освещения взлетно-посадочной полосы, стали вращаться решетчатые антенны локаторов. На позиции выдвинулись прожекторные установки, ожили турбины учебных 'Ту-134', к остромордым крылатым машинам подкатывали топливозаправщики.

В штабном помещении КПД собрались командиры подразделений полка, все ждали комполка и начальника штаба. У многих в памяти еще были свежи август 1991-го и октябрь 1993 года, и теперь пессимисты в канун предстоящих выборов предполагали нечто подобное. Оптимисты предпочитали свое мнение не высказывать.

Наконец распахнулась дверь, и в кабинет вошли комполка и начштаба. Последний держал в руке большой конверт с сорванными сургучными печатями.

— Доброе утро, товарищи офицеры, — поздоровался командир полка, невысокий сухощавый полковник с желтыми от частого курения усами. — Получен приказ из главного штаба ВВС, — он слегка повернул голову к начальнику штаба. — Виктор Михалыч сейчас ознакомит с ним.

Начальник штаба в звании полковника также был невысокого роста, но довольно грузным в отличие от командира, лысоватым и круглолицым. Раскрыв конверт, извлек наружу листок с приказом, который тут же зачитал хорошо поставленным голосом:

— В связи с проводящимися учениями 'Северный щит-96' обеспечить аэродрому Шадринска приемку и развертывание Ульяновской тридцать первой отдельной десантно-штурмовой бригады. Для этого все летная техника перемещается на другие аэродромы ЧВАКУШ. Личный состав вспомогательных подразделений, не участвующих в посадке самолетов, выдвигается на охрану внешнего периметра аэродрома. Казармы и другие помещения должны быть свободны. Срок выполнения с момента вскрытия пакета три часа… Подпись главкома ВВС.

— Вот такая петрушка, мужики, — почти будничным тоном произнес командир полка. — Конечно, задача не совсем обычная, но мы люди военные и должны быть готовы ко всем неожиданностям. Главное, что задача поставлена нам конкретная. Первую эскадрилью поведу я, перебазируемся в Челябинск. Вторую Виктор Михайлович уводит на аэродром Каменска-Уральского. Третья идет на Южно-Уральск. Тамошнее руководство уже в курсе, Это ясно?

— Ясно, — дружно ответили командиры эскадрилий, одетые в темно-синие летные комбинезоны.

— Теперь по наземным службам, — продолжал комполка, глядя на офицеров в обычной полевой форме хаки. — Батальон аэродромного обеспечения, рота охраны, дивизион связи и радиотехнического сопровождения оставляют лишь непосредственных исполнителей боевых задач. Остальным выдвинуться на внешний периметр. Роте снабжения обеспечить подразделения горячей пищей при помощи полевых кухонь. Это ясно?

— Ясно, — так же коротко ответили наземники. Комполка взглянул на циферблат наручных часов.

— На все про все у нас час сорок семь минут.

Через сто минут аэродром опустел, лишь антенны локаторов продолжали вращаться, приглашая к посадке, но эфир приемников был чист. И лишь через тридцать пять минут радиостанции ожили.

— Борт полета три просит посадки, — захрипел динамик на вышке командно-диспетчерского пункта.

— Борт полета три, посадку разрешаю, — поднеся микрофон к губам, ответил офицер управления полетами.

Вскоре донесся шум приближающегося самолета. Четырехмоторный транспортник 'Ан-12' с высоко задранным хвостом гулко шлепнулся на посадочную полосу, пробежался по бетону, зашипел тормозными колодками, сбавил скорость и, медленно свернув на рулежку, заскользил в сторону самолетной посадки. Следом за первым бортом один за другим запросили посадку еще два десятка транспортников.

С опущенных кормовых аппарелей полным ходом шла выгрузка десантников. Пешие парашютисты выстраивались в шеренги, с ревом выезжали боевые машины десанта, НОНА — самоходные артиллерийские установки. Комендант аэродрома, смоля 'Беломор', из окна диспетчерской башни наблюдал за выгрузкой десантно-штурмовой бригады.

