Тем временем Сергей, опустившись на правое колено, вскинул свой пистолет, ловя в прицел темные, едва различимые за матовым стеклом входной двери силуэты.

Одно из стекол со звоном лопнуло. Чеченец нелепо взмахнул руками, роняя свое оружие, и повалился на спину. Стоящие у дверей сепаратисты рванулись было к упавшему товарищу, но тут же кубарем полетели на пол. Толпа заложников испуганно отпрянула к стене, совершенно не понимая, что происходит. В следующую секунду в танцевальный зал вошел человек, затянутый в черный гидрокостюм.

— Спокойно, товарищи, — негромко, но достаточно, чтобы его услышали все заложники, произнес незнакомец. — Идет операция по ликвидации террористов. Несколько минут еще потерпите, и все будет в порядке.

Толпа по-прежнему хранила молчание, только еще плотнее сгрудилась.

За спиной капитана Шишковского появился его напарник, Кирилл Артысюк. Сергей включил радиостанцию и доложил:

— Первый закончил, у нас чисто, минус три. Действуйте, ребята…

Получив сообщение от Шишковского, Николай подал знак Виктору Доброву. Тому предстояло взобраться на крышу носовой части и ликвидировать наблюдателя. За минуту до этого снайпер, засевший на пограничном катере, сообщил, что из-за усилившегося ветра не может гарантированно снять наблюдателя. Пришлось и эту работу штурмовикам взвалить на себя.

Старший лейтенант кошкой скользнул на фальшборт и затаился в ожидании, когда начнет действовать Шуликин.

Тем временем Николай отворил стальную переборку, за которой находилась лестница, ведущая на капитанский мостик. Держа пистолет на изготовку, оперативник стал осторожно подниматься вверх.

Выбравшись на площадку перед входом в рубку, Шуликин тихо выдохнул, готовясь ворваться вовнутрь. Мысленно капитан вел счет: «Пять, четыре, три, два, один». Он протянул левую руку к двери, когда она неожиданно открылась. В проходе стоял дородный чеченец. От такой встречи он обалдел.

— О-а, — вырвалось нечленораздельное из глотки боевика. Времени на раздумье не было, Николай приставил тупорылый ствол «ПСС» к груди бандита и надавил на спуск. Затем изо всей силы пнул ногой уже мертвое тело, освобождая себе проход.

Перепрыгнув через боевика, быстрым профессиональным взглядом Николай охватил помещение, выискивая следующую цель. Алихан Умаров первым вскинул длинноствольный «ТТ» и надавил на спуск.

Левую часть груди Николая обожгло огнем, и он сразу же почувствовал, как боль стремительно нарастает.

«Убит», — неожиданно пронзила мозг чекиста страшная догадка. Но испугаться этой мысли он не успел, взгляд Шуликина зафиксировал два больших баула у ног чеченца и пару гранат «РГД-5» на поясе у того. Пальцы левой руки террориста уже тянулись к предохранительной чеке. Говорят, в последний миг перед смертью перед глазами человека проносится вся его жизнь. Николай Шуликин был лишен этой привилегии, на последнем дыхании он надавил спуск «Вула». Бесшумный пистолет лишь клацнул затвором, выбрасывая горячую гильзу, и на квадратном стекле иллюминатора гигантским алым цветком расплескались мозги боевика.

Выстрел Умарова прозвучал на судне как сигнал тревоги. Наблюдатель, лихорадочно сдергивая с плеч автомат, резко обернулся на звук, но Добров его опередил, всадив боевику две пули в грудь. Тот безжизненным кулем полетел за борт…

Услышали выстрел и трое отдыхающих в баре боевиков. Подхватив оружие, они бросились наверх. Но едва первый высунулся из лючного проема, как Антон Малугин тут же разнес его голову из своего «калаша». Двое других бросились бежать обратно.

— Поторопился ты, пацан, — с досадой глянул на курсанта Раскола, бросаясь к винтовой лестнице, горя желанием угостить боевиков свинцовым дождем. Но террористы опередили старшего прапорщика, ударив в потолок из двух автоматов.

Несколько пуль вздыбили толстое ковровое покрытие, а одна, пробив штанину, разворотила икроножную икру. Не удержавшись на ногах, бывший разведчик рухнул в лючный проем и кубарем покатился вниз по ступенькам, пока не свалился на труп только что убитого боевика.

