Написано это было треть века тому назад. А в тот самый день, когда мы беседовали с мистером Хоффом, в городе Чикаго произошли два события. Известному в стране трубачу-негру позвонили по телефону и предупредили, что если он не согласится отдать неким молодым людям часть своего заработка, то ему будет очень плохо.

То ли трубачу жалко было своих денег, то ли он просто не поверил угрозе, — как бы там ни было, он игнорировал предупреждение. Ночью, после концерта, когда музыкант садился в машину, раздались два выстрела. Пули прошли в сантиметре над его головой, оставив в ветровом стекле зримое и убедительное доказательство того, что гангстеры шутить, не намерены. Теперь все в Чикаго, включая и самого трубача, убеждены, что ему придется раскошелиться, не дожидаясь новой встречи с молодыми людьми, которые не бросают слов на ветер.

Другой случай произошел среди бела дня. Это был тот самый «киднап», о котором упоминали Илья Ильф и Евгений Петров. Преступник проник в квартиру, где не было никого, кроме двенадцатилетней девочки школьницы. Похититель вывел парализованную страхом девочку на пустынную улицу, заставил ее лечь в багажник своего автомобиля, закрыл на ключ крышку багажника, сел за руль и помчался.

По-видимому, преступник нервничал и поэтому проехал красный свет светофора. Нарушение правил заметила патрульная полицейская машина. Началась погоня. Второпях преступник угодил в какую-то канаву, бросил машину и убежал. Только тогда полицейские обнаружили в багажнике опрокинутой машины перепуганную насмерть девочку.

Эти два события попали на страницы некоторых чикагских газет. Тысячи других происшествий, подобных этим или еще более драматических, в газеты не попадают. Одно время вашингтонская вечерняя газета «Стар» принялась, было отводить целую страницу хронике ограблений, убийств и насилий, совершенных в столице Соединенных Штатов в течение дня. Однако вскоре газета бросила свою затею. Люди перестали читать эту страницу: надоело, из номера в номер одно и то же. Внимание читателей задерживалось лишь на описании ограблений и избиений иностранных дипломатов. Число таких случаев тоже неуклонно растет. По сведениям государственного департамента США, в 1965 году было тридцать четыре таких преступления, а в первую половину прошлого года уже триста шестьдесят одно. Вооруженным нападениям на улицах американских городов подвергались и наши коллеги — советские журналисты.

Стремительный рост преступности — страшное социальное явление капиталистической Америки, перед которым пасуют все новейшие электронные приборы полиции. Поражает размах. Чувством страха перед преступниками охвачены буквально все американцы. В больших городах жители боятся выйти на пустынные улицы с наступлением темноты. Женщины боятся остаться с незнакомым мужчиной в лифте. Хозяева маленьких лавочек боятся одиноких покупателей, когда остаются с ними один на один. Таксисты боятся ночных пассажиров. Матери боятся, что гангстеры похитят их детей.

Поражают жестокость, садизм, которыми сопровождаются преступления. Но больше всего нас удивило другое. В чикагском полицейском управлении нам сказали, что почти половина всех грабежей банков совершается сейчас не профессиональными бандитами, а налетчиками-дилетантами. Среди них — домашние хозяйки, студенты, клерки, мелкие бизнесмены. Грабежи банков и магазинов стали чем-то вроде развлечения в обеденный перерыв.

Обстановку всеобщей настороженности и тревоги мы ощущали в Чикаго ежедневно и ежечасно. Однажды, когда мы гуляли по городу, около нас остановился какой-то странный бронированный автомобиль. Из распахнувшейся стальной двери выпрыгнули два человека в незнакомой нам серой форме и вытащили пистолеты.

Увидев наведенные на нас дула, мы приготовились к самому худшему — к тому, что нам уже не суждено, будет написать эту книгу.

Один из людей гаркнул:

— Проваливайте отсюда и поскорее!

— В чем дело? Мы иностранцы…

Вместо ответа мы услышали щелчки взводимых курков.

