стонов своих людей. Боевики, сопровождавшие груз, в отличие от Магамедова, были сугубо сухопутными людьми и от качки сильно страдали. Пройдя весь коридор, толстяк наконец нащупал металлические поручни лестницы, ведущей наверх, и, крепко ухватившись за них, стал быстро взбираться. Едва его правая нога ступила на последнюю ступеньку, рука уже нащупала ручку металлической переборки и потянула ее вниз. Стальная дверь переборки распахнулась настежь.

В ту же секунду в ушах на разные лады засвистели порывы ветра, а по лицу безжалостно хлестнули острые, как осколки стекла, холодные брызги, на губах появился вкус морской соли. Имрам Магамедов громко захохотал, он будто бросал вызов взбунтовавшейся природе. Ему было хорошо, как когда-то в годы далекой молодости.

Вдоволь надышавшись морским ветром, чеченец направился в капитанскую рубку, крепко держась правой рукой за поручень.

— Ну, как наши дела? — ввалившись на капитанский мостик, обратился Магамедов к капитану.

Высокий, смуглолицый, с большим горбатым носом, капитан-азербайджанец резко обернулся и непроизвольно состроил недовольную гримасу, но заговорил вполне миролюбиво.

— Идем точно по курсу. Минут через пятнадцать будем в точке рандеву. — И, немного помолчав, добавил: — Только вот как пойдут дальше наши дела при таком волнении, трудно сказать. Тем более в такую темень.

В голосе капитана бодрости заметно поубавилось, но Имрам не обратил на это внимания и одобрительно похлопал моряка по плечу:

— Ничего, Аллах милостив, с его помощью как-то управимся.

Азербайджанец был не только бывалым мореходом, но и опытным контрабандистом и хорошо знал, что в случае согласия на условия рейса и получения оплаты, считай, душу заложил заказчику и должен все ранее обговоренное выполнить. В противном случае родственникам нечего будет хоронить.

Неожиданно густой черный мрак штормовой ночи разрезал желтый луч корабельного прожектора.

— А вот и комитет по встрече дорогих гостей, — радостно оскалился матрос-рулевой, обнажив длинные желтые зубы.

— Включайте дополнительные габаритные огни, — приказал Имрам Магамедов, совершенно выпустив из вида, что на сейнере он всего лишь пассажир, сопровождающий перевозимый груз.

Капитан не стал ему возражать и, щелкнув тумблером освещения, дал матросу команду:

— Право руля, держать курс на прожектор:

Вскоре стал виден силуэт встречающего судна, это был такой же сейнер, даже под таким же номером — 1717. Только флаги оказались разными, один шел под российским триколором, другой под зеленым флагом Азербайджана. Но так было временно…

Суда шли параллельными курсами, постепенно сближаясь. Наконец, когда расстояние между сейнерами составило несколько метров, капитан нажал кнопку экстренного вызова команды. Внутренность судна пронзил визг сирены. Через минуту на правый борт палубы выбрались четверо матросов. Все они хорошо знали свои действия. Сперва за борт полетели привязанные толстыми веревками старые автомобильные покрышки, они должны были предохранить борта сейнеров во время швартовки, потом матросы выставили неширокий деревянный трап. Теперь все было готово к швартовке.

Капитан включил связь с машинным отделением и отдал приказ:

— Стоп машина. Лечь в дрейф. — Затем, взяв прорезиненный портфель с судовым журналом и другими документами, больше не говоря ни слова, направился к выходу.

В иллюминатор капитанской рубки Имрам Магамедов наблюдал, как сейнеры, подобно норовистым коням, подрагивали на волнующейся воде. Через переброшенный между бортами трап на сейнер перебрались двое мужчин в длинных плащах-дождевиках, после этого капитан перешел на соседнее судно. Швартовка закончилась.

Прибывшие гости быстро поднялись по лестнице на капитанский мостик. Один из них, невысокий широкоплечий здоровяк с полным ртом золотых зубов, оказался капитаном, второй, сопровождавший его, — Руслан Курбаев. Двое чеченцев радушно обнялись.

— А где Гадюка, спит? — после традиционных приветствий спросил Руслан.