— Чертов морпех, — почему-то на русском закричал один из боевиков, вспомнив, как совсем недавно о них говорил Алихан Умаров, что «они и после смерти мстят». Бедняге пришлось эту истину испытать на собственной шкуре. Его приятель с силой толкнул Расколу в плечо, переворачивая старшего прапорщика на спину. Не открывая глаз, Иван Раскола поднял ствол автомата и длинной очередью буквально порвал обоих боевиков на куски. Отбросив уже бесполезное оружие, он злобно выругался:

— Твою мать! — Голова гудела, как древний набат; все тело ныло, как одна большая рана.

— Иван Степанович. — В бар влетел Маугли и едва не наткнулся на раненого Расколу.

— Тише ты, слоняра, — поморщился тот, — затопчешь же, чертяка.

— Живой, слава богу, — на одном дыхании выдохнул Антон.

— Пулю для меня еще эти собаки не отлили, — попытался было хорохориться прапорщик, но все же приложил к груди руку и болезненно поморщился: — Кажись, пару ребер сломано, сотрясение мозга как пить дать. Вот, блин, как в том анекдоте — «Ни фига себе сходил за хлебушком».

— Во-во, — согласился с товарищем по несчастью Антон Малугин, и оба морских пехотинца громко засмеялись.

Услышав, как к катамарану мягко причаливают моторные лодки «Зодиак», Раскола сообразил, ОМОН берет судно на абордаж…

— Вот это да, — восхищались молодые лейтенанты, разглядывая трупы убитых террористов. — Вы один, со связанными руками, семерых «духов» замочили.

Манагаров и Храмков, ошалевшие от увиденного, казалось, забыли, что еще несколько месяцев назад пили на брудершафт с соседом по комнате, они в нем видели почти небожителя, человека с другой планеты.

— Не семь, а шесть, — равнодушно ответил Денис, кивком головы указывая на нос яхты, где лежал окровавленный труп Исмаила. — Того урода погранцы сделали. — После всего пережитого старшему лейтенанту явно было не до подсчета убитых, его интересовало совершенно другое. Он нашел в одном из отсеков пограничного катера аквалангистское оснащение. Гидрокостюм оказался ровесником древних советских времен, зато маска, ласты и два дыхательных баллона (на два часа работы под водой каждый) были просто супер, итальянского производства. «Видимо, погранцам довелось удачно потрясти нарушителей границы. Либо крутой спонсор», — проверяя наличие воздуха в баллонах, размышлял про себя разведчик. Баллоны оказались заряжены под завязку, и это радовало Дениса. Теперь он мог достать афганцев и под водой.

Решительно стаскивая с себя одежду, Давыдов быстро облачился в акваланг, надел ласты и напялил на лицо маску. Из оружия взял с собой боевой нож «катран», который обнаружил у одного из убитых им боевиков. Легендарное оружие, разработанное для боевых пловцов, на практике оказалось настолько универсальным, что спецназовцы с удовольствием брали эти ножи в боевые командировки в Чечню. Видимо, именно там и удалось добыть убитому «духу» «катран». Теперь для ножа наступило время поработать по прямому назначению.

Гидрокостюм разведчик надевать не стал, требовалось много времени, чтобы влезть в эту «чертову кожу», которая в подводной схватке будет только стеснять движения.

Крепко зажав в левой руке шершавую рукоятку «катрана», Денис перекинул ноги за борт и, держась свободной рукой за поручень, коротко обратился к освобожденным лейтенантам:

— На пограничнике рация уцелела.

— Мы сейчас же свяжемся со штабом ШМКРМП или командованием пограничников, — с готовностью подскочил на месте Олег Манагаров. Валентин Храмков не мог отчетливо разговаривать из-за разбитых губ и только утвердительно кивал. — Я еще в училище успешно прошел факультатив по радиоделу.

— Не сметь! — взорвался Денис. — Пока я не поднимусь на поверхность и не разрешу выйти в эфир, никаких активных действий не предпринимать.

— А если вы вообще не подниметесь? — осторожно спросил Манагаров.

— Тогда сообщать будет нечего, — коротко ответил Давыдов и, прежде чем сунуть в рот загубник