бросил военную службу и живет в Питере с молодой женой, перебивается случайными заработками. Правда, он сказал: «Платят хорошо, специалисты дорого ценятся». Вот тогда Владис и дал ему номер телефона Беллы и попросил, чтобы тот позвонил, если попадется подходящая работенка.

Владис набрал номер телефона, указанный в справочнике.

— Слушаю, — раздался голос в трубке.

— Родион, это я, Владис. Зачем искал?

— Хорошо, что позвонил, — сказал Лаптев. — Есть работенка.

— Что надо делать? — поинтересовался латыш.

— Сам толком еще ничего не знаю. Если хочешь, завтра подъедем выясним.

— Хорошо. Где встретимся и во сколько?

— В восемь я за тобой заеду.

— О’кей! — радостно воскликнул Владис.

— А пока извини, старина, к нам тут гости зашли. Поговорим завтра. Хорошо? До завтра.

— Пока, — ответил Улнис и положил трубку.

В этот момент вошла Белла, она была в узкой короткой юбке, прозрачной блузке, лицо покрыто толстым слоем грима. В одной руке Белла держала косметичку, в другой полиэтиленовую накидку и зонтик.

— Все, дорогой, я убежала, — на ходу проговорила она без намека на вчерашнюю ссору. — Захочешь есть, посмотри в холодильнике. Целую, я уже и так опаздываю. Гуд-бай.

Как только за ней закрылась дверь, Владис бросил свою куртку на кресло, стянул мокрые носки. Положил ноги на журнальный столик, с удовольствием закурил…

Утром его поднял телефонный звонок.

— Владис, это я, Родион, — раздалось в трубке.

— Черт возьми, где ты?

— Напротив твоего дома, звоню из таксофона.

— Дверь открыта, заходи, я только умоюсь — и поедем, — сказал Улнис, бросая трубку.

Лаптев зашел в квартиру, повесил в прихожей плащ, прошел в гостиную и сел в кресло. Через несколько минут из ванной комнаты выбежал латыш. На нем был короткий женский халат коричневого цвета в серебристых узорах, он едва прикрывал его бедра.

— Привет, Лопата, — крикнул Владис, пробегая в спальню. — Я уже одеваюсь, подожди.

Минут через пять вышел одетый. На нем были старые затертые джинсы, поношенный, непонятного цвета свитер. Куртка, которую он извлек из-за кресла в гостиной, тоже новизной не отличалась.

Родион Лаптев, шатен, атлетического сложения, лет за сорок, подстриженный под ежик, гладко выбритый, одетый в светло-серый костюм спортивного покроя, в белой рубашке с черным галстуком, имел вид преуспевающего адвоката. Он задумчиво посмотрел на Улниса, поцокал языком и сказал:

— Слава Богу, хоть побрился.

— А что, не нравлюсь? — с вызовом спросил Владис.

— Честно говоря, нет, — спокойно ответил Родион. — Нет товарного вида. Ты больше похож на бродягу, чем на специалиста по особым операциям.

— Так что? — возмутился латыш.

— Ничего, поехали, — спокойно сказал Родион.

Выходя из подъезда, они столкнулись с Беллой.

Она шла, слегка покачиваясь, лицо уже было без грима. От вчерашней прически и следа не осталось, и весь ее вид говорил о бурной ночи.

— Вы куда, мальчики, в такую рань? — спросила Белла, бесцеремонно разглядывая Родиона.

— Гулять, — ответил Владис, пройдя мимо и даже не взглянув на нее.

На улице светило солнце, отражаясь в дождевых лужах. Недалеко от дома стояла новая «Тойота», поблескивая черным лаком.

— Как тебе моя тачка? — похвастался Лаптев, открывая переднюю дверь «Тойоты».

— Шикарная, — восхитился Улнис, садясь в машину.

Николай Кутепов сидел за столиком и листал журнал для мужчин. Время от времени он бросал взор на Кольцова, который задумчиво разглядывал списки кандидатов в команду наемников.