Имрам отрицательно покачал головой.

— Он еще в Волгограде сошел на берег и направился в Москву.

— Зачем? — удивился Курбаев.

Это не было предусмотрено разработанным планом. Никто, кроме посвященных, не знал о происходящем. Удар должен быть внезапным, и поэтому было решено отдать на заклание проживавших в столице чеченцев. Теперь же тайна 'Проекта 'Вайнах' оказалась под угрозой. Но, с другой стороны, уже все необходимые компоненты собраны и находятся в руках чеченцев. Сам же Али Гадаев, который нужен был для связи с московской диаспорой и, главное, с ее криминальным ответвлением, знал лишь незначительную часть проекта и ничего путного сообщить не мог.

— Здесь тесно, — произнес Имрам, выразительно взглянув на собеседника. — Идем в мою каюту.

— Идем, — сразу согласился Курбаев.

Мужчины снова выбрались под завывающий соленый ветер. Небосвод к этому времени стал сереть, видимость позволяла наблюдать за соседним судном. Сейнеры, отдалившись друг от друга, стали описывать циркуляцию, один взял курс к берегам Ирана, и на мачту поднялся трехцветный стяг России. Второй повернул в сторону Баку, и на перекрестии мачты заплескался флаг Азербайджана.

Глядя вслед удаляющемуся сейнеру, Имрам Магамедов наконец поверил в успех задуманного.

'Все-таки Аллах за нас, он нас любит', — с умилением подумал толстяк и почувствовал, как в груди учащенно забилось сердце.

Транспортный четырехмоторный 'Ан-12' ПБ приземлился на Чкаловском аэродроме, откуда прилетевшего Радимцева встречающий офицер отвез на черном 'Мерседесе'.

Конечно, полковнику импонировала езда по ночной столице под пугающие запоздавших прохожих и редких автомобилистов всполохи синих вспышек. Но он на подобные мелочи не слишком реагировал, сосредоточившись на главном. А вот это главное было неутешительным. Военным разведчикам удалось отыскать среди множества ложных следов один-единственный настоящий след, и даже почти настигнуть похитителей… но 'почти' в разведке не считается. Тут или пан, или пропал, в данном случае 'пропал'. Террористам удалось вывезти боеголовку за пределы России.

По сути, это его, полковника Радимцева, поражение, он получил в свои руки все необходимое (от опытных следователей, оперов, экспертов, группы захвата до 'ксивы', подписанной самим Президентом). Но оказанного доверия не оправдал, а за это спросят по самому большому счету.

'Мерседес' въехал во внутренний двор здания Генерального штаба. Это обстоятельство немного обескуражило Сергея Николаевича. Обычно он отчитывался в ГРУ, где находилось его непосредственное начальство. Но тут же военный разведчик сообразил — произошедшее ЧП ограждено частоколом 'гостайны', а в этом случае все способы хороши, лишь бы 'заклятые друзья' не узнали о происходящем и не раструбили по всему свету, обвинив Россию в невозможности надежно сохранять ядерный арсенал. Это уже попахивает санкциями ООН, а накануне президентских выборов об этом и вовсе говорить не хотелось.

— Прошу вас следовать за мной, — открыв дверцу 'Мерседеса', бесстрастным тоном произнес встретивший Радимцева капитан.

Полковник послушно выбрался из комфортабельного 'немца' и направился вслед за офицером. Они вошли в один из подъездов особняка Генштаба, капитан предъявил сидящему за стойкой прапорщику свое удостоверение, после чего Радимцев показал свое. Дежурный сверился со списком допуска, вынесенным на экран дисплея, и коротко сказал:

— Проходите.

Далеко идти не пришлось, капитан, как опытный проводник, шел твердым уверенным шагом. Свернув за угол, он остановился перед шахтой лифта, который, как догадался Радимцев, был не совсем обычным. Сопровождавший его офицер вытащил из внутреннего кармана магнитную пластиковую карточку и вставил ее в прорезь под кнопкой вызова. Только после этого вспыхнул зеленый экран, и табло известило о том, что лифт пришел в движение. В следующую секунду пластиковые створки лифта бесшумно отошли в стороны,