ограду.

Здесь начинался другой мир, утопический мир развитого социализма. Настоящий заповедник идей Маркса, Энгельса и Ленина, которые проповедовали братство и равенство.

Дачный кооператив состоял из одно-, двухэтажных домиков с ухоженными палисадниками. Все чинно и пристойно, никаких гигантских особняков с бассейнами и теннисными кортами. Хотя у многих членов кооператива были особняки и бассейны и даже собственные самолеты (как знал Глеб, у Кутепова была огромная трехэтажная вилла под Петродворцом со своим причалом и большущей яхтой). Но здесь собирались равные среди равных, в почти аскетической обстановке праздновали свои революционные праздники, где, напившись до поросячьего визга, падали друг другу на грудь, рыдая пьяными слезами и приговаривая, «какую страну просрали».

День был будний, а потому поселок почти пустовал. Глеб, помня местоположение дачи полковника Кутепова, быстрым шагом прошел по широкой асфальтированной улочке, свернул к виднеющемуся морю.

Дача Николая Ильича стояла в трех участках от берега Финского залива, это было небольшое здание обычной планировки. Кухня, санузел и две комнаты на первом этаже и жилой чердак.

За оградой из сетки рабицы сидела здоровенная овчарка, медно-рыжая с черными боками. Собака млела на весеннем солнышке, но, учуяв чужака, мгновенно навострила уши и уже через секунду с лаем бросилась на ограду.

— Кинг, место! — раздался повелительный голос. На крыльце стоял уже немолодой, но статный мужчина, одетый довольно просто — в темные брюки и голубую рубашку, а серый пуловер прекрасно гармонировал с сединой хозяина дачи.

Собака тут же успокоилась и вернулась на прежнее место. А владелец дачного домика, увидев гостя, широко улыбнулся, быстро спустился с крыльца и направился к калитке.

— Как ты здесь оказался, Глеб? Я ведь предупредил сторожа, чтобы он мне позвонил, когда ты приедешь.

— Работа у меня такая, — усмехнулся Глеб, — появляться неожиданно.

— Ты все тот же, болтун, — обнимая Кольцова за плечи, пробормотал Кутепов. — Ну, здравствуй, Каскадер.

Обменявшись наконец рукопожатиями, мужчины вошли во двор. Сидящий под крыльцом пес не сводил больших карих глаз с пришельца, но, не чувствуя с его стороны угрозы, не рычал и не скалился, только наблюдал.

В прихожей, отделанной под кирпичную кладку, вкусно пахло жареным мясом, сдобренным приличной порцией кавказских приправ. За долгие годы службы в том регионе Глеб приучился к острой кухне горцев и даже полюбил ее. С момента возвращения в Москву ему часто хотелось снова отведать суп-харчо, хашлому или настоящий шашлык, но, к сожалению, во множестве недавно появившихся кавказских ресторанов по- настоящему готовить не умели. Теперь старик, видно, решил побаловать редкого гостя.

— Проходи, проходи.

Кутепов слегка подтолкнул Глеба в спину. Из прихожей они попали в большую комнату, в центре которой стоял огромный камин, отделанный черным блестящим мрамором, он больше походил на кладбищенский мавзолей. Слева от камина раскинулся кожаный мягкий уголок. Черная кожа в сочетании с блестящими хромированными подлокотниками прекрасно гармонировала с мрамором камина. Напротив мягкого уголка, у противоположной стены, стоял метровый телевизор «Самсунг», огромный черный ящик. Два больших окна были прикрыты изумрудными жалюзи, под цвет обоев.

— Присаживайся, Глеб, — сказал Кутепов, указывая на кожаное кресло. Открыв дверцу бара, встроенного в стену, извлек оттуда большую бутылку, оформленную под хрусталь, и две пузатые рюмки. Сев напротив Глеба в кресло, Николай Ильич на треть наполнил рюмки янтарным напитком, бутылку поставил на столик, а одну из рюмок протянул гостю.

— Попробуй, — сказал старик, пригубив из своей рюмки и закатив от удовольствия глаза. — Настоящий «Арарат», пятьдесят лет выдержки. Мне его друзья из Еревана презентовали, жаль, заканчивается.