— Ну, теперь моя работа начинается, — пробормотал майор, глядя, как к КПД движется командирский транспортер.

Комбриг, высокий, широкоскулый, с открытым славянским лицом и пудовыми кулаками, выслушав доклад коменданта, немедленно начал отдавать команды своим офицерам.

— Семнадцатый батальон — оборона ВПП. Тридцатый — внутренний периметр. Разведрота — повзводно оборона радиомаяков, радарных точек 'Енисей', 'Дозор', 'Глисада'. Штаб бригады размещается здесь, на КПД. Все готовимся к встрече основного груза.

Комендант не понял, в чем дело, и только когда белыми лебедями на аэродром приземлилась пара 'Ил-76', сообразил, что это и есть основной груз.

После утренней молитвы к Мусе Терачи подошел унтер-офицер Умит Карим и, попыхивая самодельной сигаретой, негромко произнес:

— Абдулла объявил готовность номер 'один'. Будешь заступать на пост — возьми весь боезапас. И помни, у тебя ключевая позиция.

— Когда начнем операцию? — внутренне подобравшись, буднично спросил рейнджер, глядя в противоположную сторону.

— Уже скоро, — неопределенно ответил унтер-офицер и щелчком швырнул окурок в пожарный ящик с песком, который давным-давно все приспособили под большую пепельницу.

Подземный аэродром жил своей повседневной жизнью, ученые занимались расшифровкой кода, авиационные техники, как нейрохирурги, обследовали нутро истребителя, проверяя работу каждого узла и агрегата. Пилот часами сидел в кабине с закрытыми глазами, мысленно прокачивая весь предстоящий полет. Остальные несли караульную службу, оберегая ужасную тайну.

После разговора с унтер-офицером Муса Терачи направился в спальный отсек, где размещались рейнджеры.

Турки, в отличие от чеченских коллег, имевших русское оружие, были вооружены по образцу войск НАТО автоматическими карабинами 'кольт командо', часть из которых была оснащена подствольными гранатометами 'М-203' и легкими пулеметами 'миними'.

Пройдя между рядами двухъярусных кроватей, Муса наконец добрался до своей постели, где у стены пристроилась оружейная пирамида. Первым делом турок надел разгрузочный жилет, потом стал рассовывать по подсумкам рожки с патронами, гранаты ручные и для подствольника. В набедренную кобуру сунул автоматический пистолет 'хеклер кох' сорокового калибра. И только после этого вытащил из пирамиды автоматический карабин. Нагрузившись по полной программе, Муса Терачи почувствовал себя значительно тяжелее, последнее время внутренний караул обходился автоматом и несколькими запасными магазинами. Теперь же все стало наоборот. Но маленькое неудобство стоило великой цели.

Рейнджер поправил на поясе боевой нож и, повесив на плечо карабин, не спеша направился к выходу.

С экрана телевизора на генерала Журавлева смотрел молодой человек в строгом костюме, держа перед собой микрофон с логотипом телекомпании НТВ. Степной ветер трепал его волосы, а из-за спины тележурналиста виднелись конструкции стартовой площадки, сжимающие в своих стальных объятиях округлое тело ракеты.

Молодой человек поднес микрофон к лицу и заговорил, указывая на стартовую площадку.

— Вы видите, дорогие телезрители, то, что не один год держало весь западный мир в паническом страхе. Межконтинентальная стратегическая ракета 'СС-18', по классификации Пентагона — 'Сатана'. Но теперь этот монстр не страшен, по Договору об ограничении стратегических вооружений, ракеты 'СС-18' должны быть сняты с боевого дежурства и утилизированы. И тем не менее стратегические ракетоносители не будут бездумно 'брошены под нож, как раньше, их используют в мирных целях. Например, этот беззубый 'Сатана', — камера крупным планом выхватила гигантскую ракету, — через несколько дней выведет на околоземную орбиту четыре спутника зарубежных компаний: американский электронный телескоп 'Гарольд- 1', который при помощи новейшего оптико-электронного оборудования изучит дальние уголки Солнечной системы, а также три спутника связи австрийского телевизионного агентства. Это седьмой коммерческий