считал мышление первоосновой всего существующего.

Значит, диалектический процесс, лежащий в основе мышления, лежит и в основе всех явлений реального мира. Такова, по Гегелю, «наука» его логики: диалектика правит миром.

Здесь кроется основное различие между Гегелем и Кантом. Выдающийся ученый и блестящий логик, Кант имел полное право написать книгу о науке и логике. Гегель же подходил к философии с позиций историзма. Любовь к размаху проявляется у него не только в манере формулировать свои мысли. Гегель вообще мыслит глобально: мир для него — непрерывный процесс исторического развития. При таком подходе все конкретное, все, что «здесь и сейчас», отходит на второй план. Взгляд философа прикован к развитию мирового духа, все остальное тонет во мраке.

Кант же, напротив, смотрит на вещи трезвым взглядом ученого. Сейчас в моде именно кантовский подход, однако не исключено, что с завершением длительного периода экспансии в истории человечества гегелевский метод восстановит свои позиции.

Благодаря «Науке логики» Гегель прославился.

Вышла только первая часть книги, а ему уже предлагали место профессора в университетах Гейдельберга и Берлина. Гегель выбрал Гейдельберг, куда и прибыл в 1816 году. Гегель — самый почитаемый из всех философов, работавших в этом университете на протяжении его многовековой истории, а на противоположном берегу реки даже есть тропинка, известная как «Тропа философов». Она вьется по склону холма над виноградниками; внизу виден старый мост через Некар, а на другом берегу возвышается замок, вокруг которого раскинулся древний университетский город. Много лет назад мне сказали, что эту тропинку назвали так в честь Гегеля, но потом оказалось, что это не так: Гегель терпеть не мог прогулок в сельской местности.

Прожив год в Гейдельберге, Гегель опубликовал «Энциклопедию философских наук в кратком очерке», которую студенты должны были читать в качестве подготовки к его лекциям. Эта книга со держит все основные положения его философии, а также помогает читателю проникнуть в тайны гегелевского словоупотребления и может стать важным подспорьем при расшифровке его высказываний.

Как мы знаем, логику, да и не только логику, Гегель понимал своеобразно: если вы не были экспертом по китайской грамоте, существовала опасность, что содержание его лекций так и останется для вас загадкой. Даже объяснения простейших вещей теперь нуждались в расшифровке:

«Обобщая вкратце моменты этого перехода качества в количество, можно сказать, что качественное имеет свою фундаментальную определенность в бытии и непосредственности, где мера и определенность настолько идентичны существованию чего-либо, что при их изменении это что-либо перестает существовать». (Недаром среди тех, кто разгадал дьявольски трудный код Enigma, использовавшийся нацистами во время Второй мировой войны, были специалисты по творчеству Гегеля.) В «Энциклопедии» Гегель продолжает совершенствовать свою систему. Теперь она представлена в виде последовательности пирамидальных конструкций, завершающейся Высшей Триадой, где тезис — Абсолютная Идея, антитезис — Природа, а синтез — Дух, или Абсолютная Реальность.

Вся система может рассматриваться как Дух (Абсолютная Реальность), постигающий самое себя и свою значимость. Подобный путь проходят и индивиды: мы поднимаемся по ступеням этой системы, становясь разумнее, духовнее, все лучше постигая себя и свое место в мире.

Система Гегеля основана на принципе идеалистического монизма: все богатство и разнооб разие мира вмещает в себя Мировой Дух — синтез Природы и Абсолютной Идеи. При этом, помимо принципа триадичности (тройственности), для нее характерен принцип цикличности, поскольку неотъемлемой ее частью является дифференция.

Развитие происходит согласно диалектическому принципу: тезис порождает антитезис и так далее.

Истина может быть познана только после того, как она дифференцировала себя, т. е. породила свой антитезис — заблуждение — и преодолела его. Подобным же образом Бог является бесконечным только потому, что он установил для себя ограничение — конечность — и преодолел его. (Нечто подобное есть и в Библии: грехопадение — необходимый этап на пути к истинной благодати.) Таким образом, развитие наряду с интеграцией (синтез) подразумевает дифференцию (порождение тезисом антитезиса).