Глеб не стал спрашивать, за какие такие «добрые» дела бывшие союзные братья дарят столь драгоценный напиток отставному полковнику КГБ, хотя догадывался, к тому же и сам приехал с подобной просьбой. Кольцов пригубил коньяк.

— Божественный напиток, — прошептал частный детектив, держа рюмку перед лицом так, чтобы солнечные лучи, падающие сквозь жалюзи, играли на стекле. Янтарный цвет вспыхнул цветом жидкого золота.

— Все готово, Николай Ильич, — раздался мелодичный женский голос.

В дверях стояла девушка. Среднего роста блондинка. Длинные прямые волосы, большие глаза, прямой нос, полные чувственные губы, ямочка на подбородке. На девушке был джинсовый комбинезон и тонкий свитер.

— Очень хорошо, — кивнул Кутепов. — Знакомься, Глеб, это Алена, наш штатный массажист. Просто кудесница, а не массажист, безнадежных выхаживает. — И тут же, указав на Глеба, представил его: — Знакомься, Алена, — мой старый боевой друг Глеб Кольцов, романтик частного сыска.

Глеб залпом выпил свой коньяк и хотел что-то сказать, но Николай Ильич его опередил:

— Иди, Алена, мы сейчас.

Девушка скрылась за дверью, а Кутепов налил в рюмку еще коньяку и распорядился:

— Еще рюмочку — и дуй в сауну. После дороги надо попариться, отдохнуть, массаж тебе не повредит. Вот после этого пообедаем да заодно и покалякаем о делах.

— А вы что, в сауну не пойдете? — удивился Кольцов.

— Мне сауну врачи разрешили раз в месяц. В начале каждого месяца летаю в Финляндию и парюсь там у них. А ты, Глебушка, танцуй, пока молодой.

Еще совсем недавно никакой сауны у Кутепова не было, а был обычный сарай, где хранился садовый инвентарь. Теперь на месте сарая стоял глухой бревенчатый сруб, войти в него можно было только из дома. Изнутри сруб был отделан сосновой вагонкой и расписан в духе Хохломы.

В раздевалке стояли пара топчанов, большой, грубо сколоченный стол, но из красного дерева, и две длинные скамьи. Под потолком на цепях висела люстра, оформленная под старинный фонарь.

Алена встретила Глеба, что называется, во всеоружии, на ней был лишь бирюзовый просвечивающийся пеньюар.

— Температура в норме? — первое что нашелся спросить Кольцов.

— В норме, — улыбнулась Алена. Только сейчас детектив заметил, что у девушки глаза изумрудного цвета. Потом его взгляд сполз ниже, он увидел две небольшие груди с огромными, как синяки, темными пятнами сосков. Воронка пупка и узкая выстриженная дорожка в направлении лобка. Через прозрачный пеньюар четко просматривался рельеф фигуры. А фигура была классическая — «контур гитары». Массажистка по-своему поняла взгляд гостя. Сбросив с себя пеньюар, она повернулась к Глебу спинкой.

— Жду тебя в сауне, — сказала девушка, грациозно двигая упругими ягодицами.

Глеб снял свою одежду, развесил ее на вешалке, не забыв сунуть «ТТ» в карман брюк так, чтобы в любой момент можно было его вытащить.

В сауне было душно, пахло сосновой смолой и ячменным пивом. К потолку вели три деревянные ступеньки-лежанки. Закинув ногу на ногу, Алена сидела на средней полке. Ее тело было расслаблено, а глаза закрыты. Глеб пристроился на нижней полке, он всегда так делал, постепенно перемещаясь наверх.

— Бассейн в раздевалке, дверь налево, — не открывая глаз, промурлыкала Алена.

— Благодарю за информацию, — сказал Глеб.

Постепенно жар стал нарастать, тело покрылось липким потом. Глеб перебрался на вторую полку.

Неожиданно Алена открыла глаза и, взглянув на него, широко улыбнулась:

— Я в бассейн, составишь мне компанию?

— Почему бы нет?