— Ну что ты все смотришь, — возмутился Кутепов, — я сделал все, что мог.

— Неужели? — отозвался Глеб, он был явно недоволен кандидатами.

— Я предоставил тебе две дюжины профессионалов, и что? Ты выбрал только троих. Одни тебе не подходят, мало опыта, нет нужной специализации. Другие сами не хотят с тобой связываться. Уж больно сомнительные условия плюс полное отсутствие информации о самой операции. Что ты еще хочешь?

— Я хочу… — Глеб бросил на стол списки. — Я хочу набрать команду из нескольких солдат. Но каких — это должны быть абсолютные солдаты. Наша команда должна выполнить задачу, которая под силу разве что большому подразделению вроде «Альфы» или «Вымпела».

— А почему ты не хочешь прибегнуть к услугам вербовочных фирм или, на худой конец, не дашь объявление в газету?

— Боже мой, Николай Ильич, — взмолился Кольцов. — Я же тебе объяснял, что успех нашего предприятия зависит от полной неожиданности. Если они хоть что-то заподозрят, нас перестреляют в тайге, как кроликов, и никто не узнает, где наши трупы.

— Я понял, Глеб, — сказал Кутепов, — но я сделал все, что смог. Я тебе предоставил людей, которых я знаю, в ком уверен.

— Да, да, — согласился Глеб. — Итак, снайпер есть, подрывник есть, следопыт есть. Остался пулеметчик (где его только найти?) и специалист по кинжально-десантным операциям.

— В общем, еще двое придут, один из них пулеметчик, постарайся уговорить его. Парень с гонором.

— Николай Ильич, мне нужен виртуоз-пулеметчик, — перебил его Глеб.

— Кольцов, таких пулеметчиков, как этот, в природе нет — это своего рода феномен. Поверь мне, за двадцать пять лет непрерывных войн в профессионалах я научился разбираться.

— Ну хорошо, а кто второй?

— Я толком сам не знаю его. Но сведущие люди говорили, что стоящий солдат. Поэтому я его и пригласил. Хотя, в общем, посмотрим.

Кутепов закурил, потом, немного подумав, спросил:

— Глеб, ты сказал, что с этим делом может справиться большой отряд «Вымпела». А наши «каскадеры» справятся с этой операцией?

Глеб тоже закурил, усмехнулся:

— Николай Ильич, я уже сказал — это дело для абсолютных солдат. Как раз для таких, каких мы готовили в «Каскаде», и жаль, что сейчас ни одного из них нет в живых. По крайней мере в любом из них я уверен, как в себе.

Глеб курил и смотрел в окно, он тоже вспоминал Афганистан. Впрочем, почему же только Афганистан — война взяла у него пять лет молодой жизни, рассчитавшись за это пинком под зад. Кольцов усмехнулся. Он стал своего рода маньяком. Война и бродяжничество впитались в его кровь и теперь были для него своего рода наркотиком. Он остался жив, выкрутившись из таких передряг, где не один расстался с жизнью, и имел денег столько, что можно жить безбедно. Казалось бы, что еще надо человеку. Спрячься и живи припеваючи. Ну, хотя бы как Кутепов, чем не жизнь. Нет, надо на эти деньги сколотить команду и снова воевать. Хотя в этой войне вряд ли удастся выжить…

— Слушай, Николай Ильич, — неожиданно прервал свои размышления Глеб. — Ты как, еще не передумал? Может, все-таки со мной, а? Вспомним пустыню Регистан.

— Знаешь что, Каскадер, иди ты к черту, — ответил Кутепов. Было видно, что старому вояке хочется вспомнить молодость. — У меня две дочки. Старшую уже пора выдавать замуж, младшая хочет поступить в Академию художеств. Четверть века, проведенных мною в различных операциях комитета, моя жена понятия не имела, что я там воюю или учу других воевать. Я ей регулярно посылал деньги и письма с рассказами о какой-нибудь грандиозной стройке в недоразвитых странах. Когда я лежал в госпиталях,