Проработав два года в Гейдельберге, Гегель решил, что пора переходить к антитезису, и переехал в Берлин. В 1816 году он стал профессором философии в Берлинском университете, заняв место покойного Фихте. К этому времени Наполеон был разгромлен, и Пруссия вновь заняла доминирующее положение среди немецких государств.

Когда Гегель приехал в Берлин, Пруссия вступала в полосу жесточайшей реакции. Гегель прожил в прусской столице 13 лет, став чем-то вроде местной достопримечательности. Его лекции неизменно собирали полные залы, а миазмы его философского влияния проникли в другие немецкие университеты в форме гегельянства.

Поскольку любое проявление политического инакомыслия теперь подавлялось, берлинские студенты и интеллигенция были вынуждены ис кать другое применение своим творческим силам. Интеллектуальная публика проводила время в за нятиях живописью, музыкой, философией. Гегель фактически стал официальным философом Прусского государства. В 1821 году он опубликовал «Философию права», посвященную вопросам политики и гражданских прав. Теперь он выступал за сохранение status quo и был ярым противником любых радикальных перемен в обществе. В своей новой книге он представил развитие общества в виде следующей триады: тезис: абстрактные универсальные законы; антитезис: сознание индивида; синтез: нравственность общества.

Гегель считал, что это общество должно осно вываться на уважении к ценностям семьи и профессиональных объединений. Как ни странно, то идеальное государство, о котором он говорил, напоминало скорее не прусскую, а британскую модель государственного устройства. Его основополагающие принципы — парламентское правление, ограниченная власть монарха, суд присяжных и терпимое отношение к инакомыслящим — в первую очередь, к церковным ересям и евреям (насколько я могу судить, антисемитизм был совершенно чужд Гегелю, хотя в то время волна антиеврейских настроений буквально захлестнула прусское общество).

Тем временем Гегель продолжал заниматься своим обычным делом — морочил голову десяткам жадных до знаний студентов. За кафедрой он сидел, низко опустив голову, не отрывая глаз от лежавшей перед ним толстой кипы конспектов, говорил чрезвычайно медленно, неуклюже продираясь сквозь бесконечные нагромождения придаточных предложений, все время искал что-то в своих записях — а нужное место никак не находилось, — и поскольку слова его то и дело прерывались приступами кашля, казалось, что каждое предложение он выдавливает из себя с огромным трудом.

Но вот, завидев впереди спасительный свет чистой абстракции, Гегель преображался: речь его, только что казавшаяся такой запутанной и противоречивой, теперь звучала ярко и убедительно, мысль, избавившись от балласта значения, взмывала на недосягаемую высоту и здесь, росла, словно независимо от воли автора, до тех пор, пока у последнего не случался очередной приступ кашля.

Случалось, что после лекции какой-нибудь окончательно сбитый с толку студент отправлялся вслед за Гегелем к нему на квартиру. Здесь ему открывалось довольно занятное зрелище: за ог ромным столом, заваленным книгами и бумагами, сидел человек с мучнисто-белым лицом, закутанный в серо-желтый халат до пола. Начинался нескладный разговор, который, однако, вскоре прерывался: Гегель задумывался о чем- то своем, начинал перебирать бумаги, что-то бормоча себе под нос, и проходило немало времени, прежде чем он вспоминал о своем собеседнике.

В это время Гегель почти ничего не печатал, но благодаря нескольким верным криптографам из числа студентов до нас дошли записи его лекций.

Эти конспекты, опубликованные в собрании сочинений Гегеля, представляют собой наиболее полное изложение его взглядов на эстетику и религию, а также его концепции всемирной истории.

Гегель сводит историю человечества к пресловутому «диалектическому процессу» (впоследствии этот ложный тезис взяли на вооружение марксисты).

Утверждается, что история имеет цель (для Гегеля это божественная воля, для Маркса — коммунистическая утопия). Великие империи прошлого — Китай, Древняя Греция, Рим — всего лишь этапы на пути Абсолютного Духа к этой высшей цели. Пробравшись между песчаными замками на берегу океана времени, Дух наконец-то находит свое полное воплощение в величии Прусского государства.