Только потом мы поняли, что это были инкассаторы, приезжавшие забрать выручку какого-то магазина.

У лифта в нашей гостинице с наступлением вечера садился строгий гигантского сложения мужчина в форме полицейского. Кобура его пистолета была не на боку, а на животе, чтобы все видели. Под его суровым сверлящим взглядом все гости отеля, в том числе и мы, чувствовали себя как-то не очень уютно.

Визит чикагским гангстерам мы так и не нанесли, за что извиняемся перед нашими читателями. Однако в свое оправдание мы хотели бы рассказать следующую историю. Однажды репортеры телевизионной компании «Си-Би-Эс» получили задание заснять на пленку квартал роскошных особняков в зеленом и чистеньком пригороде Чикаго, где живут гангстеры.

Прибыв на место, репортеры вытащили свои камеры, звукозаписывающие аппараты и принялись за дело. Мы этот фильм видели. Сперва из особняков выскочили какие-то молодцы, наверное, прислуга, с бейсбольными дубинками. Изображение на экране пошло рывками вкось и вкривь. Зазвенели разбитые стекла автомашины, послышались вопли репортеров.

Хозяева роскошных особняков в тонких шелковых пижамах появились на балконах и закричали молодцам:

— Ату их, ребята! Влепите им еще разок, да покрепче!

Затем приехали полицейские. Вталкивая избитых репортеров в полицейский фургон, один из блюстителей порядка с укоризной говорил:

— Это же самый спокойный район во всем городе. Здесь не было ни одного происшествия, пока вы не явились сюда со своими дурацкими камерами. Как вам только не стыдно!

После просмотра этого фильма мы решили, что брать интервью у гангстеров не будем.

И, тем не менее, в Чикаго мы попали в одну историю, которая едва не завершилась сенсацией.

Вдоволь нагулявшись по вечерним улицам, мы зашли поужинать в какой-то ресторанчик. Вашингтонец обсудил меню с подлетевшим официантом-французом, и вскоре на столе появились ветчина с вареньем, завернутый в фольгу печеный, картофель и шейка омара. Несмотря на кажущуюся гастрономическую несовместимость ингредиентов, ужин получился отменным, и мы не сразу обратили внимание на молодого человека в спортивной куртке, который сидел за соседним столиком. У него были квадратные плечи, сдвинутый вперед подковообразный подбородок и широкие боксерские ладони. Молодой человек держал перед глазами газету, но не читал. Он был чем-то явно озабочен: то и дело поглядывал в окно, точно поджидал кого-то, нервно кусал губы и шаркал ногами под столом.

Но вот странный посетитель отбросил газету и принялся в упор разглядывать нас.

— А за нами наблюдают, — заметил Москвич, расправляясь со сладкой ветчиной. Ему даже показалось, что этот впечатляющий подбородок он видел где-то совсем недавно, может быть, даже в городском полицейском управлении.

— Переодетый шпик? — спросил Москвич. Вашингтонец не успел ответить. Молодой человек резко поднялся со стула и подошел к нам.

— Господа, весьма сожалею, но вам придется прервать ужин и последовать за мной. С официантом можете не расплачиваться: я надеюсь, что вы скоро вернетесь назад. Речь идет об одной простой формальности.

— Простите, а от какой, собственно, организации вы работаете? — спросил Москвич.

Вашингтонец незаметно толкнул его коленом.

— Не задавай таких вопросов, — шепнул он наставительно. — Этот человек все равно тебе тут ничего не скажет. Придется выйти и поговорить. Я думаю, он нас с кем-то спутал.

Молодой человек повел нас к вешалке.

— Джентльмены еще придут за своими плащами, — сказал он, небрежно швыряя доллар важному старику швейцару.

Швейцар на лету поймал бумажку. Потеряв свою важность, он выбежал из-за стойки и с поклоном распахнул дверь.

— Нас что, уже арестовали? — спросил Москвич. Вашингтонец пожал плечами.

Мокрый осенний ветер мусолил обрывки газет на пустынном тротуаре. Пьяная женщина стояла под