'. (На практике дело обстоит совершенно по-другому. Вдохновленные философскими идеями правители причиняют людям гораздо больше неприятностей, чем те, кто несведущ в философии.)
Другая часть философии Платона, которая не была связана с политикой, также бесспорно оказывала на культуру огромное влияние в течение нескольких веков. Это было связано главным образом с тем, что она хорошо коррелировала с христианским мировоззрением и фактически дала тому, что начиналось как просто вера, солидное философское обоснование. В результате уже нельзя было просто заявить о своем неверии в христианские ценности, теперь их необходимо было еще и опровергнуть.
Платон считал, что душа состоит из трех различных частей. Рациональное начало души ищет мудрость, активный дух стремится завоевывать и определять, желания жаждут удовлетворения. Эти элементы отражают три составных части общества, описываемые Платоном в «Государстве»: философов, людей действия, или воинов, и отбросы, которые могут только заниматься хозяйством и наслаждаться. Праведный человек управляется умом, но каждый из трех элементов играет важную роль. Мы не можем продолжать жить, не удовлетворяя собственных потребностей, точно также, как и все государство остановится, если рабочие перестанут работать и наслаждаться, а вместо этого попытаются стать философами. Дело в том, что праведность может быть достигнута только тогда, когда каждая часть души выполняет свою собственную функцию, как и справедливость в государстве достигается только тогда, когда каждый из трех элементов выполняет свою роль в обществе.
Гораздо более приятным диалогом Платона является «Пир», посвященный разговору о любви в ее различных проявлениях. Древние греки не стеснялись говорить об эротической любви, и часть текста, в которой Алкивиад описывает свою гомосексуальную любовь к Сократу, позволяет с уверенностью сказать, что в более поздние времена эта книга жестоко преследовалась, став в средневековых монастырях настоящей классикой запрещенной литературы (новое издание «Пира» помещалось католической церковью в 'Список запрещенных книг' до 1966 года).
Эрос у Платона рассматривается как стремление души к благу. В самой простой форме он выражается в страсти к прекрасному человеку и желании бессмертия, достигаемого рождением детей вместе с этим человеком. Однако такое стремление трудно заподозрить у Алкивиада, потому что Сократ был совсем не красив, да и завести с ним общее потомство было невозможно.
Более высокая форма любви предполагает духовный союз и стремление к возвышенности, созданию общественного блага. Наивысшая форма платонической любви — любовь к мудрости, или философия, и вершиной ее является постижение мистического образа идеи блага.
Идеи Платона о любви не могли не оказать на общество сильного влияния. Оно проявляется в понятии возвышенной любви, столь популярной у трубадуров раннего Средневековья. Некоторые даже склонны видеть в понимании Платоном эроса ранний набросок шокирующих сексуальных фантазий Фрейда. Сегодня платоническая любовь сведена до очень узкого смысла, означающего почти исчезнувшую форму влечения между противоположными полами. Даже теория идей Платона, направленная на мистическое постижение Красоты, Истины и Блага, в настоящее время лишилась большей части своего эфирного величия. Она утверждает, что мир устроен также, как и язык с его абстракциями и понятиями, в основе которых лежат еще более высокие абстракции. Это положение может оказаться и спорным, но в то же время и опровергнуть его трудно. Платон предполагал, что реальный мир не таков, каким мы его воспринимаем и описываем посредством языка и опыта. А почему, собственно, он должен быть не таким? В
