пробормотала Кристин.

– Наверное, я преувеличил собственную беспомощность. К тому же мне нужно было хоть как-то согреться. – Рик закрыл ноутбук и переложил его на столик. Потом встал, плотнее стянул одеяло на груди одной рукой, а другой взял свечу в старом медном подсвечнике со стола. – Пошли? – то ли спросил, то ли предложил он. Кристин кивнула.

Приготовленный Риком ужин оказался в сумке-холодильнике, что несказанно изумило Кристин. Она-то точно не сообразила бы использовать теплоизоляционные свойства этого нехитрого приспособления. Кристин не удержалась и сказала об этом Рику. Он пожал плечами. Рик казался слишком спокойным и даже дружелюбным для их вынужденного перемирия.

Ох не к добру это, рассеянно подумала Кристин, доставая столовые приборы.

– Я даже не знала, что здесь есть такие подсвечники, – сказала она.

– Они были в кладовке, разве ты не видела?

– Вообще-то нет.

У Кристин не было желания тщательно исследовать все закоулки в доме. В первое время у нее даже было чувство, что старое жилище безмолвно протестует против ее пребывания здесь, что она пришлась не по душе старому дому. По ночам на чердаке скрипели половицы, шуршали по углам мыши, а сам дом, кажется, тяжело вздыхал. Много ночей Кристин провела без сна, закутавшись в одеяло и слушая эти звуки. А потом… Потом приехала Лидия и сделала ей строгий выговор, призванный вразумить Кристин и наставить ее на путь истинный.

Этот выговор встряхнул Кристин, прогнал хандру и пробудил жуткую работоспособность. Они вместе сделали генеральную уборку в доме – делала, конечно, Кристин, а Лидия занималась руководством – разобрали кучи старого хлама на чердаке, сшили новые занавески и переделали еще много всяких дел, после чего дом засиял и как-то встряхнулся, помолодел. Мариза привезла горшки с цветами, которые Кристин расставила в хорошо продуманном беспорядке. Дом перестал вздыхать и охать по ночам, а Кристин избавилась от бессонницы.

– Кристин, ау-у… – позвал Рик, и она, выплыв из омута воспоминаний, беспомощно моргнула.

– Извини, задумалась.

– Я уже понял. Ты порезала весь хлеб, который был в доме.

– Действительно, – сконфуженно пробормотала Кристин и торопливо принялась убирать нарезанные кусочки в полиэтиленовый пакет. – Ничего страшного, – сообщила она, не глядя на Рика, – зато теперь не придется его резать на завтрак.

– А заодно на обед и на ужин.

– Что?

– Когда я ходил за документами, заодно в машине прослушал прогноз погоды по приемнику. Похоже, нам не стоит надеяться на скорое улучшение погоды. Если только синоптики по своему обыкновению не перестраховываются.

– А есть надежда, что они перестраховываются? – робко осведомилась Кристин.

– Учитывая, что данные получены со спутника, процент этой надежды равен нулю.

Если синоптики окажутся правы, то они будут заперты в этом доме еще как минимум на сутки… Или даже на двое суток! От осознания этого факта у Кристин спина покрылась мурашками, и девушка зябко передернула плечами. Остается только надеяться, что оборудование спутника вышло из строя, в связи с чем аппараты выдали на землю ошибочную информацию. А на самом деле ураган утихнет через пару-тройку часов… Да, а в дверь сейчас постучится Санта-Клаус с мешком подарков!

– Рик, а компьютер…

– Что?

– У тебя должен быть выход в Интернет!

– Кристин, – задушевно отозвался он, – для этого нужен телефон, разве тебе это неизвестно?

Щеки Кристин залил нервный румянец. Ну конечно, телефон! В присутствии Рика она внезапно поглупела – ничем другим оправдать ее слова нельзя.

– Да, верно, извини.

– Но даже если бы мне удалось сообщить о своем местоположении, вряд ли бы кто-то, находясь в здравом уме, направился мне на выручку в такую непогоду.

Кристин кивнула.

Колеблющийся желтый свет оставлял углы в непроницаемой темноте, высвечивая лишь небольшое пространство вокруг стола. Обстановка казалась нереальной и таинственной, и все это вкупе с миролюбием Рика делало вечер похожим на сон. Кристин вспомнился какой-то полузабытый рассказ, где главная героиня никак не могла проснуться, воспринимая сновидения как реальность…

– Я сильно тебе мешаю? – уже совсем другим тоном поинтересовался Рик.

– Дело совсем не в этом… – начала Кристин, но, подняв голову и замерев под пронзительным взглядом Рика, как кролик перед удавом, умолкла. Голова стала пустой и звонкой, как хрупкий хрустальный сосуд.

– А в чем?

Кристин моргнула и добросовестно попыталась вспомнить, что же она хотела сказать, но не смогла. В голове стоял сплошной звон, словно она только что вынырнула с большой глубины, где уже задыхалась от недостатка кислорода. Впрочем, наверное, так оно и было: пока она находилась в плену – в глубине! – его глаз, она совсем забыла, что нужно – и можно – еще и дышать!

– Я… я вовсе не гоню тебя. К тому же, как ты уже сказал, это ведь твой дом, – неловко пробормотала она.

– Верно, но ты не ответила на мой вопрос.

– Ты мне не мешаешь.

– Но…

– Что – но?

– Продолжай. Ты не договариваешь. Скажи то, что хотела. – Его тон стал жестким и холодным.

Наверное, из-за этого тона у Кристин все внутри затряслось, а кожа покрылась мурашками.

– Я чувствую себя не в своей тарелке из-за твоего присутствия! – выпалила она прежде, чем успела прикусить проклятый язык.

– Вот как?

Рик поставил перед ней тарелку с бифштек-сом и картошкой, и Кристин почти рухнула на стул и вцепилась в вилку, как утопающий – в спасательный круг. Рик сел напротив и молча принялся рассматривать Кристин, массируя пальцами подбородок.

– А чего ты хотел? – почти с вызовом сказала Кристин.

Он молчал, продолжая задумчиво изучать ее. Из-за тусклого неверного света его глаза казались черными провалами, а черты лица – заострившимися.

– Наверное, ты права, – наконец сказал Рик и тоже взялся за вилку. – Ешь, а то ужин остынет и все мои труды пропадут.

Кристин повиновалась, боясь поверить, что он ограничился всего лишь этой фразой. Наверное, вспомнил о перемирии… О котором она сама едва не забыла! Кристин воткнула вилку в ломтик жареной картошки.

Очередной порыв ураганного ветра хлестко ударил в окно, так что задребезжали стекла. Кристин едва заметно вздрогнула: обещанная катастрофа показалась ей вдруг очень близкой и неминуемой.

– Дом выдержит этот ураган, – сказал Рик, безошибочно угадав причину беспокойства Кристин.

– Мне бы твою уверенность, – пробормотала она и принялась выводить вилкой затейливые узоры на тарелке.

– Ты ничего не ешь, – упрекнул Рик.

– Ем, ем, – уверила его Кристин и в подтверждение своих слов отправила многострадальный ломтик картофеля в рот.

В комнате повисло молчание, нарушаемое только редким звяканьем вилки о тарелку и потрескиванием свечи. Это молчание; едва разгоняемая светом свечи темнота; стихия, бушующая за стенами дома, которые в эту минуту казались всего лишь хлипкой и ненадежной преградой; осознание того, что совместный спокойный ужин состоялся только благодаря дурацкому перемирию, а впереди у них нет ничего, даже